Люби меня в полдень

Беатрис сердито посмотрела на него.

— Ну что ж, хорошо, — огрызнулась она. — Поступайте, как вам будет угодно. Возможно, после этого мы сможем связно поговорить, — извернувшись под ним, она перевернулась на живот.

Кристофер застыл. Она услышала как после небольшого колебания, он спросил уже более спокойным голосом:

— Что ты делаешь?

— Облегчаю вам задачу, — последовал дерзкий ответ. — Давайте, набрасывайтесь.

В комнате снова повисла тишина.

— А зачем ты легла лицом вниз?

— Потому что так этим занимаются, — Беатрис повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо. И, почувствовав неуверенность, спросила: — Так ведь?

Краска сбежала с его лица.

— Никто не рассказывал тебе об этом?

— Нет, но я знаю об этом из книг.

Кристофер скатился с неё, освободив от тяжести своего тела, и со  странным выражением на лице спросил:

— Из каких книг?

— Из учебников по ветеринарии. И, конечно же, я наблюдала за белками весной, и животными на ферме, и...

Поток объяснений был прерван, когда Кристофер несколько раз громко прочистил горло. Метнув на него смущённый взгляд, она поняла, что он пытается подавить смех.

Беатрис почувствовала, как в ней растёт возмущение. Она впервые в постели с мужчиной, а он смеётся над ней.

— Послушайте, — сказал она деловым тоном. — Я прочитала про особенности спаривания более двух дюжин видов животных и за исключением улиток, чьи половые органы находятся у них на шее, все они... — она замолчала и нахмурилась. — Почему вы смеётесь надо мной?

Кристофер не мог больше сдерживать своё веселье. Когда он поднял голову и увидел её обиженное лицо, то мужественно поборол новый приступ смеха.

— Беатрис, я... Я вовсе не смеюсь над тобой.

— Нет смеётесь!

— Нет, не смеюсь. Я всего лишь... — он вытер слезу в углу глаза, и у него вырвалась ещё пара смешков. — Белки...

— Что ж, это, может, и забавно для вас, но для белок это очень серьёзное дело.

Эта фраза вызвала у него новый приступ. Выказывая явную бесчувственность к репродуктивным правам мелких млекопитающих, Кристофер зарылся лицом в подушки, сотрясаясь от смеха.

— И что такого смешного в совокуплении белок? — спросила раздражённо Беатрис.

К этому времени он близок к тому, чтобы его хватил удар.

— Не надо больше, — задыхался он. — Пожалуйста.

— Я так понимаю, у людей всё иначе, — подытожила Беатрис с достоинством, чувствуя себя обиженной. — Люди делают это не так, как животные.

Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Кристофер развернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. В его глазах искрился смех.

— Да. Нет. Так, но...

— Но вам не нравится этот способ?

Размышляя как бы ответить на вопрос, Кристофер потянулся, чтобы пригладить её растрёпанные пряди волос, выбившиеся из причёски.

— Нравится. По правде говоря, я полон энтузиазма на этот счёт. Но для твоего первого раза это будет не совсем правильно.

— Почему нет?

Кристофер посмотрел на неё, его губы медленно расплылись в улыбке.

— Хочешь, чтобы я показал тебе?

Беатрис замерла.

Приняв её молчание как согласие, Кристофер уложил Беатрис на спину и медленно опустился на неё. Бережно касаясь, он развёл её ноги, развернув их, чтобы она могла принять его. Она отрывисто вздохнула, когда почувствовала, как его бёдра коснулись её. Он был возбуждён, толстое напряжённое мужское естество тесно прижималось к ней. Немного перенеся вес своего тела на руки, он посмотрел в её залитое краской лицо.

— Этот способ, — сказал он, сделав лёгкий толчок бедрами, — обычно более приятен для леди.

От этого слабого движения по ней прокатилась волна удовольствия. Беатрис не могла говорить, все её чувства были заполнены им, она беспомощно обхватила его бёдрами и посмотрела вверх, на его мощную мускулистую грудь, покрытую волнующими бронзово-золотистыми волосками.

Кристофер опустился ещё ниже, и его губы застыли близко-близко над её.

— Лицом к лицу... Я могу беспрерывно целовать тебя. Ощущать мягкость твоего тела, так сладко... прямо как сейчас... — Его губы коснулись её губ, ласково уговаривая раскрыться, вызывая жар и наслаждение в её податливом теле. Беатрис затрепетала, обняв руками его плечи. Каждой клеточкой своего тела она ощущала его тепло и тяжесть, обрушившиеся на неё.

Нашёптывая нежности и целуя горло девушки, Кристофер расстегнул пуговицы и развёл в стороны полы её рубашки. Под ней была только короткая сорочка, которую обычно одевали поверх корсета. Спустив кружевную бретельку, он обнажил белую округлую грудь с тугой розовой вершинкой. Он наклонил голову и принялся ласкать грудь губами и языком. Его зубы слегка покусывали её, задевая тем самым чувствительные нервы. И всё это время он не прекращал ритмичные толчки снизу... он дразнил её, обладал ею, вызывая в ней непреодолимое стремление к высшей, завершающей точке.

Руки Криса бережно обхватили её голову, и он снова поцеловал Беатрис, жадно и глубоко, словно пытался вынуть душу из её тела. Беатрис страстно отвечала ему, обнимая руками и ногами. Но он оторвался от неё с хриплым возгласом и отодвинулся.

— Нет, — услышала она собственный стон. — Пожалуйста...

Он коснулся пальцами её губ, нежно заставляя молчать.

Они лежали рядом лицом друг к другу, стараясь восстановить дыхание.

— Боже, как же я хочу тебя, — казалось, Кристофера совершенно это не радовало. Он провёл большим пальцем по её распухшим от поцелуев губам.

— Даже несмотря на то, что я такая раздражающая особа.

— Ты не раздражаешь меня, — он осторожно застегнул её рубашку. — Я думал, что это так, поначалу. Но теперь я понимаю, что это чувство было похоже на то, когда у тебя затекают ноги после сна. И когда ты начинаешь двигаться, кровь возвращается в них, и ты испытываешь дискомфорт… но в то же время это хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да. Я вызываю покалывание в ногах.

Его губы растянулись в улыбке:

— Кроме всего прочего.

Они продолжали лежать рядом, глядя друг на друга.

Беатрис думала о том, что у него очень запоминающееся лицо. Волевое, совершенное... и в то же время это была не холодная красота, благодаря маленьким чёрточкам в уголках глаз, выдающих чувство юмора, и налёту чувственности в линиях  губ. Едва заметные морщины на его лице придавали ему вид... искушённого мужчины. Это было лицо, которое заставляло сердца женщин биться быстрее.

Беатрис робко потянулась, чтобы коснуться шрама на его плече, оставленного штыком. Его кожа напоминала гладкий атлас, на котором выделялась тёмная неровная впадинка от зажившей раны.

— Представляю как это было больно, — прошептала она. — И раны всё ещё болят?

Кристофер слегка покачал головой.