— Ты должен попытаться, — поторопила она его. — Или же весь мир погибнет.
Джоах кивнул, отворачиваясь, в голосе его послышалась боль:
— Иди. Я знаю свой долг.
Елене страстно захотелось дотянуться до брата и утешить его, но вместо этого она отдернула руку, заставив картину исчезнуть. Утешение будет позже. Она зависла на одном месте. Она сделала все, что могла. Дело за остальными.
Елена плыла в направлении первой серебряной реки, чтобы последовать но ее руслу. Она не знала, как исполнить то, чего просила от остальных. Врата Мантикора казались неуязвимыми. Обдумав все возможности, но так и не придя к решению, она добралась до преграды из черного стекла. Девушка втайне надеялась, что проход откроется для нее заново. Но, доплыв до него и надавив руками на поверхность, она обнаружила, что он все так же непроницаем.
Магическим зрением она видела, что поток стихийной энергии поднимается из горы и проходит вдоль руки к эбонитовому валуну. Это казалось безнадежным: не было способа ни сдвинуть эбонитовую громадину, ни отломать каменную руку. Их было так мало в отряде, что понадобится несколько лун на раздробление каменной руки. Вот если бы она высвободилась из камня, то могла бы воспользоваться своей магией.
Елена окрикнула товарищей, все еще стоящих у камня, и рассказала им о своих открытиях.
Тетя Фила скользнула ближе:
— Значит, мы должны либо сломать Врата, либо разорвать их канал связи?
Елена кивнула, внезапно осознав, что ее не видят.
— Да. Это нужно сделать сегодня же ночью, либо весь мир будет искажен.
Эррил покачал головой, оглядываясь.
— Понятия не имею, как это можно сделать.
— А что насчет твоей магии, моя милая? — спросила тетушка Фила.
Елена уже пыталась освежить рану на пальце и с помощью магии вырваться наружу, по попытка провалилась. Плотина была слишком велика, она слишком мала.
— Я не могу разрушить камень, — устало ответила она.
— Я спрашивала не об этом, — проговорила Фила. — Я говорю о магии Чо, защищающей тебя. Она не безгранична.
Елена опустила взгляд на свои руки и в первый раз заметила, что сияние ее кожи потускнело. Она подняла руки. Магические доспехи стремительно истощались. Она посмотрела вглубь темной Плотины.
Как только кончится магия, кончится и ее жизнь.
Закутанный лишь в плащ, Крал вглядывался в окружающие его лица. Их число сильно сократилось с тех пор, как отряд вошел в тронный зал. Фердайл исчез, холодное тело Мишель лежало на каменном полу, прикрытое плащом Тайруса с фамильным гербом готового к прыжку снежного леопарда. В их глазах читалось недоверие; Крал не мог ничем ответить на их немые обвинения и не мог просить их довериться ему.
— Откуда мы знаем, что ты не пособник Темного Лорда? — наконец, спросил Мерик. Он указал на грифона у Ледяного Трона, впившегося эбонитовыми когтями в гранитный пол Цитадели. К разбуженному чудовищу невозможно было подобраться. Он угрожал любому своими когтями и клыками. Мерик продолжил: — Ты атаковал грифона, потерпел поражение, и зверь ожил. Откуда мы знаем, что ты не спланировал это заранее?
Крал повесил голову, погрузив пальцы в бороду.
— Вы не можете этого знать.
Нилан подошла к нему, твердо взглянув ему в лицо. Она держала на руках младенца, укачивая его.
— Я не знаю, — сказала она.
Могвид пятился назад.
— Я советую уходить. Двигаем, пока еще в силах.
— Ты свободен, — проговорил Тайрус, кивая на открытую дверь. — Ты получил свои способности к трансформации. Иди. Попытай счастья с дварфами, жаждущими мести за смерть своего короля.
Могвид нахмурился, но не принял предложение принца.
Тайрус поднял свой фамильный меч и указал им на сердце Крала.
— Я не собираюсь уходить отсюда, не сделав того, о чем просила юная ведьма. Мы должны разрушить опору грифона здесь, на севере. — Он взглянул на Мерика. — Меня не волнует, порченый этот человек или нет. Будучи пиратом Порт Рауля и сражаясь по одну сторону с головорезами и убийцами, я выучил один закон: пока цель человека совпадает с твоей собственной, добро пожаловать в команду — неважно, благороден он или испорчен.
Мерик хотел возразить, но Тайрус поднял руку и продолжил:
— Я знаю, Крал хочет избавить север от зла так же, как и я. Мы оба люди камня — две стороны одной монеты. Я гранитная стена, он уходит корнями в гору. Если он говорит, что может освободить нас от проклятого зверя, мы должны поддержать его.
После этой речи наступила тишина.
Затем Нилан кивнула.
— Думаю, Лорд Тайрус говорит мудро.
Мерик вздохнул и пожал плечами.
— Думаю, у нас не такой большой выбор. Восход солнца не за горами, а у него единственного есть план.
Мерик выступил вперед, сбив клинок Тайруса, и протянул горцу руку.
Крал поколебался, после чего пожал ее.
— Я не предам вас. Никогда.
— Что у тебя за план? — спросил Тайрус, все еще держа в руках меч, но уже не направляя его на грудь Крала.
Горец выпрямился и оглядел всех.
— Это было пророчество короля Рая.
— Моего отца? — воскликнул Тайрус.
Крал развернулся к залу, устремив взгляд на Ледяной Трон.
— Он предсказал нашу победу при возвращении моего фамильного трона.
— Да, и что?
— Ты забыл вторую часть пророчества — слова, сказанные мне в доках Порт Рауля?
Тайрус покачал головой.
— Ты сказал: я получу назад мой трон, но буду носить сломанную корону.
— Я все еще не понимаю.
Крал отринул от своего сердца боль. Он освободился от проклятия иллгарда, но не от своей вины и позора. Потеря стихийной силы была небольшой платой, чтобы смыть все убийства, предательства и лживые речи. Хотя клеймо Темного Лорда исчезло, в своих собственных глазах Крал навсегда останется запятнанным. Он все еще помнил неистовые погони, вкус крови на языке и испускающие дух тела. Несмотря на освобождение, небольшая часть его все еще жаждала этого.
Крал закрыл глаза и сглотнул.
— Среди моего народа укоренилось другое пророчество. Я передал его Эррилу, когда мы впервые встретились в Винтерфелле.
— Я помню, — промолвила Нилан. — Ты сказал, что появление Эррила, легендарного Странствующего Рыцаря, принесет гибель вашим кланам.
Крал повернулся к Нилан, из его глаз текли слезы.
— Я тогда струсил, рассказал вам не все. В тот момент я переживал не столько за будущее моего народа, сколько за себя самого. Пророчество гласило, что тот, кто встретит Странствующего Рыцаря, явится причиной этой гибели.
Тайрус нахмурился.
— Я все еще не вижу смысла. Сломанные короны, пророчества о гибели… Что все это значит?
