Дарт захлестнуло чувство еще более темное, чем злоба. Кто бы это ни был, он заплатит сполна. Сорняк, который растет во дворе, ее тезка, тоже умеет отращивать шипы. И их не замечают, пока они не впились в плоть.
— Ко мне, Щен, — тихо позвала Дарт. — Ко мне.
Глава 3
Темница
— Здесь не так уж и плохо, если не считать мух.
Тилар рассматривал то, что считалось его обедом. Похлебка из хрящей и жира привлекла целую тучу насекомых. Заплесневелый хлеб был испечен скорее из глины, чем из муки. Но ему доводилось обедать и хуже. Тилар обмакнул «хлеб» в «суп», надеясь, что ломоть все-таки размокнет и появится надежда его прожевать. Черви решили использовать хлеб в качестве плавсредства и теперь поспешно карабкались на борт плота.
— А как насчет этого? — кисло спросил он и отряхнул корку от извивающихся червей.
— Против них ничего не имею. Благодаря червям можно утверждать, что суп с мясом.
Тилар впился зубами в ломоть и украдкой бросил взгляд на раздетого догола, со следами кнута на спине оборванца. Его впихнули в камеру этим утром. Невысокий, на целую голову ниже Тилара, новый обитатель камеры состоял только из кожи да костей. И бороды. Он накинулся на еду, как голодный зверь. Седина в рыжей бороде выдавала возраст, но тело его выглядело еще крепким. Тилар рассудил, что новичок примерно на десяток лет старше его.
Узник заметил обращенный на него взгляд.
— Роггер, — представился он, не отрываясь от миски.
— Тилар.
— И как получилось, что рыцарь теней в тюрьме?
Роггер поднял три пальца и ткнул ими в висок, намекая на татуировку Тилара.
— Говорят, что я убил бога.
Роггер подавился полупрожеванным хрящом.
— Так это ты!
Тилар перевел взгляд на зарешеченное окошко под самым потолком. Он сидел здесь уже семь дней, и до сих пор к нему никто не заглядывал.
— Теперь понимаю, почему в коридорах так много стражников, — продолжал Роггер. Он буквально зарылся лицом в миску и в паузах между словами сплевывал кости. — Я заметил даже пару мытарей крови: с ног до головы вывалялись в дерьме и воняют на всю округу.
Тилар кивнул. Мытарей крови мазали черной божественной желчью, мягким содержимым кишечника. Подобное благословение позволяло им одним прикосновением пальца отнимать любую Милость у человека или предмета. Сюда их прислали, чтобы присматривать за ним, на случай если он попытается прибегнуть к темным Милостям для побега. Зачем они задержались здесь, оставалось непонятным, ибо когда Тилара в оковах привезли в тюрьму, они провели руками по всему его телу. Если бы у него имелись какие-то скрытые Милости, они бы исчезли уже тогда.
Тем не менее Тилар прекрасно понимал всеобщую тревогу. Хотя бродячих богов изредка и убивали, но никогда еще смерть не настигала никого из великой сотни. Вот стражники и старались исключить малейшую возможность повтора подобной трагедии.
Роггер выкашлял из горла застрявший комок и кивнул.
— Сдается мне, на этом проклятом острове собрали всех хулителей богов.
— Так ты — хулитель? Что ты вытворил?
Тот рассмеялся:
— Меня поймали, когда я пытался пробраться во дворец старого доброго Бальжера. Хотел чуточку подчистить сокровищницу этого мерзавца.
— В Обманной Лощине? — переспросил с поднятыми бровями Тилар.
Бальжер был одним из семи богов, что делили меж собой Первую землю. Его царство, Обманная Лощина, граничило со Срединным Разделом и вплотную подходило к диким окраинным землям, где обитали бродячие боги, а люди жили в полном беззаконии. За Лощиной ходила слава пристанища убийц, пиратов и любителей легкой наживы. И худшим из ее обитателей был сам Бальжер, он получил известность в равной мере за дебоширство и за жестокость. Он походил на бродячего бога больше, чем любой другой из оседлой сотни, а по сравнению с его царством Пант казался оплотом цивилизации.
Тилар с удивлением посмотрел на собеседника: редкий вор отважится красть из кладовой бога.
— И все бы получилось, — добавил Роггер, — если бы служанка не пришла вдруг, чтобы поставить на хранение банку осененной божественной Милостью мочи.
— Банку? Ты имеешь в виду репистолу? — В голосе бывшего рыцаря звучало потрясение. В сосудах- репистолах хранили гуморальные жидкости богов, бесценные святыни, доступ к которым имели только приближенные слуги.
Роггер кивнул и снова засмеялся, тряся бородой:
— Судя по всему, старикану Бальжеру с трудом удается проспать до утра сухим.
— И тебя поймали?
Не отрываясь от трапезы, Роггер наклонился и выставил правую ягодицу. На ней красовалось давно выжженное клеймо:
Надпись была на старолиттикском.
— Вор, — прочел он вслух. — Но я не понимаю, как ты оказался в темнице на Летних островах, в тысяче переходов от Лощины?
Роггер наконец покончил с едой и осторожно откинулся на стену, скорчив гримасу от боли в исполосованной кнутом спине.
— Надо думать, из-за тебя.
— Из-за меня?
Вор поднял руки, и тут стали видны его бока. Их ровными рядами украшали клейма.
Тилар знал их еще со времен подготовки к рыцарству: это были имена богов.
— Так вот какое наказание назначил Бальжер, — прошептал он. Его замутило.
— Паломничество, — кисло подтвердил Роггер.
Жестокое наказание, чего и следовало ожидать от бога Обманной Лощины. На Роггера не только наложили позорную печать и изгнали. Теперь он должен странствовать из одного царства в другое, чтобы собрать необходимое количество клейм. Только собрав все отметины, он получит право вернуться домой.
— И сколько же богов ты должен обойти?
Роггер со вздохом опустил руки.
— Сам подумай. Я согрешил против Бальжера.
Глаза Тилара округлились.
— Не может быть…
— Полное паломничество, не больше и не меньше.
— Ты должен обойти всех богов?
— До последней святости. Всю сотню.
Тилар наконец понял, почему Роггер оказался в темнице.
— И после смерти Мирин ты не можешь завершить паломничество.
— Когда я услышал о ее смерти, то попытался сбежать. А это оказалось нелегко, если учесть, что в тот момент я стоял между двумя стражниками и стучал в ворота ее кастильона. Они меня отловили, трижды
