— Морис! Флинт! На нас напали!
Снизу, из-под корабля, его крик был встречен смехом.
— Я вижу, ты снова защищаешь свою сестру.
Из моря поднялось улыбающееся привидение, которое легко поднималось, стоя на вершине плотного водяного пузыря. Оказавшись достаточно высоко, убийца и гнусный предатель Рокингем перешагнул через леер на палубу. Он был в коричневых леггинсах и расстегнутой, развевающейся льняной рубахе. Когда ветер распахивал ее полы, Джоак видел на бледной груди Рокингема неровный черный шрам.
Морис уже спешил с кормовой палубы на выручку к Джоаку, в одной руке он держал длинный меч, а в другой — дубинку. За спиной темнокожего брата Флинт закреплял руль, готовя «Морского стрижа» к сражению. Со всех сторон слышался скрежет когтей по бортам и шипение, вырывавшееся из сотен глоток гоблинов. Еще немного — и чудовища захватят корабль.
Джоак посмотрел в глаза Рокингема и почувствовал, что именно убийца вел за собой легионы драк'илов, что он — тот кулак, который нацелен на его сестру. Юноша выставил перед собой посох.
Рокингем взглянул на дерево пой и озадаченно нахмурился.
— Разве это не палка Дисмарума?
— Ты имеешь в виду своего прежнего господина? Да, я победил темного мага, разжал его мертвые пальцы и забрал посох, — нахально заявил Джоак, надеясь, что его ложь испугает демона и даст друзьям время вооружиться. — А теперь твоя очередь.
Обращаясь к посоху, Джоак прошептал слова заклинания, того самого, что он выучил во сне, и полированную поверхность дерева окутало черное пламя.
В этот момент около него остановился Морис, готовый с мечом в руках защищать «Морского стрижа».
Рокингем, не обращая внимания на их угрожающие позы, кивком поприветствовал Мориса. За спиной демона гоблины, шипя и размахивая лапами, перебирались через леера, они явно ждали сигнала своего командира. Рокингем снова повернулся к Джоаку.
— Старый темный маг — Дисмарум, Грэшим или как там его еще — никогда не был моим господином. Сейчас я тебе покажу, кому я служу на самом деле.
Рокингем потянулся к рубашке в тот момент, когда Флинт бросился к ним с кормы корабля.
— Не смотри! — крикнул старый моряк.
Но он опоздал. Рокингем распахнул полы рубашки, явив миру рваный шрам в центре бледной груди. На глазах у Джоака рана открылась, точно пасть акулы, с обломками ребер, похожими на острые зубы. Наружу, точно живые щупальца тени, тут же потек маслянистый мрак, пропитанный запахом разрытой могилы.
— Вот мой истинный господин!
За спиной Рокингема собирались все новые и новые гоблины; когти впивались в палубный настил, хвосты с шипами стучали, точно старые кости. Впрочем, они держались настороже, опасаясь черной магии.
— Берегись! — проревел Морис Джоаку. — Это голем. Пустая оболочка. Его плоть поддерживает только черная магия.
Джоак, задохнувшись от ужаса, начал заикаться, заклинание зазвучало прерывисто, и черное пламя на посохе погасло. Юноша сжимал в руках обычный кусок дерева, который вряд ли смог бы защитить его от зла, пульсировавшего в груди Рокингема.
Из глубины распахнутой груди послышался вой терзаемых душ и холодный смех их мучителя.
— Меня оставили гнить в могиле после битвы со скал'тумами в горах за Уинтерфеллом, — сказал Рокингем. — Решили, что я умер. Но слуги Темного Властелина вытащили меня из холодной земли и вернули мне жизнь.
— Тебе вернули не жизнь, — возразил Морис громоподобным голосом. — Тобой владеет злой дух, он прячет от тебя правду и подавляет волю. Вспомни, кем ты когда-то был!
Джоак увидел, что правый глаз Рокингема слегка дернулся после слов Мориса.
— Что я должен вспомнить? По-твоему, кем я был?
К этому моменту Флинт уже успел подбежать к ним и, сжав в руке топор, встал рядом с друзьями. Старому брату, закаленному годами на море, тоже было что сказать.
— Мы знаем, кто ты такой. Давным-давно, еще до того, как тебя подчинил Темный Властелин, ты совершил самоубийство. Только из таких несчастных душ можно создать големов. Когда ты отказался от собственной жизни, ты отринул и право на свое тело.
Морис чуть опустил оружие и заговорил взволнованно и одновременно мягко:
— Темный Властелин забрал то, от чего ты отказался, и подчинил тебя своей воле. Но вспомни свою другую жизнь! Вспомни боль, заставившую тебя погрузиться в такие пучины отчаяния, что ты не захотел жить дальше. Даже самая черная магия не в состоянии стереть столь острые воспоминания. Обратись к своим снам наяву. Вспомни!
Джоак не сводил глаз с Рокингема. Он видел, что тот вглядывается в глубины своего существа, охваченный подозрениями, и одновременно пытаясь понять, есть ли в словах этих двух братьев хотя бы доля правды. Джоак нахмурился: что, кроме черной магии, может оказаться у демона внутри? Однако Рокингем все-таки сумел там что-то найти — выражение его лица изменилось, а мышцы напряглись, когда началась битва за то, чтобы вытащить на поверхность крохи его забытого прошлого.
Неожиданно Рокингем, запинаясь, заговорил:
— Я помню… сон… скала, о которую бьются волны… кто-то… волосы цвета полуденного солнца… и сирень… нет, аромат жимолости или чего-то очень похожего… — Его глаза вдруг широко раскрылись, и он невидящим взглядом уставился на горизонт. Пальцы, цеплявшиеся за рубашку, разжались. Даже рана начала стягиваться, прогоняя мрак. — И имя… Линора!
За спиной Джоака неожиданно резко прозвучал голос, заставивший всех вздрогнуть:
— Да, я тоже помню это имя, Рокингем. Ты выкрикнул его в прошлый раз, когда мы тебя убили. Когда ты всех нас предал.
В глазах Рокингема вновь появилось осмысленное выражение.
— Эр'рил! — выдохнул он.
Растущая армия гоблинов заревела, вторя гневу своего командира. Они шипели и лезли вперед, толкались, забирались друг на друга — живая масса когтей и ядовитых хвостов бурлила за спиной Рокингема.
— Вовремя заявился! — пробормотал Флинт, бросив на Эр'рила сердитый взгляд.
Эр'рил ни на кого не смотрел, его глаза были прикованы к Рокингему. Он шагнул вперед, держа в одной руке меч из магического серебра, на лице застыла багровая маска ярости.
— Мы помогли тебе избежать когтей скал'тума, а ты отплатил нам предательством! Какой бы ни была твоя жизнь прежде — дурной или хорошей, — теперь ты с ней расстанешься.
— Дерзкие слова для человека, который, прожив пятьсот зим, наконец умрет.
Рокингем сорвал с плеч рубашку, и рана на его груди с треском раскрылась, превратившись в разверстую пасть, из которой вытекал мрак.
Джоак, не в силах отвести глаз, смотрел на текучие тени. Из глубины груди голема на него уставились красные глаза, наполненные жуткой магией и черным огнем.
Под вой гоблинов Темный Властелин явился, чтобы понаблюдать за бойней.
Элена стояла, купаясь в волнах света. Откуда-то издалека доносились крики и вой диковинных зверей, но ее окружал островок покоя и тишины. Она слышала едва различимый хрустальный звон, воздух был пропитан ароматом пряной гвоздики. Где она? Элена никак не могла вспомнить, как сюда попала и что здесь делает. Она сделала осторожный шаг вперед.
— Привет! — крикнула она, обращаясь к свету. — Здесь кто-нибудь есть?
Перед ней возникла женщина, окутанная водоворотами света.
— Мисилл следовало научить тебя получше присматривать за своей спиной, — сердито проговорила незнакомка, но уже в следующее мгновение Элена ее узнала.
— Тетя Фила?
