— Он мой сын. Огр-полукровка, — мрачно сообщила ему Мисилл, немного успокоившись. — А при чем здесь эти двое?
— Они должны отправиться вместе с нами, — твердо сказал принц.
— Почему?
Судя по всему, волк понял, о чем идет разговор, и они с Могвидом подошли поближе.
Тайрус заметил это и пояснил:
— В пророчестве моего отца говорится о других оборотнях, которые должны прийти в замок Мрил. Я думал, мы встретим их по пути домой, в Западных Пределах, а не обнаружим здесь, вместе с тобой.
— Кого?
— Во-первых, пара оборотней… полагаю, вы близнецы?
Удивление, появившееся в глазах Могвида, подтвердило его правоту.
— Как вы?..
Тайрус повернулся к ним.
— Близнецы, скованные проклятием.
Могвид подошел к Тол'чаку. Он впервые слышал, чтобы их с Фардейлом упоминали в предсказаниях. От этой мысли ему стало невыносимо страшно. Даже из горла Фардейла вырвалось глухое рычание.
— А в-ваше пророчество говорит об исцелении? — прошептал Могвид, в голосе его слышалась робкая надежда.
— «Придут двое скованных, один уйдет целым».
Братья переглянулись. Надежда и рок слились воедино в этих словах. Получалось, что, после того как проклятие будет снято, в живых останется только один из близнецов. Братья безмолвно обменялись образами. И Тол'чак понял: один лучше, чем ничего.
К этому моменту вокруг них собрался весь отряд.
Могвид прикоснулся к плечу брата. Фардейл повернулся и сел на задние лапы; вопрос был решен.
— Мы пойдем с вами, — сказал Могвид.
Их решение расстроило Мисилл.
— Не можем же мы все отправиться с вами, Тайрус. Кто-то должен защищать Элену.
Тайрус с сомнением приподнял брови.
— Тощий человек и большая собака? Если судьба девушки зависит от этой парочки, значит, она обречена. — Он отвернулся. — Кроме того, они только что приняли решение.
Мисилл покраснела от огорчения.
Тол'чак отнесся к этой новости гораздо спокойнее, тем более что незнакомец чего-то недоговаривал.
— Высказали: «Во-первых, пара оборотней». Тогда кто «во-вторых»?
— Еще один оборотень, — ответил Тайрус, не оборачиваясь.
Сердце Тол'чака наполнилось радостью, он решил, что принц имел в виду его. Даже Мисилл посмотрела на сына, и в ее глазах загорелась надежда. Он задрожал под ее взглядом, поняв, что не может отправиться с ней. Даже сейчас сердце-камень звал его в Архипелаг. Все тело Тол'чака наполняла такая пронзительная боль, что он не мог противиться зову камня — даже ради того, чтобы остаться с матерью.
Впрочем, ему не пришлось делать выбор. Тайрус повернулся, выхватил свой меч и наставил его острие на грудь Крала.
— Ты, горец, — тот оборотень, что пойдет с нами.
Все глаза обратились на Крала, который пытался скрыть свое изумление. И хотя его опалил огонь Черного Властелина, он оставался единым со Скалой, и потому на его лице застыла каменная маска.
— Ты слишком много выпил, пират, — сказал он, наградив Тайруса мрачным взглядом. — Я не больше оборотень, чем ты.
— Горец говорит правду, — вмешалась Мисилл. — В нем нет крови си'луры. Мой сын…
— Нет, — перебил ее Тайрус, и огонь, вспыхнувший в его глазах, заставил ее замолчать. — Кровь далеко не всегда показывает свой истинный цвет. Я пират и принц. Ты дро и одновременно не дро. — Он махнул рукой в сторону Фардейла и Могвида. — Они оборотни, но с другой стороны — нет. В жизни мало кто бывает тем, кем кажется. Мы все носим маски.
— Только не я, — возразил Крал.
— Правда? — спросил Тайрус, и на его лице появилась снисходительная усмешка. — Тогда скажи мне, ты горец и кочевник… или наследник трона Тор-Амона?
Слова Тайруса потрясли Крала. Даже среди представителей его народа мало кто помнил, что клан Крала, пламя Сенты, был когда-то королевским домом, а его семья А'дарван по-прежнему оставалась прямыми наследниками оставленного трона. Эта тайна была одновременно позором и гордостью семьи. Потому что именно предок Крала десять поколений назад проиграл сражение с д'варфами, которые пришли, чтобы захватить их земли, и, победив, вынудили все кланы навсегда стать кочевниками.
Тайрус, видимо, прочел его мысли.
— Твое сердце по-прежнему желает вернуть ваши родные земли, чтобы огни кланов вновь пылали на сторожевых башнях цитадели?
— Не провоцируй меня, человечек. — Крал изо всех сил сражался с дрожью в голосе. — Что ты такое болтаешь?
Тайрус слегка прикрыл глаза и заговорил, будто читая:
— Вместе с близнецами придет человек-гора, у которого много лиц и который меняет обличье, как лавина в сильный ветер. Ты узнаешь его по жестким глазам и бороде, такой же черной, как его сердце. Не ошибись. В нем ты найдешь короля, того, что наденет на свою голову сломанную корону и снова сядет на трон цитадели.
Крал даже надеяться не смел, что в словах пирата содержится хотя бы доля правды. Это было бы слишком жестоко. После того как орды д'варфов прогнали его народ с родных земель, они стали кочевниками — и не потому что им нравилась бродячая жизнь. Но они верили, что их земли вернутся к ним. Неужели Крал сможет воплотить в жизнь эту мечту? Удастся ли ему положить конец странствию его соплеменников, дороге длиной в несколько веков, и снова привести их домой?
— Он должен быть рядом с Эленой, — возразила Мисилл.
Упоминание имени ведьмы прогнало мечты Крала о тронах и коронах. Он не мог противиться воле своего господина.
— Если горец найдет Элену, он ее убьет, — спокойно проговорил Тайрус.
Все замерли и повернулись к Кралу. Судя по их обеспокоенным взглядам, его товарищи опасались, что горцу нанесено оскорбление и сейчас прольется кровь. Они не знали, до какой степени были правдивы слова Тайруса; даже сам пират этого не понимал.
— Я не хочу сказать, что Крал предаст девушку и убьет ее своим топором, — продолжал Тайрус, показав, что и его пророчество туманно. — Но если он не пойдет с нами, она, вне всякого сомнения, умрет. Слова моего отца нельзя трактовать иначе: «Должны пойти четверо, или ведьма умрет».
Он убрал меч и скрестил руки на груди.
Мисилл повернулась к Кралу.
— Северная стена богата магией стихий; это чистый источник, рожденный сердцем земли. Когда я была охотницей, ее могущество было для меня как магнит. Оно звало меня на север, где стражи замка Мрил научили меня владеть мечом. А еще я узнала там про способность короля Райя к ясновидению, которая проявлялась, когда он соединялся с камнем. И хотя пророчества старца были редкостью, они всегда оказывались верными. — Мисилл оглянулась на Тайруса. — Но иногда ошибочным оказывалось толкование. Так что советую тебе, горец, подумать, прежде чем принять решение, основываясь на этих словах.
Крал почувствовал, что в его сердце сражаются две силы. Часть его существа, выкованная в черном огне, настаивала, чтобы он не отказывался от охоты на ведьму. Таково было требование Черного Сердца, которое кипело в его крови. Но, как и у всех темных стражей, в нем остался осколок истинной природы, искра огня стихии, питавшая заклинание Темного Властелина. И этот крошечный огонек не мог не ответить на призыв его родины. Его поддерживала надежда всех кланов горцев.
