удовольствие от оживленной и интересной беседы делало ее намного более интересной по сравнению со сдержанными скромными мисс из высшего общества с вечно потупленным взглядом.
От вида Поппи в фиолетовом наряде перехватывало дыхание, ее тонкая шея была подчеркнута бриллиантовым ожерельем, а густые волосы отсвечивали темным огнем. Природа наградила его жену роскошной красотой, но неотразимой ее делала именно улыбка, такая сладкая и в то же время ослепительная, что она согревала его изнутри.
Ему хотелось, чтобы Поппи улыбалась так ему, своему мужу. И вначале так и было. Должно же быть что-то, что убедит ее смягчиться и вновь испытывать по отношению к нему симпатию. Потому что у каждого есть слабое место.
Пока же Гарри при малейшей возможности украдкой бросал взгляды на свою жену, такую прекрасную и такую далекую... и пьянел от улыбок, которые она дарила другим.
Следующим утром Ратледж проснулся в обычное время. Он умылся, оделся и сел завтракать, просматривая газету и поглядывая на дверь комнаты Поппи. Он предположил, что она будет спать дольше обычного, так как накануне они вернулись с приема глубоко за полночь.
– Не будите миссис Ратледж, – приказал он горничной. – Этим утром ей нужно как следует отдохнуть.
– Да, сэр.
Гарри позавтракал в одиночестве, пытаясь сосредоточиться на газете, но дверь спальни жены словно притягивала его взгляд.
Он уже привык видеть Поппи за завтраком каждое утро. Ему нравилось начинать свой день вместе с ней. Но Гарри понимал, что прошлой ночью он повел себя с женой по меньшей мере грубо, подарив драгоценности и потребовав платы за это. Он должен был предвидеть исход.
Просто он так отчаянно, до боли ее хотел, и настолько привык поступать по-своему, особенно если это касалось женщин. Гарри подумал, что ему, пожалуй, не повредит попытка учитывать еще чьи-либо чувства, кроме своих.
В особенности, если это ускорит процесс получения того, чего он так жаждал.
После утренних отчетов от управляющих и Джейка Валентайна, Гарри отправился с ним в цокольный этаж отеля, чтобы оценить ущерб, причиненный незначительный затоплением.
– Нам нужна оценка инженерных работ, – заключил Гарри, – и еще я хочу, чтобы была проведена инвентаризация поврежденных предметов.
– Да, сэр, – ответил Валентайн. – К сожалению, в подтопленных помещениях хранились турецкие ковры, но я не в курсе, как колер...
– Мистер Ратледж! Взволнованная горничная, сбежав по лестнице, бросилась к ним. Между затрудненными вдохами она едва могла говорить.
– Миссис Пеннивистл приказала... разыскать вас, потому что... миссис Ратледж...
Гарри резко взглянул на девушку.
– Что с ней?
– Она ушиблась, сэр... упала...
Его охватило острое чувство тревоги.
– Где она?
– В ваших апартаментах, сэр.
– Пошлите за доктором, – приказал Гарри Валентайну, и побежал вверх по лестнице, перескакивая сразу через две-три ступеньки. К тому моменту, когда он добрался до апартаментов, его захлестнула волна всеобъемлющей паники. Он попытался приглушить это чувство, пытаясь вернуть способность ясно мыслить. У двери в номер столпилась стайка горничных, и он плечом проложил себе путь через их ряды в гостиную.
– Поппи?
Голос миссис Пеннивистл раздался из выложенной кафелем ванной комнаты.
– Мы здесь, мистер Ратледж.
Гарри пересек растояние до ванной в три шага, его желудок сжался от страха, когда он увидел жену на полу, откинувшуюся на поддерживающие руки экономки. Чтобы не смущать Поппи, ее обернули в полотенца, но руки и ноги были обнажены и выглядели уязвимыми на фоне холодной твердой поверхности серого кафеля.
Гарри присел рядом с ней на корточки.
– Поппи, что случилось?
– Мне так жаль.
Ее лицо выражало одновременно боль, подавленность и сожаление.
– Все вышло так глупо. Я выходила из ванны и нога просто поехала в сторону, я поскользнулась на плитке и упала.
– Благодарение небесам, одна из горничных как раз пришла убрать посуду после завтрака, – рассказала ему миссис Пеннивистл, – и услышала крик миссис Ратледж.
– Я в порядке, – попыталась успокоить всех Поппи. – Я просто слегка растянула лодыжку.
Она бросила на экономку мягкий и в то же время осуждающий взгляд.
– Я вполне уже могу подняться, но миссис Пеннивистл не разрешает мне вставать.
– Я боялась позволять ей двигаться, – пояснила экономка.
– Вы абсолютно правы, – ответил Гарри, ощупывая ногу девушки. Кожа лодыжки была бледной, и нога уже начала распухать. Даже легкое касание его пальцев было настолько болезненным, что Поппи вздрогнула и резко втянула воздух.
– Не думаю, что нуждаюсь в услугах врача, – сказала девушка. – Если бы вы наложили тугую повязку, и я бы выпила чашечку настоя из ивовой коры, то...
– О нет, вас осмотрит врач, – прервал ее Гарри; беспокоясь о жене, он был непреклонен в своей заботе о ней. Взглянув на лицо Поппи, он увидел следы слез, и, потянувшись к ее лицу, с предельной нежностью коснулся щеки. Ее кожа была гладкой, как пилированное мыло1. Посередине ее нижней губы, которой она, вероятно, ударилась, виднелась красная отметина.
Что бы она ни заметила в выражении его лица, это послужило причиной того,
что глаза ее расширились, а щеки покраснели.
Миссис Пеннивистл поднялась с пола.
– Ну что же, – оживленно заметила она, – теперь, когда я могу вверить ее вашим заботам, мистер Ратледж, может, мне принести бинты для перевязки и мазь? Мы можем начать лечение поврежденной лодыжки и до прибытия доктора.
– Да, – отрывисто сказал Гарри. – И пошлите за вторым врачом – я хочу располагать еще одним мнением.
– Да, сэр.
Экономка поспешила удалиться.
– Но мы еще не слышали даже первого мнения, – запротестовала Поппи. – Вы делаете из мухи слона. Это всего лишь незначительное растяжение или вывих и... что это вы делаете?
Гарри положил два пальца на верхнюю часть стопы, двумя дюймами2 ниже лодыжки, пытаясь нащупать пульс.
– Хочу удостовериться, что кровообращение не нарушено.
Поппи закатила глаза.
– О, боже! Все, что мне на самом деле сейчас нужно – это посидеть где-нибудь с поднятой вверх ногой.
– Я собираюсь отнести вас в постель, – сказал он, просовывая одну руку под спину, а вторую – под колени жены. – Вы можете обхватить меня за шею?
Девушка вспыхнула от макушки до пальцев ног, и исполнила его просьбу, сопроводив это невразумительным бормотанием. Одним медленным легким движением он поднял Поппи с пола. Она дернулась, когда полотенца начали сползать с ее тела, и задохнулась от боли.
– Я что, задел больную лодыжку? – встревожился Гарри.
– Нет. Мне кажется... – робко начала она. – Мне кажется, я еще немного ударилась спиной, когда
