это выше моего понимания!
Поняв, что он смертельно оскорблён и его гнев растет с каждой минутой, Лилиан подарила ему успокаивающую улыбку.
— Я никогда и не думала, что ты сможешь предать меня подобным образом. Я просто боялась, что ты находишь её привлекательной. И я…
— Единственное, что меня сейчас привлекает, — это мысль отвести тебя в комнату для упряжи и пройтись подпругой по твоему заду. Неоднократно. И сильно.
Когда муж угрожающе двинулся к ней, Лилиан попятилась назад. Ее переполняла смесь головокружительного облегчения и тревоги.
— Маркус, всё разрешилось. Я верю тебе. И теперь нисколько не волнуюсь.
— А должна бы, — сказал он с пугающей мягкостью. — Потому что мне теперь ясно, что если твоя нехватка веры в меня не будет иметь последствий…
—
— …то эта проблема снова может возникнуть в будущем. Поэтому я собираюсь разрешить все твои сомнения относительного того, чего я хочу и от кого.
Глядя на него расширенными глазами, Лилиан задавалась вопросом, что он собирался с ней сделать: побить, доставить неземное удовольствие или и то, и другое. Она оценила возможность сбежать. Шансов было мало. Крупное, но проворное тело Маркуса находилось в отличной физической форме. Он был быстр как молния и, вероятно, мог обогнать даже зайца. Неотрывно наблюдая за ней, он снял свой жилет и кинул его на покрытый сеном пол. Из стопки сложенных попон он вынул одну и расстелил её на куче сена.
— Иди сюда, — тихо сказал он с непроницаемым лицом. Её глаза расширились ещё сильнее, из горла вырвалось какое–то дикое, полуистеричное хихиканье. Она попыталась настоять на своем:
— Маркус, некоторые вещи нельзя делать в присутствии детей или лошадей.
— Здесь нет никаких детей. А мои лошади не сплетничают.
Лилиан попыталась проскочить мимо него. Однако Маркус легко поймал ее и опрокинул на покрытое попоной сено. И, когда она завизжала и запротестовала, сорвал с нее ночную рубашку. Его губы впились в ее рот, а руки заскользили ее по телу с нахальной требовательностью. Крик застыл в её горле, когда Маркус склонился к ее груди и начал нежно покусывать соски, следом зализывая языком лёгкую боль. Он делал все то, что, как ему было известно, возбуждало её, нежно, но безжалостно лаская, пока она, задыхаясь, не начала молить о пощаде. Парой ловких движений он расстегнул брюки и, движимый примитивной силой, глубоко вошел в нее.
Лилиан задрожала в экстазе и вцепилась пальцами в перекатывающиеся мышцы его спины. Он целовал её грубо и жадно, его тело двигалось в мощном ритме.
— Маркус, — выдохнула Лилиан. — Я больше никогда не буду сомневаться в тебе…
Зарывшись в ее волосы, он спрятал улыбку, и подтянул её бёдра повыше.
— Смотри у меня, — пробормотал он. И всю ночь напролет он занимался с ней любовью.
Глава четырнадцатая
На следующий день Ханна тщетно пыталась найти возможность поговорить с Рэйфом, он был совершенно неуловим. Так же, как и семейства Блэндфордов и Боуменов. Ее терзали дурные предчувствия, казалось, назревает что–то нехорошее.
Стоуни–Кросс–Мэнор оживленно гудел, гости пели, ели и пили, а дети устраивали представление с огромным кукольным театром, установленным в одной из гостиных.
Поздним вечером того же дня, проходя мимо личного кабинета лорда Уэстклифа, Ханна наконец–то мельком увидела Рэйфа. Сквозь открытую дверь можно было видеть Рэйфа, Уэстклифа и мистера Свифта, тихо о чем–то беседовавших. Когда она в нерешительности остановилась у порога, Рэйф взглянул в ее сторону. Затем оттолкнулся от стола, на который опирался, и извинился перед остальными:
— Одну минутку…
Рэйф, с непривычно серьезным выражением лица, вышел в коридор, но когда он посмотрел на девушку, уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Ханна.
От нежности в его голосе по спине Ханны пробежала дрожь.
— Вы… вы сказали, что хотите со мной поговорить, — смогла выговорить Ханна.
— Да, хотел и хочу. Извините, мне нужно было решить несколько вопросов. — Он протянул руку, как будто не мог удержаться, и легко прикоснулся к широкому рукаву ее платья. — Но для того, что я хочу обсудить, нам понадобится время и уединение, а их, похоже, найти сегодня крайне сложно.
— Может быть позже вечером? — неуверенно предложила Ханна.
— Хорошо, я вас разыщу. — Отпустив ее рукав, Рэйф склонил голову в легком, вежливом поклоне. — До вечера.
* * *
Когда Ханна поднялась наверх, чтобы помочь Натали переодеться в бальное платье и подготовиться самой, она была озадачена, обнаружив девушку полностью одетой и готовой к выходу. В голубом атласном платье, отделанном оборками голубого тюля в тон, с золотистыми кудрями, уложенными в высокую прическу, ее кузина выглядела изумительно.
— Ханна! — воскликнула Натали, выходя из комнаты вместе с леди Блэндфорд. — Я хочу тебе кое–что рассказать … это очень важно…
— Позже расскажешь, — прервала ее леди Блэндфорд, выглядевшая столь же рассеянной, как и дочь. — Лорд Блэндфорд и лорд Уэстклиф уже спустились, Натали. Будет невежливо заставлять их ждать.
— Да конечно, — голубые глаза Натали взволнованно блестели. — Мы скоро поговорим Ханна.
Озадаченная Ханна смотрела вслед дамам, торопливо идущим по коридору. Определенно что–то затевается, подумала она, от тревоги ее бросило в холодный пот.
В спальне ее ждала горничная графини.
— Мисс Эплтон, леди Уэстклиф прислала меня помочь вам подготовиться к балу.
— Правда? Как это любезно с ее стороны. Обычно мне не требуется особая помощь, но…
— Я очень хорошо укладываю волосы, — решительно сказала горничная. — И леди Уэстклиф велела мне воспользоваться ее собственными жемчужными шпильками. А теперь, не присядете за туалетный столик, мисс …?
Тронутая великодушием Лилиан, приславшей свою личную горничную, Ханна подчинилась. Целая вечность ушла на то, чтобы завить волосы горячими щипцами и соорудить высокую прическу из темных локонов, усыпанных светящимися белыми жемчужинами. Горничная помогла ей облачиться в белое бальное платье и подала присланные Эви шелковые чулки, украшенные серебряной вышивкой. Застегнув на шее Ханны жемчужное ожерелье Аннабел Хант, горничная помогла ей натянуть пару длинных белых атласных перчаток, одолженных Дейзи Свифт. «Забудки», подумала Ханна с признательной улыбкой, были ее собственной командой волшебниц–крестных.
Горничная закончила туалет Ханны, припудрив ей нос и лоб, и слегка тронув губы бальзамом из розовых лепестков.
Ханна была слегка поражена собственным изысканным видом, зеленые глаза были широко раскрыты, а сложная прическа приятно контрастировала с простотой ее белого платья.
— Очень красиво, мисс, — сказала горничная. — Вам лучше поторопиться вниз … бал скоро начнется.
