наступления… – Она замолчала, подыскивая подходящие слова по-английски. – Это было три года с тех пор…
– Три года назад, – поправила ее Лизетта.
– Да. Паренька привезли домой. Позвали моего отца, а я ему помогала. Раны у юноши были очень похожи на эти. – Селия приложила горячую тряпку к ребрам Жюстина, и он вздрогнул. – Придется, видно, снова вскрыть и очистить рану на боку.
– А тот юноша умер? – спросила Лизетта.
Селия кивнула, откинула длинные волосы Жюстина.
– Мы должны выходить его, – сказала Лизетта. – Ради Макса.
Селия не понимала сложных взаимоотношений между отцом и сыном. Они явно не ладили. Но при этом не вызывала сомнений мучительная тревога Макса за Жюстина. Селия понимала, каким ударом для отца станет потеря второго сына. Глядя на раненого, она вдруг с ужасом подумала: «Он ведь может остаться слепым на всю жизнь… если, конечно, свершится чудо и он выживет». Ей вспомнился взгляд темно-синих глаз. Он скорее умрет, чем всю жизнь будет зависеть от других.
Прогнав страшные мысли, Селия взялась за другую повязку.
– В округе полным-полно целебных трав, они помогут вытянуть гной, – сказала Лизетта, направляясь к двери. – Уверена, Ноэлайн уже готовит какое-нибудь снадобье для припарок. Я мигом вернусь.
Селия осталась с Жюстином одна. Она снова обмакнула тряпку в горячую воду, отжала ее и подожила на рану. Он, должно быть, даже в бессознательном состоянии почувствовал боль, потому что застонал и шевельнулся.
– Сейчас я могу отомстить тебе, мой дружок, – тихо сказала Селия. – Тебе, конечно, и в голову не приходило, что ты когда-нибудь окажешься в моей власти, не так ли? – Наморщив лоб, она принялась очищать рану от гноя, прислушиваясь к его неровному дыханию. – Но я не могу радоваться, видя тебя в таком ужасном состоянии. – Она прижала к ране тряпку, останавливая вновь открывшееся кровотечение. – Тебе придется набраться терпения. Впереди нас ожидает еще немало неприятных часов.
Что-то бессвязно пробормотав, Жюстин потянулся к ране. Селия отвела его руку, приговаривая все тем же размеренным тоном:
– Нет, мой дружок, не двигайся. Ты хочешь помешать мне? Ничего у тебя не выйдет.
Кончиком тряпки она осторожно провела вокруг опухших глаз, счищая пороховую копоть и засохшую кровь. Приложила руку к его щеке, и он почти повернул к ней лицо. Казалось, ее прикосновение его успокаивает.
– Ты поправишься, – сказала Селия. – Ты не умрешь… Ты должен поправиться, чтобы отомстить за смерть Филиппа. Ты ведь сам сказал, что Легар поплатится за это жизнью, а я помогу тебе исполнить обещание.
Глава 7
– Как он? – спросила, появляясь в дверях комнаты, Селия. Она плохо спала ночью, ей не давали покоя мысли о Жюстине. Волераны и Ноэлайн делают все возможное. Выхаживать его – их забота, а не ее. Но какая-то неодолимая сила тянула Селию в эту комнату, и, подчиняясь этой силе, она примчалась сюда, даже не умывшись.
Жюстин был до пояса закрыт простыней, и на ослепительно белых простынях его смуглое тело казалось бронзовым. Селия вспомнила, как он, скинув с себя одежду, бросился в озеро – свободный в своей наготе, как языческий бог.
Лизетта с осунувшимся лицом сидела в кресле возле постели раненого.
– Температура пока не снижается, – ответила она.
– Вы, наверное, устали. – Селия не сводила взгляда с Жюстина.
– Макс провел здесь всю ночь, а я не могу спать, если его нет рядом, – сказала Лизетта, меняя компресс на лбу Жюстина. – Он пошел к детям. Мы решили сказать им, что у нас в доме гость, который неожиданно заболел.
– А вдруг им захочется посмотреть на него?
– Нет, не думаю. Но если даже они его увидят, едва ли догадаются, кто он такой. Последний раз Жюстин был здесь пять лет назад и оставался всего несколько минут.
– Филипп… – Жюстин заметался, неразборчиво бормоча в бреду что-то бессвязное. – Это я виноват… не наказывайте Филиппа… это не он…
Лизетта поправила подушку и повязку на его глазах. Усилием воли Селия заставила себя подойти к кровати спокойно, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. «Ты, никак, спятила», – сказала она себе.
Жюстин бредил, беспокойно шаря руками вокруг, словно искал что-то.
– Кажется, ему грезится, что он и Филипп мальчишки, – сказала Лизетта. – Иногда их обоих наказывали за проделки, в которых был виноват Жюстин. Филипп никогда не жаловался, но я уверена, Жюстин чувствовал себя виноватым.
Селия сомневалась в том, что Жюстин вообще был способен чувствовать себя виноватым.
– Так, значит, между ними было соперничество?
– Было. – Лизетта печально взглянула на заросшее бородой лицо Жюстина. – Боюсь, в детстве отец не уделял им достаточного внимания. После смерти Корин, его жены, Макс стал ко всему безразличен. Он их только наказывал – в этом и заключалось отцовское воспитание. В Новом Орлеане все считали Филиппа хорошим, а Жюстина плохим. Это было тяжело для них обоих.
– Наверное, Жюстин завидовал Филиппу…
– Они завидовали друг другу. Впрочем, я уверена, попади один в беду, другой отчаянно защищал бы его.
Лизетта встала и потянулась – спина после многочасового сидения у постели раненого затекла и разболелась.
– Я посижу с ним, – предложила Селия.
– Спасибо, не нужно. Я попрошу Ноэлайн подменить меня.
– Мне совсем не трудно, – бодрым голосом продолжала Селия. – Не забывайте: у меня отец врач. Я умею ухаживать за больными.
Лизетта бросила взгляд на полуобнаженное тело Жюстина.
– Но то, что потребуется делать для него…
– Я была замужем, – твердо сказала Селия, – меня это не смущает. Ноэлайн принесет больше пользы, занимаясь хозяйством. – Селия говорила так, словно вопрос был решен.
Лизетта помедлила, бросив на нее какой-то странный взгляд.
– Я заметила, ты недолюбливаешь Жюстина, Селия. Тебе неприятно будет ухаживать за ним.
– Мы, француженки, женщины практичные. И мои чувства не помешают мне делать то, что нужно.
Лизетта долго не отводила от нее пристального взгляда, потом пожала плечами:
– Ну что ж, прекрасно. Мы с Ноэлиной займемся домашними делами. Если что, пошли за нами Кэрри или Лину. Спасибо тебе, Селия.
– Не за что, – сказала Селия, усаживаясь в кресло. – Лизетта, а почему он убежал из дому?
Лизетта, остановившись у двери, ответила не сразу.
– Отчасти виной тому наследственность, а отчасти – характер самого Жюстина. Он не признает ничьей власти над собой. Особенно отцовской. – Тяжело вздохнув, она вышла из комнаты.
Селия не смогла бы объяснить, почему ей так хотелось быть рядом с ним. Она лишь знала, что должна была поступить именно так. Глядя сейчас на него, она вспомнила, как настойчиво мужская плоть вторгалась в ее тело. Он причинил ей боль и унизил ее, но он же спас ей жизнь.
– На тебя противно смотреть, – сказала она. – Отвратительное чудовище… Грифон… это прозвище тебе очень подходит. Я еще могла бы поверить, что ты брат Филиппа, но кто поверит, что вы близнецы? У тебя его глаза, но на этом кончается ваше сходство… – Она прикоснулась рукой к повязке на его лице. – А возможно, теперь и этого сходства не будет.
Селия провела по повязке кончиками пальцев. Будто почувствовав ее прикосновение, он затих. С губ его слетел приглушенный стон.
– Не мудрено, что ты завидовал Филиппу. – Селия помедлила, потом прикоснулась к взлохмаченной
