Кристофер усмехнулся:
— У нас впереди еще целых две недели. — Поймал губы, ответил долгим горячим поцелуем, и Беатрикс растаяла в блаженстве на широкой груди.
— Как же после этого возвращаться в обычную жизнь? — вздохнула она.
— Обычная жизнь будет столь же прекрасной, — прошептал он. — Главное, чтобы в ней была ты.
По настоянию супруга Беатрикс устроилась на ночь в одной из двух смежных спален второго этажа, разделенных лишь тонкой перегородкой из оштукатуренных досок. Кристофер знал, что ей хотелось бы спать с ним в одной постели, но его сон все еще оставался слишком беспокойным, а кошмары являлись без предупреждения. Зачем понапрасну рисковать?
Даже здесь, в краю бесконечного счастья, случались трудные ночи. Он просыпался от страшных видений — выстрелы, кровь, искаженные агонией лица — и начинал лихорадочно шарить вокруг в поисках пистолета или сабли — любого оружия, способного защитить. Когда кошмары становились особенно мучительными, Альберт запрыгивал на кровать и устраивался в ногах. Так же, как на войне, умный терьер преданно охранял сон хозяина, чтобы разбудить при малейшей опасности.
Но что бы ни происходило по ночам, дни пролетали стремительно, легко и безмятежно… минуты и часы, наполненные радостью и спокойствием, вселяли чувство благополучия, которого Кристофер не знал уже несколько лет. Даже свет в Котсуолде казался иным: от холмов исходило мягкое теплое сияние. Утро, как правило, начиналось с солнца, а к полудню небо затягивалось тучами. Дождь покрывал глазурью яркие осенние листья и дарил густой аромат щедрой, плодородной земли.
Распорядок дня установился быстро: простой завтрак, долгая прогулка с Альбертом, поездка в соседний городок, чтобы пройтись по магазинам, или путешествие по древним руинам. Оказалось, что рядом с Беатрикс практически невозможно целенаправленно двигаться вперед: она то и дело останавливалась и начинала внимательно рассматривать паутину, жучка, мох, гнездо. К звукам природы прислушивалась с таким же интересом и поклонением, с каким любители музыки внимают произведениям Моцарта. Небо, земля, лес, вода соединялись в божественную симфонию. Каждый новый день она встречала как чудо — и жила настоящим, существуя в гармоничном единстве с окружающим миром.
Лишь однажды молодожены приняли приглашение лорда и леди Брэкли и отправились на обед в главный дом, а все остальное время провели вдвоем; уединение нарушали только слуги, которые регулярно приносили еду и свежее постельное белье. Вторая половина дня, как правило, посвящалась любви — на ковре перед камином или в спальне, на широкой кровати. Чем ближе и глубже Кристофер узнавал молодую супругу, тем острее становилось желание.
Он старался оградить любимую от темной стороны собственной натуры, от тех тяжких воспоминаний, которые сам воспринимал как трагическую неизбежность. Она, в свою очередь, терпеливо относилась к внезапным препятствиям в разговоре — недовольство возникало всякий раз, когда вопрос случайно подводил вплотную к границе опасной территории. Столь же сдержанно воспринимала периоды хандры. Кристофер то и дело корил себя за сложности и неудобства, которые невольно доставлял.
Случались моменты, когда ее осторожное любопытство вызывало резкую вспышку раздражения; он не выплескивал на жену дурное настроение, а замыкался в холодном отстраненном молчании. Да и манера сна, которую супруг ввел с первой же ночи, нередко становилась поводом для разногласий. Беатрикс не могла смириться с тем обстоятельством, что единственный на свете мужчина не желал видеть ее рядом — будь то в ее постели или в его. И виноваты были не только кошмары: он действительно не мог заснуть, если кто-то находился в непосредственной близости. Каждый звук, каждый шорох заставлял вздрагивать и просыпаться. Ночь превращалась в сражение.
— Хотя бы вздремни вместе со мной, — просила Беатрикс серым дождливым днем. — Совсем чуть- чуть. Увидишь, это замечательно. Просто ляг рядом и…
— Хватит клянчить! — перебил Кристофер, не скрывая злости. — Ничего не добьешься, только окончательно выведешь из себя.
— Прости, — пристыженно вздохнула она. — Так хочется побыть с тобой.
Кристофер прекрасно понимал и настроение, и мотивы, однако ту бескомпромиссную близость, к которой стремилась жена, все еще считал невозможной. Единственное, что оставалось, — восполнять ущерб всеми доступными способами.
И в то же время он сам нуждался в любимой настолько остро, что чувство вошло в плоть и кровь. Таинственный механизм противоречия не поддавался разгадке. Разве можно объяснить движения души? Даже если разобрать любовь на части и тщательно изучить каждую крупицу влечения, целое все равно останется тайной за семью замками.
Ничего не поделаешь.
Вернувшись в Стоуни-Кросс, Кристофер и Беатрикс обнаружили Фелан-Хаус в беспорядке. Слуги еще не успели привыкнуть к новым обитателям конюшни и жилых комнат, которых набралось немало: кошка, ежиха, коза, птицы, кролики, мул и прочая хвостатая четвероногая братия. Но главная причина хаоса заключалась все же не в переселении животных, а в том, что в доме шла активная подготовка к переезду в Ривертон.
Ни Одри, ни леди Фелан не собирались оставаться в Фелан-Хаусе. Невестка предпочла перебраться в Лондон, к родным, окружившим молодую вдову заботой и вниманием, а матушка решила вернуться в Хартфордшир в семью брата. И лишь слуги, которые не нашли лучшего места, собирались остаться, чтобы следить за домом и хозяйством.
Миссис Клокер подробно доложила супругам обо всем, что произошло в их отсутствие.
— Прибыли новые свадебные подарки, в том числе восхитительный хрусталь и столовое серебро. Я все разложила на длинном столе в библиотеке вместе с поздравительными письмами. В холле, на подносе, стопка корреспонденции и визитные карточки. Да, сэр, чуть не забыла… приходил офицер. Он не из тех, что присутствовали на вашей свадьбе, а другой. Оставил карточку и сказал, что непременно вернется, причем скоро.
Лицо Кристофера оставалось невозмутимым.
— Его имя? — ровным голосом уточнил он.
— Подполковник Фенвик.
Хозяин промолчал, однако стоявшая рядом Беатрикс заметила, как сжались пальцы и дрогнули ресницы. Через мгновение он коротко кивнул.
— Благодарю, миссис Клокер.
Экономка поклонилась.
— Да, сэр.
Не сказав жене ни слова, капитан Фелан вышел из гостиной и быстрым шагом направился в библиотеку. Беатрикс не отставала.
— Кристофер…
— Не сейчас.
— Что могло привести сюда подполковника Фенвика?
— Откуда мне знать?
— Как по-твоему, Крест Виктории имеет какое-нибудь отношение к визиту?
Кристофер остановился и повернулся к жене так резко и агрессивно, что она невольно отпрянула. Глаза побелели от ярости. Беатрикс поняла, что супруг оказался во власти одного из тех приступов гнева, которые случались, когда нервы отказывались служить. Одно лишь упоминание о подполковнике Фенвике мгновенно вывело из себя. К чести Кристофера, он несколько раз глубоко вздохнул и сумел сдержаться.
— Не могу сейчас разговаривать, — пробормотал он. — Нужно отдохнуть. — Отвернулся и пошел прочь.
— Отдохнуть от меня? — нахмурившись, окликнула Беатрикс, однако ответа не получила.
Холод между супругами сохранился на весь день. За обедом Кристофер отвечал на вопросы односложно, и Беатрикс чувствовала себя покинутой и обиженной. Дома, среди родных, если вдруг случался конфликт, всегда можно было поговорить с кем-то другим. А что делать, если ты замужем, а детей пока нет? В этом случае ссора с супругом означает полнейшее одиночество. Может быть, имеет смысл извиниться? Нет, душа противилась такому примитивному выходу. Она не сделала ничего предосудительного, всего лишь
