Искушай меня в сумерках

Эпилог (перевод – KattyK, бета-ридинг – Москвичка, вычитка – Фройляйн)

ТРИ ДНЯ СПУСТЯ

– У меня задержка, – задумчиво сказала Поппи, завязывая пояс белого платья и подходя к накрытому столу.

Гарри встал и отодвинул для нее стул, украдкой поцеловав, пока она усаживалась.

– Я не знал, что у тебя назначена встреча этим утром. В расписании ничего не было.

– Нет, я говорю не о такого рода задержки. Другая задержка, – увидев непонимание на его лице, Поппи улыбнулась. – Я имела в виду некое ежемесячное событие...

– О, – Гарри внимательно смотрел на нее, выражение его лица было непроницаемым.

Поппи налила себе чай и бросила в него кусочек сахара.

– Всего два-три дня позже обычного времени, – сказала она намеренно будничным тоном, – но прежде у меня не было задержек, – разбавив чай молоком, она медленно начала его пить. Посмотрев на своего мужа поверх фарфоровой чашки, Поппи попыталась оценить его реакцию на свое сообщение.

Гарри сглотнул, моргнул, а потом взглянул на нее. Цвет его лица стал интенсивнее, из-за этого глаза Гарри показались еще более зелеными.

– Поппи... – ему пришлось замолчать, чтобы лишний раз вздохнуть. – Ты думаешь, что беременна?

Она улыбнулась, ее возбуждение сдерживалось легким налетом неуверенности.

– Да, я думаю, что это возможно. Мы точно узнаем только через какое-то время, – ее улыбка поблекла, так как Гарри продолжал молчать. Может, это было слишком рано... может, он еще не был готов к этому. – Разумеется, – продолжала она, стараясь говорить обыденным тоном, – тебе понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и лишь естественно...

– Мне не нужно время.

– Не нужно? – Поппи задышала с трудом, когда муж стащил ее со стула и притянул к себе на колени. Гарри пылко обнял ее. – Значит, ты хочешь ребенка? – спросила она. – Ты не возражаешь?

– Возражаю? – Гарри прижался лицом к ее груди, лихорадочно целуя обнаженную кожу, плечо, горло. – Поппи, нет слов, чтобы описать, насколько я хочу этого, – он поднял голову, и от глубины чувств в его глазах у Поппи перехватило дыхание. – Бoльшую часть своей жизни я думал, что всегда буду одинок. А теперь у меня есть ты... и ребенок...

– Это еще не точно, – ответила Поппи, улыбнувшись, когда он начал осыпать поцелуями ее лицо.

– Тогда, я сделаю это точным, – все еще держа жену в объятиях, Гарри поднялся со стула и понес ее обратно в спальню.

– А как же утреннее расписание? – возразила Поппи.

И Гарри Ратледж произнес три слова, которых не говорил никогда прежде:

– К черту расписание.

В этот момент, раздался резкий стук в дверь.

– Мистер Ратледж? – это был голос Джейка Валентайна. – У меня отчеты управляющих.

– Позже, Валентайн, – ответил Гарри и, не останавливаясь, понес Поппи в спальню. – Я занят.

Голос помощника приглушенно звучал из-за двери:

– Да, сэр.

Покраснев с ног до головы, Поппи сказала:

– Гарри, в самом деле! Ты знаешь, о чем он думает в этот момент?

Опустив ее на кровать, он рванул пояс платья:

– Нет, просвети меня.

Поппи, протестующее извиваясь, беспомощно рассмеялась, когда он стал покрывать поцелуями ее тело сверху донизу.

– Ты самый испорченный мужчина...

– Да, – удовлетворенно прошептал Гарри

Они оба знали, что на другого она бы и не согласилась.

В этот же день, позже...

Неожиданное возвращение Лео в Гемпшир вызвало счастливую суматоху в Рэмси-хаус: служанки спешно подготавливали его обычную комнату, лакей накрыл еще одно место за столом. Семья тепло его встретила. Меррипен налил в бокалы превосходного вина, когда все собрались в гостиной для краткой беседы перед подачей ужина.

– Как насчет заказа для консерватории? – спросила Амелия. – Ты изменил свое мнение?

Лео покачал головой:

– Проект настолько мал, что я набросал кое-что прямо на месте. По-моему, они остались довольны. Я поработаю над деталями здесь, и отошлю окончательный вариант обратно в Лондон. Но все это не имеет значения. У меня есть новости, которые, полагаю, вы найдете интересными, – и он преподнес семье историю похищения и спасения Гарри и последующего за этим ареста Кинлоха. Они реагировали с выражением изумления и тревоги и хвалили Лео за участие в этом деле.

– Как Поппи? – спросила Амелия. – Пока ничто не напоминает ту спокойную, тихую жизнь, на которую она надеялась.

– Я никогда не видел ее более счастливой, – ответил Лео. – Я думаю, Поппи смирилась с мыслью, что нельзя избежать жизненных бурь и катастроф, но зато можно найти верного человека, чтобы повернуться к невзгодам лицом.

– Хорошо сказано, phral, – улыбнулся Кэм, прижимая к груди темноволосого сынишку.

Лео поднялся и отставил свой бокал.

– Я пойду умоюсь перед ужином.

Оглядев комнату, он изобразил легкое удивление:

– Я не вижу Маркс. Надеюсь, что она спустится к ужину, – мне необходим хороший спор.

– Когда я ее видела в последний раз, – ответила Беатрис, – она обыскивала дом в поисках подвязок. Доджер украл их все из ее комода.

– Беа, – прошептала Уин, – лучше не упоминать слово 'подвязки' в смешанной компании.

– Хорошо. Но я не понимаю почему. Все знают, что мы их носим, – почему мы должны делать вид, что это секрет?

Пока Уин пыталась тактично объяснить, Лео улыбнулся и поднялся наверх. Однако, вместо того, чтобы пройти в свою комнату, он дошел до конца коридора, повернул направо, и постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он вошел.

Кэтрин Маркс, тяжело дыша, повернулась к нему лицом:

– Как вы осмелились войти в мою комнату без... – ее голос затих, когда Лео закрыл дверь и подошел к ней.

Облизав губы кончиком языка, она отступала, пока не оказалась у угла маленького туалетного столика. Ее волосы спадали светлым шелковым потоком на плечи. Глаза Кэтрин потемнели до сине-серого цвета бушующего океана. И пока она смотрела на Лео, щеки ее порозовели.

– Зачем вы вернулись? – тихо спросила она.

– Ты знаешь, зачем, – Лео медленно положил руки на столик по обе стороны от нее. Девушка пыталась отступить назад, но места для движения не осталось. Аромат ее кожи, смешанный с запахом мыла и свежих садовых цветов, достиг его ноздрей. Чувственные воспоминания парили вокруг и между ними. Когда Лео заметил ее трепет, то ощутил порыв нежеланного жара. Его кровь превратилась в жидкое