счастлива, а теперь… — Кэтрин умолкла, её лицо скривилось.
— Нет, нет, — поспешно сказал Лео, обхватив её лицо руками, — не начинайте снова.
Кэтрин была столь ошеломлена, ощутив, как губы Лео коснулись её щек, что закрыла глаза, и её слезы сразу же высохли. Когда же она, наконец, вновь заставила себя посмотреть на Лео, то увидела на его лице слабую улыбку. Пригладив волосы девушки, Лео с глубоким участием, какого она никогда не видела от него ранее, вглядывался в её искаженное страданием лицо.
Это напугало Кэтрин, заставив осознать, насколько сильно она перед ним раскрылась. Теперь ему было известно всё, что она пыталась сохранить в тайне в течение столь долгого времени. Её руки задрожали у его груди, словно крылья пойманной в силки птицы.
— Милорд, — с трудом произнесла Кэтрин, — почему вы поехали следом за мной? Чего вы хотите от меня?
— Я удивлён, что вы спрашиваете об этом, — прошептал Лео, всё ещё продолжая гладить её волосы. — Я хочу сделать вам предложение, Кэт.
«Ну, конечно же», — с закипающей горечью подумала она.
— Стать вашей любовницей.
Его ответ прозвучал столь же невозмутимо, с оттенком лёгкого сарказма:
— Нет, это было бы невозможно. Во-первых, тогда ваш брат организовал бы моё убийство или, по крайней мере, покалечил бы меня. А во-вторых, у вас слишком колючий нрав, чтобы быть любовницей. Роль жены подойдет вам гораздо лучше.
— Чьей жены? — сердито спросила Кэтрин.
Лео пристально взглянул в её прищуренные глаза.
— Моей, конечно же.
Глава 18
Испытывая одновременно и боль, и гнев, Кэтрин вырывалась столь яростно, что Лео был вынужден отпустить её.
— С меня достаточно вас и вашего плоского юмора! — вскочив на ноги, выкрикнула она.— Вы — хам, вы…
— Чёрт побери! Я не шучу, — Лео встал и потянулся к ней, но девушка отпрыгнула назад. Однако ему всё-таки удалось схватить её, и Кэтрин замолотила кулачками по его груди. Какое-то время они продолжали бороться, пока, наконец, Лео не удалось опрокинуть её на кровать.
Ловко рассчитав своё падение — точнее, прыжок — Лео повалился на Кэтрин сверху. Она почувствовала, как он опустился в ворох её юбок, и, прижатая к кровати превосходящим весом его мускулистого тела, невольно раздвинула ноги.Оказавшись в таком затруднительном положении, в попытке высвободиться она извивалась под Лео, в то же время вся охваченная чувством приятного возбуждения от происходящего. Но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее становилось давление его тела. Наконец, она затихла, лишь её руки продолжали то сжиматься, то разжиматься.
Лео пристально вглядывался в её лицо, его глаза весело поблёскивали… но было в них и что-то ещё — некая целеустремлённость, которая очень сильно тревожила Кэтрин.
— Подумайте об этом, Маркс. Поженившись, мы оба разрешим наши проблемы. Вы окажетесь под защитой моего имени. Вам не придётся покидать мою семью. А она, в свою очередь, перестанет изводить меня просьбами о женитьбе.
— Я — незаконнорождённая, — медленно и чётко, так, словно он был иностранцем, изучающим английский язык, произнесла Кэтрин. — А вы — виконт. Вы не можете жениться на незаконнорождённой.
— А как насчёт герцога Кларенса? У него имеется целый десяток незаконнорождённых детей от этой актрисы… как же её зовут…
— Миссис Джордан.
— Да, именно. Все их дети — незаконнорождённые, но, тем не менее, некоторые из них вступили в брак с пэрами.
— Вы не герцог Кларенс.
— Верно. Я не более аристократ, чем вы. Я унаследовал титул лишь благодаря счастливой случайности.
— Это не имеет значения. Ваша женитьба на мне вообще нецелесообразна: она вызовет скандал и перед нами закроются все двери.
— Чёрт побери, женщина! Я позволил двум своим сёстрам выйти замуж за цыган! Эти двери уже давно закрыты, заперты на засов и заколочены гвоздями!
Кэтрин не могла ясно мыслить и едва слышала голос Лео сквозь шум в ушах, вызванный приливом крови. Желание и страсть с равной силой охватили её. Отвернув лицо в сторону от его надвигавшихся губ, она с отчаянием произнесла:
— Ваша единственная возможность сохранить Рэмси-Хаус для своей семьи — это жениться на мисс Дарвин.
Лео насмешливо фыркнул в ответ:
— Это также и единственно верный способ добиться того, чтобы меня непременно обвинили в sororicide[26].
— В чём?
— «Sororicide» — убийство своей жены.
— Нет, должно быть, вы хотели сказать «uxoricide»…
— Вы уверены?
— Да. «
—
— Убийство своей сестры.
— Ну, хорошо. В общем, если бы я был вынужден жениться на мисс Дарвин, то я, в конце концов, совершил бы и это тоже, — усмехнулся Лео. — Ведь, например, я никогда бы не смог побеседовать с ней на такую тему.
Вероятно, он был прав. Кэтрин прожила с Хатауэями достаточно долго, чтобы перенять их манеру добродушного подшучивания и постоянное перескакивание с темы на тему во время бесед, которые могли начаться с разговора о всё возрастающей проблеме загрязнения Темзы, а закончиться обсуждением вопроса: был или нет граф Сэндвич в действительности тем человеком, который изобрел сандвичи. Кэтрин едва сдержала печальный смешок, осознав, что хотя, возможно, у неё и имелось небольшое облагораживающее влияние на Хатауэев, их влияние на неё саму оказалось намного сильнее.
Лео наклонил голову и начал неторопливо и обстоятельно целовать её шею, вынудив Кэтрин выгнуться. Было очевидно, что он уже утратил интерес к обсуждению мисс Дарвин.
— Соглашайтесь, Кэт. Скажите, что выйдете за меня.
— А что, если я не смогу подарить вам сына?
— В таких вопросах не существует никаких гарантий, — Лео приподнял голову и усмехнулся. — Но подумайте, сколько удовольствия мы получим от попыток его сотворить.
— Я не хочу оказаться ответственной за то, что Хатауэи потеряют Рэмси-Хаус.
Его лицо опять стало серьёзным.
— Никто и не стал бы считать вас ответственной за это. Это всего лишь дом. Не больше и не меньше. Не существует строений, которые могли бы стоять вечно. А вот семья — понятие незыблемое.
Лиф её платья распахнулся. Кэтрин поняла, что Лео расстегнул его во время их разговора. Она шевельнулась, чтобы остановить его, но он уже сдвинул ткань, обнажив корсет и сорочку.
— Поэтому единственной вашей обязанностью, — хрипло продолжил Лео, — будет отправляться со
