– Конечно. – Он медленно освободил ее. – Никто не использует этот проход без моего разрешения. Я полагаю, что появление здесь постороннего привело бы к печальным последствиям.
Его объяснения походили на извинения, хотя в его тоне не прозвучало ни капли сожаления.
– Я уверяю вас, что у меня и в мыслях не было ничего, кроме как поймать это мерзкое животное. – Она почувствовала, что Доджер зашуршал по полу, рядом с ее юбкой.
Молниеносное движение и хорек был пойман. Держа Доджера за загривок, незнакомец вручил его Поппи.
– Спасибо, – мягкое тельце хорька послушно расслабилось в ее руках. Как она и подозревала, письмо пропало. – Доджер, чертов воришка, где оно? Что ты с ним сделал?
– Что вы ищете?
– Письмо, – огорченно ответила Поппи. – Доджер украл его и притащил сюда... оно должно быть где- то рядом.
– Позже найдется.
– Но это важно.
– Вероятно, если учесть на какие меры вы пошли, чтобы вернуть его. Идемте.
Поппи неохотно пробормотала согласие и позволила ему взять себя под локоть.
– Куда мы идем?
Ответа не последовало.
– Я бы предпочла, чтобы никто об этом не узнал, – рискнула продолжить Поппи.
– Уверен, что так.
– Я могу положиться на ваше слово, сэр? Мне необходимо избежать скандала любой ценой.
– Молодые женщины, которые стремятся избегать скандалов, вероятно должны оставаться в своих гостиничных номерах, – справедливо указал он.
– Я была бы рада остаться в моей комнате, – защищалась Поппи. – Это из-за Доджера мне пришлось выйти. Мне необходимо вернуть письмо обратно. И я абсолютно убеждена, что моя семья компенсирует ваш ущерб, если...
– Тише.
Он находил дорогу в темном проходе без малейших усилий, его рука поддерживала локоть Поппи нежно, но непреклонно. Они направлялись в противоположную сторону от офиса мистера Бримбли, и шли, казалось, бесконечно долго.
Наконец, незнакомец остановился, повернулся к стене и открыл дверь.
– Входите.
Поппи нерешительно прошла вперед в хорошо освещенную комнату с окнами в стиле Палладиан, выходящими на улицу. Рабочий стол из тяжелого дуба занимал большую часть одной из сторон комнаты, книжные полки заполняли практически каждый дюйм стенного пространства. Чувствовалась приятная и удивительно знакомая смесь запахов восковых свеч, бумаги, чернил и книжной пыли – пахло как в старом кабинете ее отца.
Поппи повернулась к незнакомцу, который вслед за ней зашел в комнату и закрыл потайную дверь.
Было трудно точно определить его возраст – ему, казалось, было где-то около тридцати, но в нем не было ощущения молодости, как будто он уже достаточно повидал в этой жизни, чтобы перестать удивляться чему-либо. У него были густые, хорошо подстриженные черные, как ночь, волосы, светлая кожа, на которой резко выделялись темные брови. И он был так же красив, как Люцифер, со своими четко очерченными бровями, прямым носом и чувственным ртом. Волевой подбородок, решительно выдвинутый вперед, говорил о том, что его обладатель относится ко всему в жизни слишком серьезно.
Поппи смотрела в его изумительные глаза... глубокого прохладного зеленого цвета с темной радужной оболочкой, затененные густыми черными ресницами и чувствовала, что ее будто затягивает в омут. Его взгляд, казалось, поглощал ее, не опуская ни малейшей детали. Она заметила темные круги под глазами, но они нисколько не портили его суровую красоту.
Любой джентльмен на его месте произнес бы какую-то банальную шутку, чтобы разрядить обстановку, но незнакомец молчал.
Почему он так странно на нее смотрит? Кто он такой и какой властью обладает в 'Ратледже'?
Она должна была хоть что-нибудь сказать, чтобы прервать напряженное молчание.
– Запах книг и восковых свеч, – заметила она, – это напоминает мне кабинет моего отца.
Мужчина шагнул к ней ближе, отчего Поппи инстинктивно отступила назад. Они оба шагнули одновременно. Казалось, что вопросы заполнили воздух между ними, словно были написаны невидимыми чернилами.
– Ваш отец скончался некоторое время назад, я так понимаю, – его голос был под стать его внешности, – низкий, густой, звучный. В нем слегка чувствовался какой-то акцент: он несколько растягивал слова, добавляя гласные там, где это не требовалось.
Поппи удивленно кивнула.
– А вскоре после этого и ваша мать, – добавил он.
– Как... откуда вы знаете?
– Это мой бизнес – знать о постояльцах гостиницы все, что только возможно.
Доджер стал вырываться из ее рук. Наклонившись, Поппи отпустила его. Хорек поскакал к небольшому стулу около маленького камина, и удобно обосновался на его бархатной обивке.
Поппи заставила себя снова присмотреться к незнакомцу. Он был одет в красивую одежду темных тонов, отличного покроя. Прекрасная одежда, отменного качества, но при этом он носил простой черный шелковый шейный платок без булавки, на его рубашке не было никаких золотых пуговиц и других украшений, которые бы говорили о нем, как о джентльмене со средствами. Только простенькая цепочка для часов на сером жилете.
– Вы похожи на американца, – сказала она.
– Буффало, Нью-Йорк, – ответил он. – Но я живу в Лондоне уже некоторое время.
– Вы работаете на мистера Ратледжа? – осторожно спросила она.
Легкий поклон стал ответом.
– Вы – один из его помощников, я так понимаю?
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Что-то вроде того.
Она начала медленно двигаться к двери.
– Тогда я оставлю вас исполнять ваши служебные обязанности, мистер...
– Вам нужна подходящая компаньонка, чтобы вернуться обратно.
Поппи задумалась. Должна ли она попросить, чтобы он послал за ее компаньонкой? Нет... Мисс Маркс, вероятно, еще спала. У нее была трудная ночь. Мисс Маркс периодически посещали ночные кошмары, оставляющие ее на утро слабой и опустошенной. Это случалось не очень часто, но, когда происходило, Поппи и Беатрис старались обеспечить ей после этого максимально возможный отдых.
Незнакомец моментально понял ее.
– Я пошлю за горничной, чтобы сопровождать вас?
В первое мгновение Поппи была склонна согласиться. Но она не хотела ждать здесь с ним, даже в течение нескольких минут. Она не доверяла ему.
Мужчина заметил ее нерешительность и его рот сардонически скривился.
– Если бы я собирался доставить вам неприятности, – заметил он, – то уже сделал бы это.
Внимание девушки привлекло его обманчивое простодушие.
– Это вы так говорите. Но кто знает, возможно вы следуете какому-то хитрому плану.
Он на мгновение отвел взгляд, а когда снова посмотрел на нее, в его глазах плескалось веселье.
– Вы в безопасности, мисс Хатауэй, – голос мужчины подрагивал от сдерживаемого смеха. – Правда. Позвольте мне послать за горничной.
Веселье изменило выражение его лица, придав ему такую теплоту и обаяние, что Поппи оказалась совершенно очарована. Она чувствовала, как ее сердце забилось чаще от этого нового и приятного ощущения, пронизывающего все ее тело.
