— А когда, по-твоему, будешь?
— Не знаю. Сначала мне понадобится человек, который поможет мне преодолеть переходный период.
— Я буду твоим «переходным» парнем.
Даже сейчас он почти заставил её улыбнуться.
— Тогда кто же будет моим парнем потом?
— Я буду и им тоже.
У неё вырвался безрадостный смешок.
— Марк, я не…
— Подожди, — мягко прервал он. — Сейчас слишком рано об этом говорить. Тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Проходи в дом, и мы пойдём, навестим Холли.
Рэнфилд неуклюже поднялся и заковылял вслед за ними.
Холли оказалась в гостиной возле кухни. Она свернулась калачиком в коконе из одеяла и подушек на диванчике. Потускневший взгляд и лихорадочное беспокойство предыдущего дня пропали, но она всё ещё выглядела болезненной и слабой. При виде Мэгги она заулыбалась и протянула к ней ручки.
Мэгги подошла к девочке и обняла её.
— Угадай, кого я привела? — спросила гостья, уткнувшись в немного спутанные прядки волос Холли.
— Рэнфилда! — воскликнула девочка.
Услышав своё имя, бульдог тут же проковылял к диванчику. На мордочке, перекошенной в вечной гримасе, выделялись выпученные глаза. Холли с сомнением разглядывала его, отпрянув назад, когда пёс, встав на задние лапы, положил передние на край дивана.
— Он такой смешнючий, — прошептала она Мэгги.
— Да, но он об этом не знает. И считает себя великолепным.
Холли захихикала и наклонилась, чтобы осторожно погладить пса.
Вздохнув, Рэнфилд подставил ей свою большую голову и довольно закрыл глаза.
— Он обожает внимание, — сказала Мэгги Холли, которая начала ворковать и сюсюкать с млеющим бульдогом. Мэгги усмехнулась и чмокнула девочку в макушку.
— А теперь мне нужно идти. Спасибо за то, что согласилась сегодня присмотреть за ним, Холли. Когда я вернусь, чтобы забрать его, я принесу тебе из магазина подарок.
Стоя у двери, Марк наблюдал за ней тёплым и задумчивым взглядом.
— Позавтракаешь? — спросил он. — Есть яичница и тосты.
— Спасибо, но я уже перекусила хлопьями.
— А ещё есть Jell-O, — объявила Холли. — Дядя Марк сделал его трёх цветов. Он дал мне немножко и сказал, что это чашка с радугой.
— Правда? — Мэгги одарила Марка удивлённой улыбкой. — Как приятно слышать, что твой дядя воспользовался своим воображением.
— Ты даже не представляешь, — пробурчал Марк. — Он проводил Мэгги до передней двери и вручил ей высокий термос с кофе. Мэгги заволновалась от нахлынувшего на неё тёплого ощущения семьи. Собака, ребёнок, мужчина во фланелевой рубашке, даже требующий ремонта дом в викторианском стиле… всё было идеальным.
— Кажется, это несправедливая сделка, — заметила она. — Специально приготовленный кофе за время с Рэнфилдом.
— Если она означает, что я встречу тебя дважды в один день, — откликнулся Марк, — то я пойду на это в любое время.
Глава 11
В последующие две недели Мэгги обнаружила, что всё чаще и чаще видится с Марком Ноланом. К её облегчению, казалось, он смирился с тем, что ей нужна только дружба. Он частенько заскакивал в магазин игрушек с термосом кофе и попутно приносил с собой выпечку из местной пекарни: хрустящие шоколадные круассаны, абрикосовые колечки, посыпанные сахарной пудрой сдобные палочки в белых бумажных пакетах. Иногда ему удавалось уговорить Мэгги сходить с ним на ленч, один раз в «Кулинарию шефа», в другой — в винный бар, где они так засиделись, что Мэгги очнулась, когда пролетело уже почти два часа.
Ей никак не удавалось отклонить его приглашения, поскольку не могла сослаться ни на один случай, когда он переходил границы. На самом деле он делал всё возможное, чтобы усыпить тревогу Мэгги. Никаких тебе поцелуев или замечаний с намёком, ничего, указывающего на то, что его интересует что-то помимо дружбы.
Марк съездил в Сиэтл и порвал с Шелби, которая восприняла это так, как и следовало ожидать. Когда позже он рассказывал об этом Мэгги, то в подробности не вдавался, но его облегчение было заметно невооруженным взглядом.
— Никаких слёз, криков или заламывания рук, — сообщил он. И после идеально выдержанной паузы добавил: — От Шелби тоже.
— Но у тебя ещё осталась лазейка, чтобы возвратиться, — заметила Мэгги. — Ещё есть шанс, что ты можешь к ней вернуться.
— Нет никаких лазеек.
— Откуда тебе знать? Ты уже удалил её номер телефона из своего сотового?
— Ага.
— Ты вернул все вещи, которые она оставляла у тебя дома?
— У неё никогда не было возможности что-нибудь оставить. У нас с Сэмом было правило: никаких гостей с ночёвкой, пока в доме Холли.
— Да, но когда Шелли навещала тебя, где же вы…
— Мы останавливались в гостинице.
— Ладно, — согласилась Мэгги, — что ж, тогда можно считать, у вас действительно всё кончено. Уверен, что не отречёшься? Обычно грустно что-то терять.
— Ничего не потеряно. Я никогда не думал об изживших себя отношениях как о потере времени. Всегда чему-то учишься.
— И что же ты усвоил из отношений с Шелби? — изумлённо спросила Мэгги.
Марк тщательно взвесил ответ:
— Какое-то время я считал: хорошо, что мы никогда не спорили. Сейчас я понял, что мы просто никогда по-настоящему не были близки.
Скоро Холли попросила провести ещё денёк с Рэнфилдом, и Мэгги снова взяла его на виноградники Рейншедоу. Когда они приблизились к дому, Мэгги увидела небольшой переносной пандус, положенный поверх ступенек с одного краю лестницы. Неуклюжий пёс с тяжёлой грудной клеткой оценил, что подниматься по пандусу куда легче, чем по высоким и узким ступеням.
— Это сделали для Рэнфилда? — спросила Мэгги, как только Марк открыл дверь.
— Пандус? Да. Подошло?
— Абсолютно.
Она благодарно улыбнулась, поняв, что Марк заметил трудности пса со ступенями и выискал способ облегчить тому вход и выход из дома.
— Ты всё ещё стараешься найти ему дом? — спросил Марк, придерживая дверь и пропуская их внутрь. Он наклонился, чтобы погладить и почесать за ухом Рэнфилда, который смотрел на Марка с оскалом
