мусоросборщика успели полностью зарядиться.
Да! Бежать! Пока не поздно, пока есть возможность!
Он глянул на спешащих к нему приятелей, понял, что им ни за что не успеть к вездеходу — хурбы перехватят их раньше. Он даже вычислил место, где это случится: всего-то в тридцати метрах от готовой к движению машины, рядом с покосившимся фонарным столбом. Ему потребовался буквально миг, чтобы трезво и безошибочно оценить обстановку: даже если Угр с Хербертом сбросят мешающий груз и прибавят ходу, если им каким-то чудом удастся отбиться от первой волны нападающих и они успеют добраться до мусоросборщика, то вторая волна, куда более многочисленная и озлобленная, навалившись на грузовик с четырех сторон, растерзает всех его пассажиров на мелкие куски.
Поняв все это, Яр внезапно успокоился. Нырнув в кабину на водительское место, бросив под ноги ненужный карабин, он левой рукой нашарил в истертой обивке кресла небольшой порез. Ключ оказался на месте. Яр крепко уцепил его ногтями, вытащил наружу и бросил на пыльный сенсор. Машина мгновенно ожила — писком известила о завершившейся проверке систем, глухо рыкнула могучей трансмиссией, приподнялась, встряхнулась. Яр выкрутил руль и, вспомнив уроки Ларса, включил задний ход. Послушный вездеход, выдирая из разбитой глазницы измятые остатки фары, медленно отодвинулся от препятствия.
Хурбы, кажется, засуетились.
Яр, зло усмехнувшись, захлопнул дверь.
Вик, Угр и Херберт были уже в десяти метрах от фонарного столба. Мальчишка бежал первым. Космач отставал, оглядываясь на близких преследователей и, кажется, намереваясь вступить в драку.
Жаль их, конечно. Как-то глупо все вышло.
Яр, вспоминая наставления Ларса, поднял обороты двигателя.
Угра жалко. Но ведь никто не верил, что космач в городе долго протянет. Все говорили, что он обречен — так и вышло, все в порядке вещей… И Вика жалко. Но парень сам напросился в это путешествие, он сам во всем виноват, его предупреждали, и он знал, на что шел. Сидел бы дома, ничего бы с ним не случилось… А Херберт… Херберт прожил столько, сколько ни один сибер-друг не живет. Ему давно пора было на профилактику и обновление. Да что о нем переживать — он обычная безмозглая машина, каких в мире многие миллионы!
Яр медлил и сам на себя сердился за непонятную опасную нерешительность. Взгляд его метался. Побелевшие пальцы намертво вцепились в руль.
Чего ждешь?! Надо бежать! Бежать отсюда! Бежать во всю прыть!
Угр повернулся к преследователям, широко махнул палицей, сбив на землю сразу три черные фигуры. Вик метнулся назад, осознав наконец-то, что к вездеходу им не прорваться, не успеть. Херберт прикрыл паренька своим телом, в упор пустил стрелу в лицо подскочившего хурба, полоснул его кованым клинком и отступил на шаг.
Они лишь получили крохотную отсрочку.
— Надо бежать! — беззвучно кричал себе Яр.
И знал, что убегать нельзя, невозможно.
Он схватил карабин. И тут же снова его бросил. Выдернул из ножен тесак. И кинул его на соседнее кресло.
Бежать! Бежать!
Мусоросборщик рычал.
Хурбы сходились.
Три существа — маленький человек, громадный полузверь и жизнерадостный механизм с электронными мозгами — готовились дать последний бой.
Яр зажмурился, бешено заругался, ударил ладонями по пружинящему рулю. Закричал кому-то — то ли мобилю, то ли себе, то ли своим друзьям:
— Держись!!
И, стиснув зубы до скрипа, до боли, всем телом, всей своей тщедушной силой и ничтожной массой, бросил колесную машину вперед.
Хурбов разметало.
Яр дал задний ход, выкручивая руль до упора вправо, и сшиб еще несколько черных фигур — он слышал тупые удары, будто мячом били об стену.
— Ага! — возликовал Яр, пытаясь локтем выдавить продырявленное стекло. — Ну-ка, достаньте!
Он рванул вперед, налетел еще на одну тесную группу ненавистных хурбов, смял их, разбросал, раздавил. Бешено вращая руль, развернулся почти на месте, поставил машину так, чтоб она прикрывала друзей с правого фланга, и заорал в неподдающееся стекло:
— В кузов! В кузов лезьте!
Херберт, кажется, понял. Срезав клинком неожиданно выскочившего хурба, метнулся за машину, распахнул дверь, замахал рукой, подзывая мешкающих товарищей.
Яр дотянулся до манипулятора огнемета, заглянул в подслеповатый и бликующий экран-визир, хлопнул по красной кнопке. Пламя жахнуло на двадцать метров, облило стоящих в оторопи хурбов, растеклось по земле непреодолимой лужей.
— Быстрей! — рявкнул Яр, выбирая следующую цель. — Что вы там тянете?!
Он не видел друзей, он даже не смотрел в их сторону — сейчас ему было не до этого. Струя пламени ударила в железную будку, внутри которой угадывалось движение.
— Мы тут, друг Яр! — За головой Яра с лязгом отошла в сторону маленькая стальная заслонка. В зарешеченной отдушине показались круглые глаза Херберта. — Сейчас только Угр заберется, и можно будет ехать… Вот сейчас… Сейчас…
Грузовик раскачивался и поскрипывал, пока великан неуклюже пытался устроиться в забитом разным хламом кузове.
Яр в третий раз ударил по красной кнопке, похожей на срезанный бок яблока. Рыжее пламя мгновенно залило бетонную чашу фонтана — в ней явно скопилось нечто горючее. В кабине сделалось жарко, наверху что-то затрещало — кажется, от жара начала коробиться и обгорать краска.
— Мы готовы, — объявил Херберт. — Мы уместились.
— А здорово ты их! — оттеснив сибера, крикнул в зарешеченное оконце Вик. — Бах! Бух! Трах!
Яр, не оборачиваясь, кивнул, усмехнулся криво и бросил машину вперед.
Тяжелый грузовик, громыхая, лязгая и скрежеща, несся по древним пустым улицам и замусоренным проспектам. Его колеса выбивали из мертвой земли странную черную пыль, надолго повисающую в воздухе. Эхо металось меж зданий, оставленных людьми в незапамятные времена. Необычная для этих мест дрожь воздуха и слабые колебания земли, порождаемые движением мобиля, порой нарушали царящее здесь хрупкое равновесие, и тогда потрескавшиеся от старости витрины вдруг рассыпались мелким стеклянным крошевом, и сползали вниз по фасадам целые пласты отвалившейся облицовки, а из проемов выпадали оконные рамы и, спланировав вниз, разбивались со страшным треском и звоном.
Яр не успевал одновременно вести мобиль и следить за картой, так что роль штурмана взял на себя Херберт. Сибер перебрался в кабину во время одной из коротких остановок, бросив в кузове весь свой груз и все свое оружие, в том числе пристегивающиеся к предплечьям клинки. Вику пришлось остаться наедине с Угром. Паренек, конечно, был от этого не в восторге. Он не отходил от крохотной отдушины и непрестанно канючил, упрашивая взять его в кабину, хотя и сам видел, что места там для него нет. Космач же, устроившись в неглубокой нише, где прежде располагался оружейный стеллаж, мирно дремал. Он сам, выполняя распоряжение Яра, выдрал этот стеллаж и выбросил его вместе с остальным хламом, лишь утяжеляющим машину. Они так увлеклись расчисткой и так спешили, что чуть было, не выкинули и железные ящики с патронами. Хорошо, один из ящиков открылся, когда его волокли к выходу.
— Черт побери, — пробормотал Яр, увидев тесные ряды маслянистых гильз.
Снаряжать пулемет им было некогда, так что они просто сунули железные коробки поглубже в кузов и на скорую руку их закрепили, привязав обрывками проводов к одной из откидывающихся скамеек…
Хурбы не показывались: то ли прятались до поры до времени, то ли их здесь действительно не было.
