Отец тяжело вздохнул, как человек, который понимает, что понапрасну теряет время, и направился к окну. Он слегка раздвинул жалюзи и сквозь образовавшуюся щелку выглянул наружу. Несколько секунд отец молча всматривался в предрассветную мглу. Мика стоял рядом, дыхание с шумом вырывалось у него из груди, мальчик никак не понимал, почему его охватил такой страх.
— Я никого не вижу, — наконец подал голос отец. — Сам посмотри.
Он полностью поднял жалюзи, чтобы Мика убедился, что за окном никого нет. Мама тоже подошла к окну и, положив руку на плечо сына, слегка погладила его. Так они стояли втроем, глядя на пустую улицу, где не было ничего, кроме серых бетонных стен, плывущих по небу облаков и мелкого косого дождя.
— Но я же сказал вам, — не унимался Мика, — когда полицейский увидел меня, он сразу скрылся за углом дома. Посмотрите на лестнице, я слышал их голоса. — Мика стряхнул с плеча мамину руку, он чувствовал поднимающееся изнутри знакомое раздражение — родители снова не верят ему.
— Ладно, — невозмутимым голосом произнес отец. Он обменялся с мамой понимающим взглядом и, шаркая шлепанцами, направился к входной двери.
— Нет, подожди, — неожиданно воскликнул Мика. Нехорошие предчувствия сдавили сердце мальчика, он бросился вслед за отцом.
Дэвид остановился.
— Чего ты боишься? Даже если там кто-то есть, я уверен, этому найдется вполне разумное объяснение.
— Не знаю, — Мика смущенно потупился, — но мне почему-то страшно.
— Перестань, — спокойным голосом произнесла мама. — Пойдем, посмотрим, может быть, тогда ты наконец успокоишься и ляжешь спать.
Дэвид нажал кнопку на сенсорной панели, и входная дверь беззвучно отъехала в сторону, впустив в крошечную прихожую струю холодного воздуха и тусклый желтоватый свет. Отец в недоумении пожал плечами и, переступив порог квартиры, вышел на площадку.
— Ну, убедился? Ни одной живой души.
Теперь все трое стояли на площадке, переминаясь с ноги на ногу на холодном и грязном цементном полу. Они смотрели на обшарпанные двери соседних квартир и покрытые пятнами плесени облупившиеся стены, не подозревая, что всего в нескольких метрах от них, в темном углу за шахтой лифта и этажом выше притаились люди Гормана — тридцать головорезов, готовые по первому приказу хозяина прикончить всех троих.
— Все, пошли домой, — зябко кутаясь в халат, сказала мама. — Здесь жуткий холод, а через три часа тебе вставать в школу.
Мика лежал в постели и с недовольным видом смотрел в потолок, пока Аша пыталась подоткнуть ему одеяло. Его раздражало, что мама обращается с ним как с ребенком, но еще больше Мика злился на самого себя. Каким же идиотом он выглядел, когда поднял родителей среди ночи и заставил выйти на пустую лестничную площадку!
— Ты что, ел лапшу в постели? — спросила мама, заметив на пододеяльнике жирные пятна от соуса.
— Да, — буркнул Мика и, повернувшись лицом к стене, натянул на голову грязное одеяло.
— Мика, послушай, белье давно пора постирать.
— Нет, — решительно отрезал он.
— На нем давно не осталось запаха Элли, — усталым голосом сказала мама. — Оно пахнет твоим немытым телом и соусом от лапши.
— Нет, оно пахнет Элли. — Мика обернулся к маме и уставился на нее горящими глазами. — И я не желаю, чтобы его стирали до тех пор, пока Элли не вернется домой.
В свои сорок лет мама Мики сохранила красоту и стать молодости. От своих индийских предков она унаследовала гладкую смуглую кожу, прекрасные черные волосы и живые темные глаза, которые передала своим детям. Но сейчас, глядя в горящие болью и ненавистью глаза сына, Аша почувствовала себя беззащитным деревцом, ствол которого лижет пламя лесного пожара.
— Прекрати, — резко одернула она сына, — Элли умерла больше года назад, и, чем скорее ты примешь этот печальный факт, тем скорее ты сможешь двигаться дальше. Ты поступаешь нечестно, прежде всего, по отношению к себе, Мика, — добавила она чуть спокойнее.
— Нет, — едва слышно произнес Мика, глядя на мать полными слез глазами. — Это вы поступаете нечестно по отношению к Элли. Я чувствую, она жива.
Связь между ними была даже сильнее, чем Мика мог себе представить. Когда самолет Элли рухнул в ледяную воду Темзы, Мике показалось, что он получил сокрушительный удар в грудь. Он хотел закричать и не смог, в груди не осталось воздуха; Мика попытался сделать вдох, но воздух не шел в легкие. Он захлебнулся и буквально ослеп от ужаса, ему все же удалось перевернуться на бок. Мика хотел позвать маму, но откуда-то сверху навалилась невыносимая тяжесть, словно на грудь ему опустили огромную бетонную плиту. Он лежал, не в силах пошелохнуться, не понимая, что странный хрип, который он смутно слышал сквозь боль и страх, шел из его собственного горла. Мика падал в черную ледяную бездну.
— Мика! — срывающимся голосом закричала Аша, бросившись к сыну и схватив его за плечи, — Что?! Что случилось?!
Но Мика не мог вымолвить ни слова, лишь расширенные от ужаса темные глаза мальчика смотрели на мать, умоляя спасти его.
— Дэвид! — закричала Аша. — Мика… вызывай скорую!
ГЛАВА 3
Концы в воду
Мэл Горман спустился в Царство Теней, чтобы лично удостовериться в смерти Элли и Пака. Только после того, как он своими глазами увидит, как их тела поднимают со дна реки и укладывают в гробы, он сможет жить спокойно. Он должен быть уверен, что никто из посторонних не узнает ни о похищении ребенка, ни о том, что из-за его, Мэла Гормана, оплошности животное оказалось по эту сторону Стены. Мэл понимал, что, подарив Элли обезьяну, он совершил ошибку, но главное — он недооценил саму Элли. Конечно, Горман был уверен, что премьер-министр не решится отправить его в отставку, однако ему очень не хотелось признаваться в своих просчетах. Мэл Горман не привык ошибаться, поэтому побег Элли совершенно выбил его из колеи. Но кто же мог предположить, что у двенадцатилетней девчонки хватит ума угнать самолет и сбежать с космической станции? Элли обладала удивительными способностями и невероятной силой, и вообще, она была очень необычным ребенком. Сейчас, когда напряжение спало, Горман был рад, что его люди подбили самолет и уничтожили обезьяну, а вот девчонку жаль. Увы, ему так и не удалось понять, что в ней было такого особенного, и уже не удастся. Горман чувствовал себя как человек, который разбил редкую китайскую вазу и теперь с сожалением смотрит на валяющиеся на полу осколки.
«Ничего, — успокаивал себя Горман, — там, откуда пришла Элли, еще много таких… Ну, если и не много, то вполне достаточно».
Рассвет в Царстве Теней ничем не отличался от заката или полночи — вечный полумрак, едва тронутый искусственным освещением: слабые электрические лампы давали бледный желтоватый свет. Лишь температура воздуха и ветер менялись в зависимости от времени года — летом здесь было жарко и влажно, как в наглухо закрытой жестяной банке, в которую налили гнилую болотную воду; а зимой повсюду гулял ледяной ветер, и температура воздуха не поднималась выше нуля. Но в любое время года стены домов были покрыты пятнами сырости и серой плесени, которая являлась причиной легочных заболеваний и большинства смертей обитателей Царства Теней.
Мэл Горман не любил спускаться на нижний ярус, особенно без четверти пять утра, да еще в первый день своего отпуска. Горман стоял на палубе полицейского катера, который медленно полз вдоль старого русла Темзы, и хмуро посматривал на выступающие из мутной речной воды облезлые стены домов. Много лет назад Темза вышла из берегов и затопила лежащие в низине участки города. Горман заметил
