чувств. — Я очень люблю тебя, — пылко повторила она.
— В таком случае прими мое предложение.
— Не сейчас, — возразила она, не уступая ему в упрямстве.
С раздосадованным смешком он посмотрел на нее так, словно был не прочь хорошенько встряхнуть.
— Проклятие, почему бы просто не сказать «да»? Зачем откладывать неизбежное?
— Я дам тебе ответ, как только смогу, — пообещала Виктория. — Не торопись. Если ты проявишь немного терпения…
— Я не могу терпеть. Я безумно тебя хочу. — Он наградил ее страстным поцелуем.
Очарованная игривым проникновением его языка, Виктория жадно потянулась к нему, мечтая слиться в любовном экстазе. Грант мгновенно прильнул к ней всем телом, ткнувшись возбужденным естеством в расщелину между ее бедрами. Она открылась ему с такой готовностью, что он улыбнулся ее рвению.
— Виктория, — пробормотал Грант, просунув руку между их телами к облачку рыжих волос, лаская и дразня ее искусными пальцами. — Разве ты не понимаешь, что принадлежишь мне? — Он увлажнил набухшую нежную плоть, готовя ее к вторжению. Прижавшись губами к шее девушки, он помедлил, вдыхая слабое благоухание ванили. Горячая бархатистая головка его любовного орудия шевельнулась, и он нежно проник в ее сладостный грот.
— Скорее, — нетерпеливо выдохнула Виктория. Грант же уговаривал ее потерпеть и расслабиться, но она была слишком неопытна в любовных баталиях. Потная и дрожащая, она судорожно выгибалась и билась, вцепившись в него, пока он не сдался с тихим смешком. Повинуясь ее безмолвному призыву, он слился с ней воедино, и вскоре наслаждение пронзило ее, как разряд молнии.
— Что ж, — невнятно произнес Грант, уткнувшись в ее мягкую грудь, — надеюсь, это даст тебе пищу для размышлений.
Невольно улыбнувшись, Виктория обхватила руками его голову и запечатлела поцелуй на черных густых завитках.
— Поторопись, — проворковала она. — Ты опаздываешь на работу… а я бы не хотела, чтобы тебе пришлось объяснять почему.
— Никто и не подумает спрашивать, — отозвался он, не двигаясь. — В моей постели самая прекрасная женщина Англии… Было бы ненормально, если бы я не опоздал.
В конечном итоге Грант появился в кабинете Кеннона всего лишь на несколько минут позже обычного. При виде угрюмого блеска в серых глазах судьи он предусмотрительно сделал серьезную мину. Как всегда, Кеннон держался со спокойным достоинством, но Грант ощутил напряженную работу мысли и глубокую тревогу, скрытую под невозмутимой личиной. Было ясно, что Боу-стрит подверглась осаде со стороны прессы, общественности и правительства.
Грант понимал, что сам имел бы столь же бледный вид, если бы не ночь наслаждений, проведенная в объятиях Виктории. Его так и подмывало посоветовать Кеннону завести себе женщину, но он сдержался, не имея привычки совать нос в чужие дела… особенно в дела человека, который так тщательно оберегает свою личную жизнь.
Осведомившись о самочувствии Виктории, Кеннон сообщил Гранту, что Кейс полностью сознался в содеянном и заключен под стражу. Ему будет предъявлено обвинение, и он предстанет перед судом. Новости нисколько не удивили Гранта, не понаслышке знавшего о способности Кеннона вырвать признание даже у каминной полки. От Виктории Дивейн требовалось только явиться днем в суд к началу второго заседания, чтобы клерк зафиксировал ее показания. Делу предполагалось дать решительный ход, не привлекая лишнего внимания, дабы не возбуждать публику.
— Значит, Виктории не придется сталкиваться с Кейсом в суде, — с облегчением сказал Грант. Он готов был смотаться в ад и обратно, но не допустить, чтобы Виктория оказалась в одном помещении с мерзавцем.
— Нет никакой необходимости подвергать мисс Дивейн очередному испытанию, — ответил Кеннон. — Вполне достаточно ее письменного свидетельства вкупе с признанием самого Кейса, чтобы передать его в руки королевского правосудия.
— А как насчет Лейна? — спросил Грант. — Его, надо полагать, арестуют сегодня утром? Я бы с удовольствием предложил свои услуги.
Судья помолчал, неторопливо поднеся к губам кружку с кофе, и удивленно уставился на Гранта.
— Так вы ничего не слышали? Лорд Лейн умер.
Грант недоуменно покачал голой, неуверенный, что правильно расслышал.
— Что вы сказали?
— Вчера вечером, сразу после вашего ухода из «Будлза», с ним случился апоплексический удар.
С минуту Грант растерянно потирал гладко выбритый подбородок. С одной стороны, он был рад, что старый негодяй наконец встретился с Создателем. С другой стороны, весьма сожалел, что лорду Лейну удалось избежать судебного разбирательства на земле.
— Что ж, — сказал он наконец, — жаль, что я не мог задержаться в клубе и насладиться зрелищем.
Судья нахмурился:
— Недостойное замечание, Морган, хотя я понимаю, чем оно вызвано.
Но Грант нисколько не сожалел о своих словах. По его мнению, судьба оказалась милосердной к лорду Лейну и он слишком легко отделался. Так или иначе дело сделано, а Гранту предстояло решить более насущные проблемы, прежде чем строить планы на будущее.
— Увы, сэр, мне далеко до вашей бесстрастной натуры… как бы я к этому ни стремился.
— Оставим в покое мою натуру. Я хотел бы сделать вам предложение. И надеюсь, что вы отнесетесь к нему с должным вниманием.
— Что за предложение?
— Видите ли… я принял на себя обязанности надзирать за отправлением правосудия в Эссексе, Кенте, Харфордшире и Суррее в дополнение к тем функциям, которые уже выполняю.
Бросив на судью удивленный взгляд, Грант многозначительно присвистнул. Новые назначения существенно расширяли сферу деятельности Кеннона. Если до сих пор он тянул лямку за двоих, то теперь работы хватило бы на шестерых. Насколько Гранту было известно, ни один из предшественников Кеннона на посту главы полицейского суда не имел подобных полномочий.
— Первые отклики общественности не заставили себя ждать, — сухо продолжил Кеннон. — Все сходятся на том, что я одержим жаждой власти и склонен выходить за рамки своей юрисдикции. Возможно, так оно и есть. Но я не вижу другого способа одолеть преступность, кроме как вести с ней войну на всех фронтах: как в Лондоне, так и вне его.
— В таком случае вашим критикам ничего не остается, как повеситься, — заметил Грант.
— Едва ли они последуют вашему совету, — с явным сожалением произнес Кеннон.
Улыбнувшись, Грант подался вперед и пожал руку судьи.
— Примите мои поздравления, — с чувством сказал он. — Вам предстоит чертовски много работы. Не хотел бы я оказаться в вашей шкуре, но не сомневаюсь, что вы справитесь.
— Благодарю вас, — промолвил Кеннон без всякого выражения, только глаза его вдруг весело блеснули. — Собственно говоря, я хотел бы предложить вашу кандидатуру в качестве помощника шефа полиции, который будет работать непосредственно со мной.
Грант уставился на него с откровенным изумлением. Предложение Кеннона было как нельзя кстати. Должность в уголовном суде позволяла остаться в полиции, занимаясь любимым делом, и в то же время избавляла от опасностей, подстерегавших сыщика на улицах. Он мог бы расширить свои познания в юриспруденции — что казалось весьма заманчивым — и продолжать расследование сложных дел. И все же Грант сомневался, сравнивая аскетическую, строго упорядоченную, посвященную исключительно работе жизнь Кеннона со своим образом жизни. Нерешительная, чуть ироничная усмешка тронула его губы.
— Этот пост автоматически подразумевает присвоение дворянского звания, — заметил Кеннон, — если вас прельщают подобные вещи.
— Сэр Грант, — произнес Морган с коротким смешком и ошалело потряс головой. — Дьявол! Мне следовало бы ухватиться за такой шанс… но, не думаю, что я подходящая кандидатура.
