Майкл Бэйнинг превратится в потускневшее воспоминание, не больше.
Поппи зарыдала еще сильнее, еще отчаяннее, так, что каждый всхлип стал отдаваться тупой болью в ребрах.
– О Боже, – с трудом глотая воздух, выдавила она. – Как это мучительно, Амелия. И кажется, этому никогда не будет конца.
Очень нежно Амелия прижала голову сестры к своему плечу и поцеловала в мокрую щеку. – Я знаю, – ответила она. – Когда-то я тоже через это проходила. И я помню, на что это было похоже. Сначала ты плачешь, потом начинаешь злиться, злость сменяется отчаянием, и на смену отчаянию снова приходит гнев. Но я знаю секрет, как излечиться от боли.
– Что это? – с дрожащим вздохом спросила Поппи.
– Время... Молитва... А больше всего – семья, которая любит тебя. Ты всегда будешь любима, Поппи.
На губах Поппи появилась вымученная улыбка. – Благослови, Господи, сестер, – прошептала она и снова заплакала, уткнувшись в плечо Амелии.
Много позже, тем же вечером в двери личных апартаментов Гарри Ратледжа раздался решительный стук. Джейк Валентайн оторвался от подготовки свежей одежды на завтра и полировки ботинок. Он вышел открыть дверь и оказался нос к носу женщиной, чье лицо показалось ему смутно знакомым. Невысокая и стройная, со светло-каштановыми волосами и серо-голубыми глазами, на носу – округлой формы очки. Мгновение он оценивающе разглядывал ее.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я хотела бы увидеть мистера Ратледжа.
– Боюсь, сейчас его нет дома.
Услышав эту избитую фразу, к которой часто прибегали слуги, когда их хозяева не желали, чтобы их беспокоили, она выдавила кривую усмешку. В ее голосе ясно слышалось обжигающее презрение. – Говоря 'нет дома' вы имеете в виду, что он не желает меня видеть, или что его действительно нет дома?
– В любом случае, – непреклонно ответил Джейк, – этим вечером вам не удастся его увидеть. Но его действительно нет здесь. Может быть, ему что-нибудь передать?
– Да. Передайте, я надеюсь, что он сгорит в аду за то, что сделал с Поппи Хатауэй. И скажите также, что если он еще раз приблизится к ней, я убью его.
Поскольку угрозы физической расправы в отношении Гарри были не так уж и редки, Джейк спросил без малейшего признака беспокойства: – И вы?
– Просто передайте ему мое сообщение, – отрывисто бросила она. – Он поймет, от кого оно.
Спустя два дня после визита Майкла Бэйнинга к Хатауэям, прибыл их брат Лео, лорд Рэмси. Как всякий светский человек, на время сезона Лео снимал дом в Мэйфэре, а в конце июня возвращался в свое имение. И хотя он без труда мог присоединиться к семье в Ратледже, молодой человек предпочитал уединение.
Никто не стал бы отрицать, что высокий, широкоплечий, с темно-каштановыми волосами и выразительными глазами Лео был весьма привлекательным мужчиной. В отличие от сестер, его глаза были льдисто-синего цвета с темным ободком по краям. Недосягаемый, как призрак. Пресыщенный. Он вел себя, как распутник, приложив немало усилий, чтобы закрепить за собой такую репутацию и убедить окружающих, что ему безразлично все и вся. Однако были моменты, когда эта маска, ненадолго сползая, открывала лицо тонко чувствующего человека, и именно в эти редкие моменты Кэтрин испытывала необъяснимый страх перед ним.
Когда они жили в Лондоне, Лео, как правило, всегда был слишком занят, чтобы проводить время с семьей, чему Кэтрин была втайне очень рада. С первого взгляда они почувствовали взаимную неприязнь, словно кремень и железо, при каждом столкновении высекали искры ненависти. Они бесконечно пикировались, стараясь, как можно чувствительнее уязвить друг друга, провоцируя, выискивая слабые места соперника. Казалось, было выше их сил удержаться от того, чтобы не разбить друг друга в пух и прах.
Кэтрин пошла открыть дверь, и вздрогнула всем телом, когда увидела в проеме крупную фигуру Лео. Он был одет по последней моде в темное пальто с большими отворотами, широкие брюки без стрелок, и свободного покроя жилет с серебряными пуговицами.
Он смотрел на нее холодными глазами, надменная улыбка кривила губы. – Добрый день, Маркс.
Лицо Кэтрин окаменело, в голосе сквозило презрение.
– Лорд Рэмси. Удивлена, что вы нашли время оторваться от привычных развлечений, чтобы навестить сестер.
Лео наградил ее дерзкой усмешкой.
– Чем я заслужил этот выговор? Знаете, Маркс, если бы вы дали себе труд научиться сдерживать язык за зубами, у вас было бы больше шансов привлечь к себе внимание мужчины.
Ее глаза расширились.
– Зачем мне привлекать мужское внимание? Не вижу от мужчин никакого проку.
– Ну, хотя бы один прок есть, – парировал Лео, – они нужны, чтобы произвести на свет еще больше женщин. – Выдержав паузу, он спросил, – Как моя сестра?
– У нее разбито сердце.
На губах Лео появилась жесткая складка.
– Впусти меня, Маркс. Я хочу ее видеть.
Кэтрин недовольно отступила.
Лео прошел в гостиную и застал Поппи одну с книгой в руке. Он окинул ее оценивающим взглядом. Его обычно такая жизнерадостная сестра сейчас была бледной и подавленной. Она выглядела измученной, казалось, горе прибавило ей еще несколько лет.
Ярость затопила его. В этом мире было не так много людей, которые что-то значили для него, а Поппи была одной из них.
Как несправедливо, что люди, жаждущие любви больше всего на свете, так редко и с таким трудом находят ее. Не было никакой веской причины для того, чтобы Поппи, самая привлекательная девушка в Лондоне, до сих пор не смогла выйти замуж. Лео мысленно перебрал в памяти всех своих знакомых, прикидывая, кому из них он мог бы доверить свою сестру, но никого не счел даже мало-мальски подходящим. Те, кто подходил по темпераменту, были либо идиотами, либо старыми маразматиками. А еще были распутники, моты и развратники. Боже помоги ему, все эти аристократы представляли собой прискорбную коллекцию мужских экземпляров. И он сам входил в их число.
– Привет, сестренка, – нежно сказал он, подходя ближе. – Где все остальные?
Поппи слабо улыбнулась в ответ.
– Кэм отлучился по делам, Амелия и Беатрис в парке, гуляют с Раем. – Она слегка подвинулась, освобождая ему место на диване. – Как ты, Лео?
– Это неважно. Как ты?
– Как нельзя лучше, – храбро заявила она.
– Да, я вижу. – Лео сел и, придвинувшись ближе к Поппи, обнял ее и стал нежно гладить по спине, пока не услышал, как она захлюпала носом. – Этот ублюдок, – прошипел он. – Можно, я убью его для тебя?
– Нет, – вымученно ответила она, – это не его вина. Он искренне хотел жениться на мне. У него были добрые намерения.
Он чмокнул ее в макушку.
– Никогда не доверяй мужчинам с добрыми намерениями. От них вечно одно разочарование.
Не отзываясь на шутку брата, Поппи слегка отстранилась и подняла на него глаза.
– Я хочу домой, Лео, – печальным голосом сказала она.
– Конечно, моя хорошая. Но сейчас нельзя.
Девушка моргнула. – Почему нет?
– Да, почему нельзя? – едко поинтересовалась Кэтрин Маркс, присаживаясь на соседний стул.
Лео бросил на компаньонку хмурый взгляд и снова повернулся к Поппи.
