и так уже предоставил им достаточно развлечений, причем за свой счет.
– Нам надо поговорить, – решительно заявил Хантер и, взяв женщину под руку, вывел из зала.
С тихим смешком, в котором прозвучало радостное предвкушение, леди Карлайсл охотно последовала за ним.
– Но мы уже говорим, дорогой.
Хантер провел ее в библиотеку и прикрыл за собой дверь. Они оказались в уютной атмосфере натертого до блеска дерева, запаха книг, кожи и бренди. Поворачивая ключ в замке, он старался преодолеть свинцовую тяжесть опасений, безмолвно проклиная Лару, стараниями которой оказался в подобной ситуации.
– Эстер… – начал Хантер, повернувшись к женщине. Она с улыбкой протянула к нему руки:
– Добро пожаловать домой. Тебя не было слишком долго. После некоторого колебания Хантер подошел к ней. Несмотря на несомненную привлекательность леди Карлайсл, его охватило ощущение неловкости, когда она обняла его, прижавшись к нему всем своим крупным телом. Не ее он желал, не о ней мечтал, никто, кроме Лары, не мог принести ему удовлетворения.
К счастью, леди Карлайсл обошлась без поцелуев. Откинув назад голову, она с улыбкой взглянула на него:
– До чего же ты худющий! Я истосковалась по твоим медвежьим объятиям. Обещай, что будешь съедать по бифштексу на ночь, пока снова не наберешь вес.
Хантер не ответил на ее улыбку. С серьезным видом он смотрел на женщину, не находя слов, чтобы объяснить ей, что больше их ничто не связывает. Господи, насколько все было бы проще, если бы не чувства симпатии и невольного уважения, которые ори в нем вызывала!
Впрочем, объяснения не понадобились. Леди Карлайсл все поняла по выражению его лица или, точнее, по отсутствию такового. Ее дружеские объятия разомкнулись, а затем она и вовсе опустила руки.
– Я больше не нужна тебе, да? – недоверчиво спросила она. В глазах Эстер отразились боль и смятение, однако Хантер выдержал ее испытующий взгляд.
– Я хочу начать все сначала со своей женой, – прямо ответил он.
– С Ларой?.. – Она умолкла с открытым ртом. – Если ты хочешь избавиться от меня, Хоуксворт, так и скажи. Но не оскорбляй меня ложью.
– Почему я не могу желать собственную жену?
– Потому что она последняя женщина, которую ты способен желать! Ты всегда презирал подобных ей изнеженных созданий. Ты говорил, что она бесхребетная и холодная, как медуза! Как ты можешь надеяться, что я поверю, будто ты испытываешь к ней хоть какие-нибудь чувства? Да ты с ней не выдержишь и пяти минут. Никогда!
– Все изменилось, Эстер.
– Но не до такой же степени! – резко возразила она. – Я… – Она пристально посмотрела на него, и в ее взгляде появилось странное выражение. Цветущее, пышущее здоровьем лицо побледнело. – О нет! – прошептала она. – О, я должна была догадаться…
– В чем дело? – Движимый сочувствием, Хантер потянулся к ней, но она ахнула и увернулась от него. Бросив отчаянный взгляд на дверь, словно желая спастись бегством, Эстер шагнула к ближайшему креслу и рухнула в него как подкошенная.
– Дайте мне выпить, – попросила она, взирая на него с откровенным ужасом.
Хантер сознавал, что должен мучиться угрызениями совести, будучи причиной ее разочарования, но не испытывал ничего, кроме крайнего раздражения. “Черт бы тебя побрал! – с бешенством подумал он. – Каких еще неприятностей мне ожидать?” Схватив стакан, он плеснул в него изрядную порцию бренди и протянул ей, не позаботившись согреть стакан между ладонями, как того требовала простая любезность.
Вцепившись в стакан, леди Карлайсл сосредоточенно прихлебывала бренди, пока румянец наконец не вернулся на ее лицо.
– Боже! – произнесла она, глядя на ободок стакана. – Не могу понять, как я могла быть такой дурой, чтобы надеяться. Он не мог спастись во время кораблекрушения. Он мертв. И каким-то образом вам удалось занять его место. – Слезы сверкнули в ее глазах, но она смахнула их нетерпеливым жестом. – Вы не Хоуксворт!
Обвинение повергло Хантера в ярость, но он постарался ответить холодно и спокойно:
– Ты слишком расстроена.
– А вы чертовски убедительны, – не замедлила парировать она. – Но Хоуксворт никогда бы не предпочел Лару мне. Он любил меня, а не ее.
– Любовь иногда проходит, – сказал Хантер, чувствуя, как тает его симпатия к ней. Он не мог понять, почему эта женщина так уверена в своем превосходстве над Ларой.
Очередной глоток горячительного притупил горе леди Карлайсл, и она устремила на него холодный взор, подобный тому, каким на рассвете обмениваются дуэлянты, направив друг на друга пистолеты.
– Кто, к дьяволу, вы такой?
– Я лорд Хоуксворт, – произнес он с таким видом, словно разговаривает с деревенской дурочкой.
Она рассмеялась:
– И Лара поверила вам? Полагаю, что так, если принять во внимание ее куриные мозги. Она никогда не понимала Хоуксворта и не ценила его. Ее ничего не стоит убедить в чем угодно, особенно при таком поразительном сходстве. Но я знала Хоуксворта лучше всех на этом свете, и мне понадобится не больше минуты, чтобы доказать, что вы – мошенник.
– Так чего же мы ждем? – осведомился Хантер. Внезапно на ее лице появилось почти что восхищенное выражение.
– Какова, однако, наглость! Я бы охотно вами занялась, но какой в этом толк? Единственное, что мне нужно в этом мире, – это Хоуксворт, и не в вашей воле вернуть его. Возможно, я получила бы некоторое удовлетворение, услышав от вас признание, что вы самозванец…
– Вы не услышите этого никогда, – заверил он. – Потому что это не правда.
– Не уверена, милорд, что вас можно считать экспертом по правде. – Леди Карлайсл поставила стакан и поднялась, снова обретя уверенность в себе. – Желаю удачи, – сказала она тоном, из которого явствовало, что она желает ему чего угодно, но только не удачи. – Вы талантливый шарлатан, и тот, кто поверит вам, заслуживает всего, что он – или она – получит. Дурачьте их и дальше, если сумеете. Но меня вы не обманули, и в аду наступит холодный денек, если вам удастся убедить вдовствующую графиню, что вы ее сын. Она положит конец этой клоунаде, когда вернется из путешествия.
– Боюсь, ты не в себе и не понимаешь, о чем говоришь.
– Ну что вы! Кстати, есть еще кое-что, о чем вам не мешало бы поразмыслить. Лариса – всего лишь хорошенькая куколка. Она доставит вам не больше удовольствия, чем Хоуксворту. Разве вы не понимаете, что под смазливой вывеской ничего нет? Ни тепла, ни капельки ума. Едва ли стоит тратить силы, чтобы затащить ее в постель.
– Эстер, – мягко проговорил он, – думаю, тебе пора отправляться домой.
– Да. – Она кивнула, яростно сверкнув глазами, разочарованная и усталая. – Я тоже так считаю.
Не находя себе места от волнения, Лара затаилась в пустынной гостиной, располагавшейся рядом с парадным входом. Переживая заново сцену в бальном зале, она пыталась представить себе, чем же в данный момент заняты Хантер и его бывшая любовница. Парочка словно испарилась. Неужели они до такой степени забылись, что тут же устроили оргию? С другой стороны, чего еще ожидать от страстных любовников, впервые встретившихся после трехлетней разлуки?
Непривычное чувство овладело ее душой – ревность, от которой во рту разливался кислый вкус. Образ леди Карлайсл в объятиях Хантера, его ищущие руки, темная голова, склонившаяся над ней… О, это невыносимо! Где же облегчение, к которому она так стремилась?
Со стоном отчаяния Лара поднялась и вышла из гостиной. Ей необходимо выпить, и тогда она сможет вернуться в бальный зал и вести себя так, словно она в восторге от всего происходящего. Она будет беззаботно встряхивать локонами, смеяться и танцевать, пока подошвы туфелек не протрутся до дыр. Никто, даже ее муж, не догадается о смятении, царящем в ее душе.
Лара забрела в парадный холл и задержалась там, обмениваясь любезностями с дамами, которые направлялись к галерее, располагавшейся за лестницей. Там среди картин, скульптур и длинных мраморных
