чести. Разве она уже не доказала, что готова пожертвовать всем ради этого? Разве у него есть основания не доверять ей?
– Почему? – повторила она свой вопрос, моля Господа о том, чтобы у него пробудилась совесть. Ведь не мог же он целых десять лет воспитывать ее и Ричарда, не имея ни малейших представлений о справедливости!
– Ты знаешь почему, – наконец ответил он, но Люси поняла, что он лжет. Он слишком долго молчал, прежде чем ответить.
– Тогда идите, – с горечью проговорила она. Нет смысла задерживать его. К тому же не надо, чтобы он оказался здесь, когда Грегори разыщет ее.
Но он почему-то не двигался. Даже не видя его лица, Люси остро ощущала его настороженность.
– Ну, чего вы ждете?! – закричала она.
– Еще не знаю, – с сомнением произнес он. И тут она услышала, как он повернулся.
Его шаги стали приближаться.
Медленно.
Медленно...
И вдруг...
– Где она? – ахнула Гермиона.
Грегори прошел в ванную и внимательно огляделся. От его внимания не ускользнуло ничего – ни разрезанные путы, ни перевернутый горшок.
– Ее кто-то увел, – мрачно заключил он.
– Дядя?
– Или Давенпорт. Только у этих двоих есть основания, чтобы... – Он замотал головой. – Нет, они не могут причинить ей вред. Им нужно, чтобы брак был законным и обязательным. И долгосрочным. Давенпорт хочет получить от Люси наследника.
Гермиона согласно кивнула.
Грегори повернулся к ней:
– Вы знаете дом. Где она может быть?
На ее лице отразилось колебание.
– Не знаю. Не знаю. Если бы это был ее дядя...
– Представьте, что это был ее дядя – потребовал Грегори.
Он сомневался, что у Давенпорта хватило бы мозгов похитить Люси, к тому же если все то, что Хейзелби рассказал о своем отце, правда, значит, единственный, кому есть что скрывать, это Роберт Абернети.
Единственный, кому есть что терять.
– Кабинет, – вдруг прошептала Гермиона. – Он всегда сидит в своем кабинете.
– Где он?
– На первом этаже. Выходит окнами на задний двор.
– Вряд ли он так рисковал бы, – задумчиво проговорил Грегори. – Слишком близко от бального зала.
– Тогда в его спальне. Если бы ему надо было спрятать Люси подальше от чужих глаз, то только там. Там или в ее спальне.
Грегори схватил ее за руку, и они, выбежав из ванной, спустились вниз на один пролет и остановились у двери, которая вела с лестницы для слуг на площадку второго этажа.
– Укажите мне дверь его спальни, – попросил Грегори, – и идите.
– Но я...
– Тогда найдите своего мужа, – потребовал он. – Приведите его ко мне.
Гермиона несколько мгновений колебалась, затем сделала все, о чем просил Грегори.
– Идите, – сказал он, поняв, где расположена нужная ему спальня. – Скорее.
Гермиона побежала вниз по лестнице, а Грегори осторожно, крадучись двинулся вдоль стены коридора. Добравшись до комнаты, на которую указала Гермиона, он приложил ухо к двери.
– Ну, чего вы ждете?
Это был голос Люси, хотя из-за массивной дубовой двери он звучал приглушенно.
– Еще не знаю, – послышался мужской голос.
Грегори был незнаком этот голос. Он несколько раз общался с лордом Давенпортом, а вот с Робертом Абернети – ни разу. Поэтому он не представлял, кто именно взял Люси в заложники.
Затаив дыхание, он медленно повернул ручку.
Левой рукой.
А правой приготовил пистолет.
Не дай Бог, чтобы ему понадобилось применять его!
Грегори удалось бесшумно приоткрыть дверь – настолько, чтобы незаметно заглянуть внутрь.
И его сердце остановилось.
Люси, связанная по рукам и ногам, с повязкой на глазах, скорчилась в дальнем углу. Роберт Абернети стоял перед ней и целился из пистолета ей между глаз.
– Что ты задумала? – с леденящим душу спокойствием спросил он.
Люси ничего не сказала. У нее дрожал подбородок, и казалось, что она держится из последних сил.
– Почему ты хочешь, чтобы я ушел? – грозно осведомился он.
– Не знаю.
– Отвечай! – Он ткнул пистолетом ей под ребра, а потом, не получив ответа, сорвал с ее лица повязку. – Отвечай!
– Потому что для меня невыносимо ожидание, – дрожащим голосом прошептала Люси. – Потому что...
Грегори неслышно вошел в комнату и нацелил пистолет в спину Роберту Абернети.
– Развяжите ее.
Роберт Абернети окаменел.
Грегори прижал палец к спусковому крючку.
– Развяжите Люси и медленно отойдите в сторону.
– У меня другое мнение, – заявил Абернети и слегка отклонился, чтобы Грегори мог увидеть его пистолет, который теперь был приставлен к виску Люси. Рука старика не дрожала. – Брось пистолет, – приказал он Грегори.
Грегори не шевельнулся. Он посмотрел на Люси, затем перевел взгляд на Абернети. Неужели он выстрелит в нее? Грегори до сих пор не понимал, почему Роберту Абернети понадобилось выдавать Люси за Хейзелби, однако то, что этот брак был ему очень важен, не вызывало сомнения.
Что означало, что убить Люси он не сможет.
Грегори стиснул зубы и покрепче обхватил рукоятку пистолета.
– Развяжите ее, – тихим, но уверенным голосом повторил он.
– Брось пистолет! – заорал Абернети.
Люси сдавленно вскрикнула, когда дядюшка ткнул стволом ей под ребра.
Господи, да он сумасшедший!
Абернети диким взглядом обвел комнату, и его рука – та, в которой был зажат пистолет, – задрожала.
Да он пристрелит ее! Грегори понял это совершенно отчетливо, и ему стало страшно. Чтобы ни натворил Роберт Абернети, он знает, что ему нечего терять. И ему безразлично, кого он унесет с собой на тот свет.
Не спуская глаз с Абернети, Грегори стал медленно наклоняться.
– Не надо! – закричала Люси. – Он ничего мне не сделает! Он не сможет.
– О, смогу, – возразил дядя и ухмыльнулся.
У Грегори кровь застыла в жилах. Он отдал бы все – Господь свидетель, он действительно отдал бы все, чтобы они с Люси выбрались из этой передряги целыми и невредимыми. Но если обоим им выбраться не удастся... если за дверь суждено выйти одному...
То это будет Люси.
Если он бросит пистолет, Роберт Абернети наверняка пристрелит его.
Зато Люси останется в живых.
Грегори уже наклонился до самого пола.
– Не стреляйте в нее, – тихо попросил он.
– Не бросай пистолет! – опять закричала Люси. – Он не...
– Заткнись! – оборвал ее Абернети и еще сильнее вдавил дуло ей в живот.
– Люси, больше ни слова, – предупредил ее Грегори.
Он все еще не понимал, чего Абернети хочет этим добиться, но был уверен в том, что не следует бесить старика и надо делать все возможное, чтобы тот сохранил здравый рассудок.
Люси уже собралась что-то сказать, но тут ее взгляд встретился со взглядом Грегори...
И она обреченно закрыла глаза.
Она поверила ему. Господи, она вверила ему свою безопасность, безопасность их обоих, а он тянет время, бережет пули в пистолете и ждет, когда кто-нибудь придет!
– Абернети, я не причиню вам вреда, – сказал Грегори.
– Тогда брось пистолет.
Грегори отвел руку, и теперь его пистолет был направлен в сторону. Предполагалось, что в следующее мгновение он положит его на пол.
Но он этого не сделал.
И не отвел взгляда от Абернети, когда обратился к нему с вопросом:
– Зачем вам понадобилось выдавать ее за лорда Хейзелби? – Разве она тебе не сказала? – хмыкнул тот.
– Она сказала мне только то, что ей сказали вы.
Роберта Абернети начало трясти.
– Я беседовал с лордом Феннсуортом, – тихо проговорил Грегори. – Его немного удивила характеристика, данная вами его отцу.
Абернети ничего не сказал, но его кадык конвульсивно задвигался вверх и вниз.
– Вообще-то, – продолжил Грегори, – он совершенно уверен в том, что вы ошибаетесь. – Он говорил спокойным, ровным голосом. Без тени насмешки. Так, как на великосветском приеме. Он не хотел провоцировать Абернети, он хотел вытянуть из него побольше информации.
– Ричард ничего не знает, – наконец прервал молчание старик.
– Я беседовал и с лордом Хейзелби, – заявил Грегори. – Он тоже был крайне удивлен. Он и не подозревал о том, что его отец шантажирует вас.
Абернети едва не прожег его взглядом.
– В настоящий момент он как раз говорит с ним об этом, – тихо добавил Грегори.
Воцарилась тишина. Никто не произнес ни слова. Никто не пошевелился. У Грегори от напряжения ныли мышцы. Он уже несколько минут стоял согнувшись и балансировал на пятках, чтобы не упасть. Его рука – та, что была отведена в сторону, – все еще сжимала пистолет и пока что не утратила твердости.
Грегори посмотрел на свое оружие.
Потом на Люси.
Она помотала головой. Медленно, едва заметно. Она не издала ни звука, но Грегори понял ее без слов.
«Уходи».
И «пожалуйста».
К собственному изумлению, Грегори обнаружил, что улыбается. Он тоже покачал головой и прошептал:
– Никогда.
– Что ты сказал? – грозно осведомился Абернети.
Грегори выдал первое, что пришло на ум:
– Я люблю вашу племянницу.
Абернети уставился на него как на сумасшедшего.
– Мне плевать.
Грегори решил рискнуть.
– Я люблю ее достаточно сильно, чтобы хранить ваши тайны.
Роберт Абернети побелел. Кровь полностью отлила от его лица. И он застыл как громом пораженный.
– Ведь то были вы, – тихо сказал Грегори.
Люси резко повернула голову.
– Дядя Роберт?
– Заткнись, – зло бросил
