Хам подавился криком. Незримая сила вдруг отшвырнула его метра на три в сторону. Он упал на Бориса, сшиб его с ног, цепко схватил за руку.
— Помоги мне! Помоги!
Борис вырвался, отполз назад, стараясь не смотреть на обезумевшего командира.
— Вон же они! — хрипел Хам, обращаясь к своим людям. — Вот они! Почему вы их не замечаете?! — Он с трудом поднялся, закружился на месте, тыча перед собой кинжалом, указывая на что-то, видное лишь ему одному: — Вот же! Вот!
Кожа на его лице лопнула, кровь плеснула на одежду. Хам покачнулся, схватился за чье-то плечо, удержался, не упал.
— Демоны! — Острие кинжала воткнулось в воздух, рукоять вывернулась из ослабевших пальцев. Но кинжал, к изумлению всех присутствующих, не упал. Он повис без всякой опоры, запрыгал в воздухе.
— Демоны! — обезоруженный Хам пятился, выпученными глазами уставившись в держащую клинок пустоту. — Я вижу вас! Я вас вижу!
Едва заметная тень скользнула между Хамом и Борисом.
Выстрел карабина отшвырнул ее в сторону — и она с тихим вздохом опустилась на землю, плавно и легко, будто обрывок тончайшей ткани.
Борис вскрикнул.
— Демоны… — хрипел Хам, тыкая пальцем в сгущающиеся вокруг него тени. — Демоны…
Борис запнулся, повалился назад, ударился затылком. Черная, закутанная в плащ фигура, проплывая мимо, коснулась его колена. Он отдернул ногу. Фигура повернулась к нему, не меняя положения, — это выглядело очень странно.
— Демоны, — шепнул Борис.
Хам упал. Из обрубка левой руки хлестала кровь.
— Призраки, — удивленно сказал кто-то рядом. И захрипел, заклокотал перебитым горлом.
Борис, что было сил, метнул дубинку в нависшую над ним тень. Он слышал удар. Он видел, как отшатнулась размытая фигура. Он ликующе закричал, вскочил на ноги, пнул демона в пах — или что там было у демона?
— Демоны! — крикнул он, подхватывая общий уже клич. — Демоны!
Он вспрыгнул на небольшую платформу, ухватился за свитую петлей гнилую трубу, выпрямился и только теперь увидал, сколько незримых врагов собралось на железной дороге, окруженной бетонным забором.
Черная фигура выросла у него за спиной. Почувствовав опасность, Борис повернулся и уткнулся лицом во что-то липкое и холодное. Рефлекторно сжал зубы, дернул головой, отрывая кусок этой лезущей в рот мерзости. И упал на колени от сильного удара в висок.
Он умер, обнимая свитую петлей трубу, хватаясь за нее и пытаясь по ней подняться.
Пока он умирал, черный призрак неподвижно стоял над ним.
Они были точно памятник на бетонном постаменте. Выразительный скульптурный ансамбль.
Но далекий выстрел карабина разрушил выстроенную композицию.
Яр сбил хурба, стоящего на бетонном возвышении, и оторвался от прицела. Руки его дрожали.
— Попал? — спросил Ларс, глядя совсем в другую сторону.
— Да, — ответил Яр.
— В хурба? — решил уточнить проводник.
— Да.
— Убил?
— Наверное.
— Сколько их там еще?
— Не знаю… Много…
— А проволочников?
— Посмотри сам, — раздраженно ответил Яр. — Их-то ты видишь.
Ларс промолчал. Сейчас он боялся поворачиваться лицом к врагу. Боялся разглядеть черных призраков среди обычных людей. Ларс много лет водил хурбов за нос, но он не сомневался, что стоит ему однажды их увидеть — и тогда они его достанут, какой бы хитрой ни была его маскировка.
— Пойдем, — распорядился Ларс, забрасывая ненужный в данный момент карабин за спину и поправляя сумку. — Они заняты друг другом, так что не будем им мешать.
— Но как же? — растерялся Яр. — А люди?
— Сомневаюсь, что ты сумеешь им помочь… А впрочем, как знаешь. Думаю, выжившая сторона найдет, как тебя отблагодарить. Но лично я этого видеть не хочу.
Ларс отшвырнул ногой оказавшийся на пути ржавый болт и решительным шагом двинулся прочь.
— Погоди! — воскликнул Яр, медленно пятясь и высматривая, не направится ли к ним кто-то из хурбов. — А как же Херберт?! А твое оружие?!
— Учись жертвовать малым, чтобы выиграть главное, — назидательно проговорил Ларс, ускоряя и без того скорый шаг.
Яр в последний раз окинул взглядом происходящее на рельсах избиение и, развернувшись, побежал догонять удаляющегося проводника.
ГЛАВА 10
— А ты молодец, — сказал Ларс, утираясь рукавом. — Не ожидал от тебя, честно говорю. — Он пригладил мокрые волосы ладонью.
— Ты это о чем? — рассеянно спросил Яр, с отвращением выковыривая грязь из-под неприлично отросших ногтей.
— Да вообще… Как ты хурбов отстреливал.
— А… — Яр пожал плечами. — Ты был прав. Это как игра. Прицеливаешься и жмешь на курок. Главное — не думать, что все это взаправду.
— А в людей стрелял? — помолчав, поинтересовался Ларс.
— В проволочников? Нет, конечно. — Яра передернуло, когда он представил, что одна из дробин могла зацепить живого человека. — И мысли такой не было.
— А вот это зря.
Они сидели на выпирающей из земли трубе, внутри которой что-то клокотало и всхлипывало. Перед ними отплясывал живой огонь, пожирая корчащиеся пластиковые обломки, которые Ларс называл дровами.
— Подбрось-ка в костер еще дров, — говорил он, когда жар спадал, а пламя делалось ниже. И Яр, наклонившись, осторожно совал собранный Ларсом пластик в медленно оплывающую огненную кучу.
— Откуда ты знаешь все эти слова? — спросил он, когда проводник в очередной раз потребовал бросить в костер дров.
— Какие именно?
— Ну, разные: «костер», «дрова». «Изморось» еще.
— Хм… — Ларс задумался. — По-разному. Что-то от учителя Димитра перенял, что-то узнал от людей, живущих за городом, а что-то в старых книгах вычитал. Тут ведь как получается: если нет вещи или явления, то нет и названия. А нет названия — так и вещи как бы не существует. Взять дрова, например. Раньше это слово обозначало куски дерева, предназначенные для сожжения. И где теперь найти дерево? Зачем теперь жечь огонь? Исчезла необходимость в вещи, пропало и слово. Осталось в словарях да в старых книгах — но кто туда заглядывает? А мне вот частенько приходится греться у открытого огня, еду на нем готовить, воду кипятить, одежду сушить. Вот и вернулись слова: и костер, и дрова.
— А почему не просто «огонь», «пластик»?
— Огонь, он разный бывает. Пожар — тоже огонь… А что касается пластика… Он ведь не всякий для
