Вот его путь.
Мирра медленно спускалась по черной лестнице. Она плотнее завернулась в подбитый мехом плащ и опиралась на крепкую трость. Она аккуратно сняла охранные чары, прежде чем войти сюда, и не менее тщательно наложила их заново.
«Надо соблюдать осторожность… Даже здесь».
Она шла глубоко под Ташижаном, настолько глубоко, насколько высоко возносилась в небо Штормовая башня. Никто уже не помнил о старых подземельях. Они считались древними даже во времена людских королей: склепы, где хоронили своих мертвых эльрейны — существа, что обитали здесь до появления людей. От них даже костей не осталось, лишь кучки пыли.
Такова недолговечность плоти…
Мирра уходила все глубже. Ей не требовался факел, она и так хорошо знала дорогу. Да и свет здесь не приветствовался. Он угрожал барьеру между этим миром и лежащим внизу наэфиром. Только в подобных лишенных солнечного света местах наэфир поднимался достаточно близко, чтобы пересечь границу без помощи меча богов.
И все же ей пришлось передохнуть при спуске, чтобы дать отдых спине и ногам. Она бросила взгляд вверх. Все готово. Ее задача — посеять разногласия, совратить, запутать — почти завершена. Сир Генри показал себя чрезвычайно податливым глупцом, так легко было подогревать его страхи и опутать подозрениями. Она стравила его с Огненным Крестом и продолжала их натравливать друг на друга. Последней каплей стал любимец Генри, Тилар сир Нох. Как легко оказалось внушить серым торговцам недоверие к нему и принудить их подстроить убийство, за которое его лишили рыцарства. Вдобавок это надломило сира Генри и сделало его еще более восприимчивым к нашептываниям о заговорах и темных силах внутри ордена.
Тогда она вонзила первый клин.
Оставалось углубить его, и Ташижан падет.
«А вместе с Ташижаном и вся Мириллия».
Однако сир Генри ухитрился все-таки сохранить от нее одну тайну. И кто бы мог подумать, что у него найдутся на это силы? Выродок выжил, и его прятали совсем рядом. Даже пытки не развязали сиру Генри языка.
Мирра усмехнулась, вспомнив крики сира Генри, заклятые так, чтобы их не слышал никто, кроме них двоих. После смерти Генри Огненный Крест стал править Ташижаном. Но Аргент сир Филдс сидит на своем троне неустойчиво. Из него получится даже лучший союзник, чем из сира Генри.
Уже скоро.
Со вздохом Мирра продолжила спуск, минуя изрытые нишами туннели — древние погребалища эльрейнов. Теперь здесь поселились новые обитатели и вымели вековую пыль.
Связанные наэфиром, полные черной крови, они ждали в каждой нише. Тысяча сильных воинов. Новые рыцари, которые заселят Ташижан. Темнее любой тени, сильнее любой Милости.
Черные хаулы.
Она слышала в темноте их дыхание. Четыре сотни лет они провели здесь в ожидании пробуждения.
Уже скоро.
Мирра сошла с последних ступеней в самую глубокую пещеру.
Она тронула последние охранные чары, и по пещере разлилось сияние. Не естественный свет, но свечение разложения и тления. Она с радостью вступила в его объятие.
За исключением натека вулканического камня, похожего на алтарь, пещера была пуста. На черном камне лежало бледное тело. Обнаженное. Смотрящее вверх слепыми глазами.
Мирра подошла к алтарю. Пришло время добавить к легиону еще одного воина.
Жаль, что пришлось поступиться последним. Оставить его холодное, обескровленное тело на полу. Но он выполнил свою роль. Теперь на Огненный Крест легло подозрение, и оно пустило прочные корни в сердце новой смотрительницы… А заодно и в сердце богоубийцы.
Мирра пробормотала себе под нос проклятие.
Тилар дорого обошелся.
Но найдется управа и на него.
К тому же Тилар заново выковал Ривенскрир.
От последней мысли тени в пещере зашевелились. Наэфрин ожидал у ворот. Ему не придется долго ждать. Мириллии далеко до спокойствия. Колесо уже завертелось.
Скоро.
Она вернулась к распростертому на алтаре бледному телу. Его кожа пестрела литтикскими символами, начертанными ее кровью. Мирра обмакнула палец в чашу у камня и капнула проклятым составом в глаза мальчишке.
Слепота в его взгляде растаяла. Литтикские буквы вспыхнули огнем.
Юноша моргнул. И закричал.
— Цыц, — прошептала Мирра. — Пришло время преклонить колено перед новым господином, сир Перрил.
Она занесла кинжал.
Мальчишка не мог двинуться. С тонкими чертами лица, с ясными голубыми глазами.
Недолго им осталось быть такими.
Мирра высоко подняла кинжал, чтобы это видел обездвиженный мальчишка.
Страх считается важной частью алхимии.
С усилием она вонзила кинжал в грудь Перрилу. Проклятое лезвие легко прошло сквозь ребра и проткнуло красный комок, что бился внутри. Мирра оставила кинжал в груди.
Рукоять покачивалась с каждым угасающим ударом сердца.
«Один, два, три…»
Мирра ждала. Вот рукоять замерла.
Тогда она вытащила крышку, что затыкала сверху рукоять. Ее выточили из ножной кости бога- младенца, которого Кабал выкрал из окраинных земель четыреста лет назад.
Мирра вскарабкалась на алтарь и уселась верхом на грудь мальчишки. Задрала подол и подстроилась к полой рукояти. Потом вынула льняной тампон, и ее менструальная кровь закапала в костяной сосуд.
«Менструальная кровь, чтобы благословить, — повторила про себя она. — Или на этот раз — чтобы проклясть».
Долго ждать не пришлось. Как и всегда.
Рукоять качнулась.
Биение нового сердца, черного и отравленного.
«Один, два, три…»
ПОЯСНЕНИЯ
Четыре стихии богов
Воздух
Огонь
Вода
Земля
Девять гуморальных Милостей богов
