остров и взял трехметровый – самый длинный – шест.
– Причалим вон там… – Он показал рукой. – Где подмытые корни торчат. Видишь? Там и плот можно спрятать, и на берег выбраться будет удобно…
5
Корни нависали над водой, словно спутанные щупальца чудовищ. Ритмично чавкали волны, подмывая берег; пузырилась ржавая тина, колыхались темно-зеленые поля водорослей. Опасно кренились к воде старые березы – казалось, лес вытеснил их сюда – на самый край острова – и теперь пытается опрокинуть в реку.
Плот наполовину ушел под берег – спрятался, укрылся словно под навесом, потерялся среди корней. Окажись рядом человек – ничего не заметит, разве только удивится, откуда нанесло столько елового лапника – лес-то, вроде, лиственный.
– А насчет весел ты все же подумай, – сказал Глеб, выбираясь на берег.
– Плот не лодка, – Ирт ковырнул топором подвернувшуюся корягу, убедился, что она трухлявая, не годная даже на дрова. – Веслами его сильно не разгонишь, а за час гребли устанешь так, словно весь день лес валил.
– Ты об усталости не беспокойся. Ты думай, как сделать.
– Ну, если очень хочешь… Надо два двухметровых ровных бревна, толщиной с ногу. Увидишь – неси на плот. Буду рубить, пока плывем.
– Договорились. Но и сам посматривай. Ты лучше меня знаешь, что именно надо…
Они углубились в лес.
Здесь бурелома было куда меньше. Мягкая земля чуть пружинила под ногами, пахло прелой листвой и грибами. Местами росла ярко-красная, водянистая, чуть кисловатая на вкус ягода – Ирт сказал, что она называется огницей, и что ее сок хорошо заживляет раны.
Дров друзья насобирали, не отходя от реки далеко. Пять раз они возвращались к плоту, складывали валежник на берегу.
– Пожалуй, хватит, – сказал Глеб, сбросив с плеча на землю толстый полутораметровый обломок березового ствола.
– С лихвой, – подтвердил Ирт.
Таская дрова, Глеб не расставался с копьем. Оружие всегда должно быть в руке воина, даже если воин занят хозяйственными работами.
– А теперь пойдем искать весла, – сказал Глеб. – Я там присмотрел одно деревце, оценишь…
Едва высохла роса, в лесу появилась мошкара. Звенящие клубы висели над травой и невысокими кустами, облепливали людей, когда те проходили мимо, лезли в нос, в рот, в глаза. Ирт к надоедливым насекомым относился с терпением – он их старался не замечать. Глеба же пляшущие вокруг мошки выводили из себя – он размахивал руками, чертыхаясь, и все норовил от них убежать…
Деревце, которое присмотрел Глеб, Ирт забраковал. Сказал, что слишком много сучков.
Поглядывая по сторонам, они пошли дальше.
– Вот уж не думал, что в лесу можно так долго искать дерево, – хмыкнул Глеб.
– Мы ищем не дерево, – наставительно сказал Ирт. – Мы ищем весла.
– Ну-ну…
Покружив, они вышли на чуть приметную стежку. Кто вытоптал эту тропинку – люди или звери – товарищи не поняли. Могло оказаться и так, что здесь никогда не ступала ни нога, ни лапа – тропа могла существовать сама по себе, как часть этого леса, этого острова.
– Если ничего не найдем в ближайшие двадцать минут, то двинем назад – бог с ними, с веслами, – решил Глеб.
– Грести можно и шестами, – сказал Ирт.
Дальше они двигались по тропе, рассудив, что на ней у них будет меньше шансов заблудиться.
Лес немного изменился, поредел, посветлел, ожил; здесь уже не пахло застоявшейся водой и гниющей тиной…
Как ни странно, опасность первым почуял Ирт. Он придержал идущего впереди Богоборца, сказал негромко:
– Кажется, в лесу кто-то есть.
Глеб вмиг подобрался:
– Ты уверен?
– Не знаю… Что-то мелькало за деревьями. Что-то белое. И, кажется, большое.
– Я ничего не заметил.
– Может быть, мне просто показалось…
Некоторое время товарищи, озираясь, стояли на тропе. Не заметив ничего подозрительного, Глеб немного расслабился:
– Ты последнее время нервный какой-то, Ирт. Наверное, от недосыпа.
– Вон! – Раб резко вскинул руку, указывая на что-то, и Глеб мгновенно развернулся навстречу возможной опасности, выставил перед собой копье.
Словно подброшенная тонкой веткой взмыла к небу яркогрудая пичуга.
– Ничего не вижу, – Глеб хмурился.
– Там кто-то был, – Ирт выглядел смущенным. – Я видел шевеление.
– Пожалуй, нам пора возвращаться… – сказал Глеб, не уверенный, что принимает правильное решение. И тут он увидел то, о чем говорил раб.
Нечто белое высунулось на миг из-за ствола старой березы – и тут же спряталось.
– Ты прав, Ирт, – шепнул Глеб. – За нами кто-то следит…
Он ошибся. За ними не следили. Их преследовали.
– Что будем делать? – у Ирта в руках мгновенно появился топор.
Глеб не знал, что ответить.
Дорога назад была перекрыта. Кто там прятался за деревьями и с какими намерениями – совершенно непонятно. Вступать в бой, не зная противника, не видя его – глупо и рискованно. Бежать через лес – постыдно и опасно.
– Эй! – крикнул Глеб во весь голос, крепко сжимая древко копья и озираясь по сторонам. – Мы вас заметили, выходите!
Враги могли оказаться не только сзади. Возможно, они вокруг. Возможно, весь лес наводнен сейчас ими.
– Слышите?! Если не хотите проблем, покажитесь!
Похоже, враг не просто хотел проблем, он их жаждал.
– Держись рядом, – велел Глеб Ирту…
Они медленно пятились, не замечая, что приближаются к приготовленной, тщательно замаскированной ловушке. А когда под сапогами захрустели, ломаясь, ветки, когда поползла под ногами присыпанная листьями почва, обнажая крупноячеистую сеть, когда качнулись, распрямляясь, согнутые макушки ближайших деревьев, – было уже поздно.
Глеб почувствовал, что взлетает ввысь. Больно врезались в тело крепкие веревки. Хороводом закружились деревья, закачалось небо…
Два человека бились в болтающейся сети, словно в огромной авоське.
6
Их не убили сразу. У них даже не отобрали оружие – что может сделать человек, плотно спеленатый сетью?
Когда куль с пленниками упал на землю, Глеб на какое-то время потерял сознание.
Потом он очнулся, но все дальнейшие события словно смазались – в голове здорово гудело, ныл ушибленный зад, острый сучок впивался в бок, не давая сосредоточится, копье норовило выскочить из немеющих рук, а перед глазами мелькали то небо, то земля, то стволы деревьев – и ничего конкретного, примечательного.
Глеб понял, что их куда-то волочат. Догадался, что ничего хорошего впереди не ждет. Смирился с тем, что ни выпутаться из сети, ни разорвать ее он не может.
