числе и присутствующие камеристки. – Я устал от ваших бесконечных капризов, упрёков и недомолвок! – в бешенстве возопил Анри. – Хоть вы и жена моего отца, но это не даёт вам право говорить со мной в подобном тоне!
Графиня поняла: скандала не избежать. Побледневшие камеристки забились в угол, не зная, что им делать.
– Подите прочь! – бросила она девушкам. И те буквально рванулись к двери, не желая становиться свидетелями неприятных объяснений между любовниками.
– Между нами всё кончено, сударь! – ледяным тоном произнесла Беатрисса. – Я не желаю, дабы вы посещали мою спальню, когда вам заблагорассудится.
В глазах пасынка блеснула ненависть.
– Это почему же? Вы нашли мне замену? Надеюсь достойную?.. – прошипел он, словно змей, наступая на графиню.
Та спокойно сидела в кресле, высоко подняв подбородок.
– Не забывайтесь, Анри! Вы – мой пасынок! Я – хозяйка в замке и графиня, вы – лишь виконт. Замковая стража выполняет мои приказы! И приказы графа! – с деланным спокойствием произнесла она и воззрилась на виконта.
Слова мачехи возымели на него действие, подобно холодному ушату с водой. Он замер на месте.
– Вы хотите сказать, что прикажите страже выставить меня из замка? На каком основании? Что вы скажите графу? – спросил Анри, стараясь держать себя в руках.
– Я найду основания и оправдания своему поведению, не сомневайтесь, сын мой.
Анри побагровел от гнева. «И она ещё называет меня сыном! Ведь мы почти ровесники…»
Графиня продолжала смотреть на виконта, вложив в свой взгляд всю холодность и презрение, на которые была только способна.
– Не смею задерживать вас, сын мой! – Произнесла графиня и скрестила руки на груди. – И впредь не смейте являться ко мне без доклада.
Красная пелена застелила глаза Анри. Он резко развернулся и поспешил оставить, увы, не гостеприимные покои мачехи.
Остаток дня он провёл, пьянствуя с друзьями. К полуночи виконт напился до беспамятства и, едва держась на ногах, направился к покоям графини. Но та, зная скандальный нрав своего пасынка, поставила у дверей стражу.
Анри тщетно попытался преодолеть сопротивление двух дюжих молодцов, облачённых в кольчугу и сюрко фамильных цветов, вооружённых мечами. Те быстро скрутили распоясавшегося нарушителя спокойствия и препроводили в стражницкую, где тот рухнул на пол и проспал до утра.
На следующее утро графиня получила послание от Ригора. Он писал, что благополучно прибыл из Милана, привёз всё, что заказывала госпожа и нижайше просит принять его. А также имеет дерзость передать Её Сиятельству свиток со стихами.
С замиранием сердца Беатрисса развернула свиток, испещрённый ровным витиеватым почерком Ригора, и не без удовольствия прочла, посвящённые ей строки. Сердце графини учащённо забилось.
– Боже мой! – воскликнула она. – Какие прекрасные строки! Этот торговец так утончён – нечета моему грубому пасынку.
И снова графиней завладели любовные фантазии…
Очнувшись, она приказала одной из камеристок написать ответ молодому торговцу, уточнив время встречи (решив, что завтрашний полдень вполне подойдёт), и отправить записку с посыльным.
После чего она приказала явиться Сюзанне, молодой камеристке, которая по слухам питала нежные чувства к Анри, бедняжка надеялась когда-нибудь стать виконтессой. Девушка предстала перед взором графини. Та смерила её испытывающим взглядом.
– Я хотела бы поговорить с тобой, Сюзанна…
Камеристка поклонилась.
– Всегда к вашим услугам, ваше сиятельство.
Беатрисса увлекла девушку к стрельчатому окну, занавешенному шпалерой, подле которого стояла скамейка, усыпанная цветными подушечками.
Графиня расположилась на скамейке, жестом приглашая камеристку присесть. Та, настороженная столь повышенным вниманием, села на одну из подушек.
– Говорят, ты питаешь нежные чувства к моему пасынку? – без обиняков спросила графиня.
Девушка опустила глаза и зарделась.
– Ах, ваше сиятельство… – смущённо пролепетала она.
Графиня улыбнулась.
– Ну, право же, не стоит так смущаться, – материнским тоном произнесла она. – Анри завидный жених. Надеюсь, ты не веришь в то, что он посещает мою спальню?..
Сюзанна замерла, не зная, что ответить…
– Я никогда не обращала внимания на сплетни прислуги… – робко произнесла она.
– Вот и прекрасно! – Похвалила графиня. – Девушка ты красивая, из знатной семьи, правда разорившейся… Но это ничего – я дам за тобой достойное приданное.
Сюзанна встрепенулась и в недоумении воззрилась на графиню.
– В-ваше с-сиятельство… – задыхаясь от волнения, вымолвила она.
– Ты не ослышалась, Сюзанна: я дам тебе приданое. Если ты, разумеется, хочешь выйти замуж за Анри и стать виконтессой де Бриссон.
– Очень хочу, ваше сиятельство…
– Тогда ты должна помочь и мне и себе… – заговорческим тоном произнесла Беатрисса.
– Я готова. Я на всё готова! – с жаром заверила камеристка.
– Ты должна как можно скорее понести ребёнка от виконта. – Графиня испытывающе воззрилась на девушку. Та опустила глаза, смутившись, но быстро взяла себя в руки.
– Я умею высчитывать благоприятные дни для зачатия. Этому меня научила моя покойная матушка.
Беатрисса одобрительно кивнула.
– Ты можешь рассчитывать на мою помощь, Сюзанна. Я непременно хочу, чтобы ты стала виконтессой де Бриссон.
На следующий день, Ригор де Жюиф, принарядившись, сел в повозку, в которую прислуга предварительно погрузила увесистый сундук с тканями.
Он достиг замка ровно в полдень, когда колокола городских церквей слаженно вызванивали секту.
… Ригор, следуя за мажордомом, в сопровождении слуг, несших за ним сундук, вошёл в залу. Почти сразу же появилась графиня в сопровождении камеристок.
Молодой торговец изящно, по-милански, поклонился. Беатрисса ответствовала кивком головы и улыбкой. Ригор обратил внимание на одеяние графини, ибо верхнее платье было пошито из терракотового бархата, который его покойный отец привёз из Милана в прошлом году; а нижнее – из тончайшей бежевой шерсти, расшитой золотой нитью. Голову Беатриссы венчал недавно вошедший в моду убор по форме напоминающий седло и имеющее одноимённое название селла-франсез, который украшали валики в тон верхнего платья.
Словом графиня была на редкость хороша, невольно Ригор ощутил слабость в ногах и волнение.
Пока Ригор и слуги раскладывали на столе рулоны тканей, разворачивали их, помыслы молодой красавицы были заняты отнюдь не происходившим действом. Она с интересом изучала Ригора. Тот, почувствовав пристальное внимание столь знатной госпожи, смутился.
– Я получила твои стихи, Ригор… – едва слышно произнесла графиня.
Молодой торговец, разворачивая очередной рулон ткани, замер.
– Ах, ваше сиятельство, я лелеял надежду, что вы соблаговолите прочесть их, – шёпотом ответствовал он.
– И я их прочитала… Надо сказать, что слог твой безупречен, – с видом поэтического знатока
