Она постаралась познакомиться и с ближайшими окрестностями. Домик, похоже, представлял собой выселки, стоя на отшибе от группы похожих на него, прилепившихся к склону горы построек с терракотовыми крышами. Единственная дорога туда изобиловала камнями и больше годилась для передвижения на четырех ногах с крепкими копытами, чем на четырех колесах!
С трудом заставив себя отвести взгляд от завораживающей картины, Лаура занялась наружным осмотром хижины. Дом, несомненно, подвергся незатейливой реконструкции, но чувствовалось, что этим занимались чьи-то искусные и заботливые руки.
Подстегиваемая любопытством, она обогнула строение, добравшись по короткой и жесткой, словно щетина траве до изгороди. Здесь природе предоставили возможность свободного творчества, и она отблагодарила людей целой охапкой нежно пахнущего золотисто-желтого утесника, уже далеко не в полной красе цветения, но все еще привлекающего рои пчел.
А вот и тот самый садовый насос — стало быть, муженек ничего не выдумал. Одному Богу известно, с каких замшелых времен это чудо техники тут стоит, но, судя по виду поршня и лужицам на камне, насос исправно работал.
Зажмурившись, она глубоко втянула сухой воздух, пронизанный сладковато-пряным благоуханием. Теперь ей стало понятным настойчивое стремление Нелли высаживать в Хантерсе сильно пахнущие кустарники и выращивать множество средиземноморских трав.
Знакомые ароматы обступили Лауру со всех сторон, и она, вытянув вперед руки со сплетенными пальцами и повернув лицо навстречу утреннему солнцу, медленно закружилась, узнавая по очереди старых друзей. Розмарин, острая свежесть мелиссы лимонной и коварный, обжигающий дух мяты…
— Грезим наяву, синьора?
Негромкий вопрос резко вернул ее к действительности, заставив вздрогнуть от неожиданности.
— Я не слышала, как ты подошел! — Это было полу-оправдание, полу-упрек, ведь своим появлением он разрушил чары почти гипнотической силы.
Темные брови вопросительно приподнялись, когда он уловил враждебность в ее ответе.
— Я прогулялся до местной булочной. По-моему, ты не откажешься от скромного завтрака.
В руках у Джесса был бумажный продуктовый пакет с торчащим из него длиннющим батоном, от которого шел дивный запах. Соблазн, бесспорно, грандиозный.
— Да, пожалуй, — с напускной неохотой промямлила она. В отсутствие Джесса можно было наслаждаться отдыхом и покоем. Теперь же она просто задыхалась от скованности. Словно начинающая актриса, которую выгнали на сцену, не дав даже заглянуть в роль.
Он резко повернулся, направляясь в дом, и Лаура поплелась следом, ощущая где-то в районе солнечного сплетения странную сосущую пустоту, пробуждающийся голод иного рода.
Как можно было отрицать магическую притягательную силу, исходившую от этого породистого самца? И сколько вообще можно притворяться?
Минувшую ночь она провела рядом с ним, лежа в состоянии полного физического и душевного истощения, доверившись слову, что он пальцем не тронет ее без ее согласия. Доверие оказалось оправданным. Но что, если в ближайшие дни ему удастся добиться не только доверия, но и согласия? Хотя бы потому, что накопленное напряжение неумолимо требует разрядки…
В отчаянии от собственной мягкотелости Лаура призналась себе, что завязает все больше, а все ее грозные решения, принятые накануне, могут не сработать, если понадобится оттолкнуть Джесса.
Спустя несколько часов Лаура нежилась на мягкой подстилке из сосновых иголок в приветливой тени небольшой рощи и, прищурившись, любовалась сверкающим морем, раскинувшимся далеко внизу за стройными высокими стволами пиний.
Это была его идея — устроить после завтрака прогулку, не слишком утомительную для нее в первый день акклиматизации на острове. Джесс заправски приготовил снедь для пикника, которую с ловкостью факира извлек из заплечного холщового мешочка, когда пришло время расположиться на отдых.
Свежеиспеченный хлеб, ломти сочной холодной свинины, нежный сыр из овечьего молока с добавлением каких-то душистых трав. А на сладкое — вишни размером с небольшую сливу и уже нарезанный изумительный каштановый пирог. Старательно охлажденная минеральная вода и сухое белое вино из Порто-Веккио сопровождали эту едва ли не самую сказочную трапезу в ее жизни.
Дорогой они большей частью молчали, с виду погруженные в собственные мысли. Но почему-то это совершенно не угнетало. Постепенно, и в основном благодаря Джессу, в самый разгар сиесты завязался непринужденный разговор.
— А Нелли посвятила тебя в историю свадьбы с моим дедом?
— Знаю лишь, что ей было восемнадцать лет, когда они впервые встретились здесь, на Корсике. Гарольд был лишь на три года старше. И это была самая настоящая любовь с первого взгляда. — Лаура улыбнулась, овеянная воспоминаниями. — По ее словам, Раджеблы были просто вне себя от ярости, когда член их семейства вернулся в Англию с «черномазой дикаркой». Овдовевший отец и младший брат Гарольда никогда не простили ему вливания чужеземной крови в их род… Удивительно романтическая история, — со вздохом закончила она.
— Интриг здесь было побольше, чем романтики, — с грустной иронией уточнил Джесс. — К тому времени синьорина Гасьер уже была обручена против своей воли с одним из дальних родственников. Жирный до безобразия и вечно брюзжащий боров. Намного старше ее.
— Ты хочешь сказать, что ее желание ничего не значило?
Джесс добродушно хмыкнул.
— Среди здешних деревенских жителей до сих пор царят крутые патриархальные нравы. Мужчины заправляют всем, доходя до настоящего деспотизма по отношению к домашним. Но моя бабуля с пеленок отличалась неукротимым стремлением к заветной цели. Она была создана не подчиняться, а властвовать. И вот, когда молодой Гарольд с парой оболтусов, путешествуя по острову, оказался здесь, на постоялом дворе, она разглядела свой шанс. И выиграла.
В глазах Джесса блеснуло невольное восхищение. На короткое время он прервал рассказ.
— Поскольку из троих английских барчуков ей более всего приглянулся именно мой дедушка, к нему она ночью и пришла, выманив из гостиницы какой-то невразумительной запиской и бросившись к нему на шею. Не раньше, правда, чем убедилась, что свидетелями этой маленькой, но бурной сцены станут, как минимум двое из следивших за ней братьев.
Лаура застыла с раскрытым ртом.
— Она что, пыталась скомпрометировать его?
— Еще как! И преуспела в этом.
— Но мистер Раджебл, разумеется, от всего открещивался? — Она вновь вопросительно посмотрела на Джесса, пораженная бесхитростностью замысла. — Ведь он до этого даже не заговаривал с ней, правда?
— Нет, не заговаривал, — спокойно согласился Джесс. — Но сколько он ни отпирался с пеной у рта, никто ему не поверил. Пришлось выбирать между шальной пулей и возможностью узнать местные свадебные обряды, так сказать, изнутри. У него хватило благоразумия не испытывать судьбу.
— И Нелли была готова вручить свою жизнь абсолютно чужому человеку? — с недоверием спросила Лаура.
— Пусть она была просто неграмотной деревенской девчушкой, но разбираться в людях, ей было дано от природы. Бабушка признавалась мне, что была совершенно готова к тому, что брак признают недействительным сразу после отъезда с Корсики. Ведь их обвенчали фактически под дулом ружья, а двое товарищей Гарольда, которые при этом присутствовали, не замедлили бы дать соответствующие показания. Однако за время «свадебного» путешествия эти опасения были развеяны вниманием и обходительностью со стороны деда.
— Это для меня новость. Нелли всегда давала мне понять, что вышла за твоего деда по большой любви. — Чувствовалось, что Лауре нелегко сразу отказаться от привычных представлений.
— Так оно и было, — мягко подтвердил Джесс. — Лишь начало истории оказалось таким драматичным. Когда дед добрался вместе со своей пламенной корсиканочкой до старой доброй Англии, то успел потерять от нее голову. И это не только бабушкины сказки. Она позволила мне прочитать письма
