ничем, даже моргает случайно.
– Невесело, – прокомментировал Андрей.
– По-разному… – ответила Эллери. – Вы чего-то хотели? Мы можем поговорить на ходу? Врачи велели с ним гулять хотя бы изредка.
Всей командой они тронулись в путь к ближайшему скверу.
– Мы хотели купить у вас библиотеку, которую Митя получил у вдовы и дочери Романа Антоновича, – объяснил Дорин, помогая скатить коляску с высокого бордюра. – Я так понимаю, что он с ними расплатился и теперь книги принадлежат ему?
Лена молча шла чуть сзади, не прислушиваясь к их беседе. Или почти не прислушиваясь?
– Расплатился, – кивнула Эллери, – я это точно знаю, он рассказывал, как эти две женщины сразу начали делить деньги. И сколько вы предлагаете?
– Столько же, сколько предлагал первым хозяевам – три миллиона рублей или около ста тридцати тысяч долларов…
– Я могу подумать? – спросила женщина.
Но по тону, по тому, как она одной рукой тронула себя за подбородок, а другой взялась за сумочку, а потом поменяла их местами, явно не понимая, куда их деть, было понятно, что думать ей особенно не придется, все уже решено, и она просто хорохорится, чтобы не слишком выдать свою радость.
– Куда, куда, дьявол недоделанный? – закричала Эллери на Вола.
Тележка с Митей, оставленная своим «водителем», покатилась назад. Слава Богу, Лена, оказавшаяся на пути Вола, поймала транспорт и вернула хозяйке, ведь прямо за оградой шли трамвайные пути, и могло случиться всякое.
– А почему вы так называете Митю? – удивился Дорин.
– А вы не знаете? – удивилась Эллери. – Вы его визитку видели когда-нибудь?
Она порылась в сумочке и протянула Дорину черную с золотом прямоугольную картонку с как бы обгорелыми краями. На ней было написано:
Дмитрий
Яковлевич
ВОЛчицкий
– Прочтите выделенные буквы, – добавила Эллери. – Он поэтому и фамилию свою сократил. Господи, как же я еще натерплюсь от тебя, – она поправила сползшее тело Вола.
Дорин с Леной молча смотрели друг на друга. В том, что перед ними в инвалидном кресле сидит убийца Маркиза, сомнений не было.
То, что они близкие родственники, фамилия – не из частых, тоже было понятно. Судя по именам и отчествам, отец и сын или два брата – и это было ясно. Выстраивалось в стройную схему и появление Вола в котельной, и знакомство Маркиза с Маленьким, и смысл скандала, приведшего к смертельному удару Мити.
– Что-то случилось? – обернулась Эллери на застывших супругов.
– Нет, – Андрей покачал головой, – все в порядке. Так когда вы решите насчет книг?
– Завтра. Завтра к вечеру, – ответила она, – сегодня у меня работа, а завтра – выходной: высплюсь, подумаю на досуге и позвоню.
– Хорошо. Тогда счастливо, – Дорин кивнул на прощание, Лена тоже. – Вам обмороки-то танцевать не мешают? – по-светски спросил он.
– Какие обмороки? – удивилась Эллери.
– Он сам предсказал свою смерть, – сказала Андреевская, когда они усаживались в машину, – помнишь, когда написал, что сегодня не Авраам приносит в жертву Исаака, а Хам убивает Ноя.
– Не факт, что они отец и сын… – возразил Андрей, заводя мотор.
– Да это и не имеет значения, про братьев у него, как ты помнишь, тоже было. – Они отъехали всего метров на пятьдесят от сквера. – Слушай, Дорин, может, заедем куда-нибудь в «Кофе-Хаус» или в «Шоколадницу»? – спросила Лена. – Что-то кофеина организм требует.
– Кофеина? – Андрей резко нажал на тормоза, глянул в зеркало заднего вида. – А ты знаешь, – он перевел сомнамбулический взгляд на жену, – ведь это она его убила.
– Кто убил? Кого? – не поняла Лена. – Маркиза?
– Эллери убила Маленького, – задумчиво покачал головой Дорин. – Ведь «сладкая смерть» – это с женщиной в постели, так?
– Так, – кивнула Лена, все еще не понимая, о чем идет речь.
– Домашнев страдал гипертонией, помнишь, у него рожа все время красная была, а гипертонику кофе – нож острый. У нас соседка была с гипертонией, они с мамой все время смеялись, что их хорошо бы сложить вместе, хорошенько перемешать и опять поделить – в итоге у каждой было бы нормальное давление. И представляешь, как странно судьба распорядилась – мама, для которой кофе, ну кофеин, был единственным лекарством, его терпеть не могла, а соседка обожала. Она к нам ходила все время «кофе нюхать». Мама, бывало, заварит себе…
– Погоди, Андрей, про соседку, – перебила Лена мужа, – при чем здесь Эллери и Маленький?
– Я у нее видел ампулу с кофеином, – ответил Дорин. – Когда в тот раз после Лектора к ней зашел. Решил, что у нее, как у мамы, обмороки от низкого давления, а сегодня спросил про них, а она вообще не понимает, о чем речь. Кофеин же без цвета, без запаха, без вкуса – она ему куда-то добавила, а потом в койку – вот у него сосуды и не выдержали – либо инсульт, либо инфаркт. Поэтому она тогда со мной и ехать отказалась, давно, видимо, это задумала.
– Похоже на правду, – согласилась Лена и, как Дорин несколько дней назад, положила руку ему на колено. – Только все это недоказуемо…
– Ну да Бог им всем судья, – сказал Андрей и тронулся с места.
Он взглянул еще раз в зеркало заднего вида на сквер. Был почти жаркий день, бомжи, собаки и молодежь тусовались среди зелени, а мимо них Эллери катила свою коляску. Блестящее металлическое сооружение подпрыгивало на выбоинах, и голова Мити Вола бессмысленно болталась из стороны в сторону.
