противоречивое чувство: с одной стороны ей было жаль Ригора, с другой – женщину захлёстывала обида, рыцарь из него так и не получился. А она так надеялась!
– Де Лер, отнесите Ригора в шатёр и позаботьтесь о нём… – холодно бросила она своему вассалу, переживавшему за копейный поединок, ведь на карту была поставлена и его честь. Но, увы… Всё закончилось так, как и предполагал Жан.
– Разумеется, ваше сиятельство… – коротко ответствовал вассал и тотчас поспешил к поверженному Красному Дракону.
Ригора отнесли в шатёр и разоблачили от доспехов. Подле него хлопотал лекарь и флаконом нюхательной соли. Наконец поверженный рыцарь очнулся и открыл глаза.
Перед ним стояла Матильда.
– Как ты себя чувствуешь, Ригор?.. – сдержанно поинтересовалась она.
– Благодарю… ваше сиятельство… Со мной всё в порядке… – пролепетал он, предчувствуя, неприятный разговор с виконтессой. Ригор был уверен, что сиятельная госпожа не простит ему столь скорого поражения и откажет в покровительстве, и он с лютней в руках отправиться скитаться от замка к замку, предлагая свои услуги. От такой мысли ему стало дурно, голова закружилась ещё сильнее.
– Ты разочаровал меня, Ригор…
Ригор из последних сил приподнялся с походного ложа, решив, во что бы то ни стало спасти ситуацию.
– Ваше сиятельство… умоляю выслушайте меня… Я старался, как мог, поверьте, я не хотел разочаровывать вас. Но, увы, того времени, что со мной занимался почтенный де Лер оказалось слишком мало!
В душе Матильда соглашалась с доводами рыцаря-голиарда. Она прекрасно помнила, как отец воспитывал её младшего брата Персеваля и тот в двенадцать лет уже отлично держался в седле, стрелял из лука и сносно владел мечом.
Но её гордость была уязвлена. Она не желала признаться себе, что переоценила возможности Ригора и подтолкнула его к поражению излишней настойчивостью и уверенностью.
Ригор понимал, что происходит в душе у Матильды. Он с трудом встал и, пошатываясь, приблизился к ней, опустился на колени и произнёс:
– Прошу вас не отвергайте меня, дайте мне шанс доказать, что я ещё смогу стать рыцарем… И совершать подвиги в вашу честь…
Матильда несколько смягчилась.
– Каким образом?.. – поинтересовалась она.
– Позвольте мне в рыцарском облачении в сопровождении оруженосца отправиться странствовать. Я буду прославлять ваше имя, как своей Дамы сердца и непременно совершу подвиг… А затем, овеянный славой, вернусь и упаду к вашем ногам.
Матильда прослезилась.
– Ах, Ригор, я была несправедлива к вам…
– Так вы позволите, ваше сиятельство?.. – вкрадчиво вопрошал Ригор, понимая, что он на верном пути. Одно дело странствовать с лютней в руках, другое – верхом на коне в рыцарском облачении с оружием. Да и лютня в таком случае может стать подспорьем, ибо многие странствующие рыцари слагали кансоны в честь своей Дамы сердца.
Виконтесса растаяла и согласилась.
Поведя на прощание бурную ночь с Матильдой (наконец она решилась на этот шаг, забыв о чести знатной дамы), на следующий день Ригор купил у торговца тканями отрез чёрной шерсти. Портной быстро смастерил из него попону для лошади, а из остатков сюрко, ибо Ригор решил странствовать в образе Чёрного Рыцаря[66]. Матильда всецело одобрила его идею и позволила взять с собой Карла в качестве оруженосца. Юноша пришёл в восторг от представившейся возможности отправиться в увлекательное путешествие.
После полудня Ригор, он же – Чёрный Рыцарь, в сопровождении пешего Карла, в качестве оруженосца, нагруженного поклажей, и нёсшего копьё, покинул турнирный лагерь.
Матильда, стоя подле своего шатра, проводила голиарда, ещё недавно Красного Дракона и ныне Чёрного Рыцаря, долгим взором, пока тот не скрылся из вида.
Глава 11
Ригор, одолеваемый печальными мыслями, ехал, куда глаза глядят. Рядом с лошадью, держась за стремя, бежал Карл.
Наконец оруженосец устал.
– Господин… – задыхаясь, вымолвил он. – Может, остановимся?.. Отдохнём… Да и есть хочется, в животе бурчит…
Ригор не ощущал голода, печаль заглушала все его насущные потребности.
– Хорошо, остановимся в первой же харчевне, что встретится на пути…
Преодолев ещё примерно четверть лье, Карл отчётливо уловил запах жареного мяса.
– Впереди – харчевня! – с энтузиазмом воскликнул он.
Вскоре странствующий рыцарь и его оруженосец достигли харчевни. Напоясный кошель Чёрного Рыцаря, Ригора, был изрядно отягощён серебряными и медными денье, которые виконтесса пожаловала ему, дабы несколько скрасить печаль по утерянному комфорту. Этих денег хватило бы прожить в достатке в течение полугода, ни в чём не нуждаясь и ни в чём себе не отказывая.
Ригор с помощью Карла спешился (ему так хотелось сбросить с себя ненавистные доспехи и вдохнуть полной грудью!) и привязал коня к коновязи. Затем снял шлем, украшенный всё тем же красным плюмажем.
Глядя на плюмаж, новоявленный рыцарь задумался.
– Несколько не подходит моему нынешнему облику… Как ты считаешь Карл?
Оруженосец пожал плечами. Ему в данный момент было безразлично: подходит ли красный плюмаж к одеянию Чёрного рыцаря, или нет. Ему хотелось поскорее сесть за стол и утолить голод.
Сглотнув слюну, он всё же ответил:
– Мне кажется, что плюмаж стоит отставить… Красивый… Виконтесса сама его мастерила…
Ригор ещё раз взглянул на шлем и вздохнул.
– Ладно… Идём ужинать.
Посетителей в харчевне обслуживала молоденькая девица. Прелестница, покачивая бёдрами, подошла к Ригору и оруженосцу, расположившимся за свободным столом. Её чёрный лиф, подхватывающий пышную грудь, был намеренно ослаблен.
– Что желаете, сударь? – томно поинтересовалась она, обращаясь к рыцарю.
– А чем вы обычно кормите здешнюю братию? – поинтересовался Чёрный Рыцарь, положив шлем на соседний табурет и, подмигнув девице. Та призывно улыбнулась и подумала: «Какой красавчик… И наверняка при деньгах…»
Ригору и Карлу с особенным почтением подали маседуан, тушеные овощи, с жареной куропаткой и молодым вином местного сорта «Везуль». Рыцарь и оруженосец принялись трапезничать.
На протяжении всего ужина молодая прислужница, а её звали Аньез, многозначительно поглядывала на Ригора. Уж больно он ей приглянулся.
Новоявленный рыцарь даже несколько смутился.
Но Карл развеял его сомнения:
– Вы явно приглянулись этой пышной девице… Не теряйтесь! Может, проведёте ночь в её страстных объятиях, а мне достанется кувшин дармового вина и тюфяк, набитый свежим сеном.
Ригор украдкой взглянул на Аньез. Та же намеренно покачивая бёдрами, прохаживалась между столов, обслуживая немногочисленных посетителей.
– Право, Карл не знаю, что и сказать… – смущённо произнёс он.
