Я помотала головой.
– Ты уж прости меня, что тогда так получилось, не хотел же я.
– Это я понимаю.
– Ты, может, следователя боишься? Так ты не думай об этом, Виктор Иванович разберется, он частных детективов нанял, они свою работу знают, найдем мы того, кто Селезнева порешил.
– Да нет, я просто устала… – сказала я. – А что эти частные детективы могут?
– А все: следить, документы разгребать, им за это знаешь какие деньги платят! Вообще, Селезнева жалко, неплохой был мужик, правда, я редко его видел…
– Я его вообще неделю знала.
– Жена у него только… сестрица Воронцова, ух, и злобная тетка, как он с ней жил, не понимаю.
– Любил, может?
– Да ты что, тут все на деньгах и держалось, слышал я пару раз, как она его попрекала да пугала, что без гроша оставит. У него только что и было своего, так это дача.
Дача… Я оживилась: как же я могла забыть про дачу!..
– А что за дача, где?
– Я один раз там был, по Рогачевскому шоссе километров восемьдесят, далековато, но зато своя, от жены его не зависящая, видать, денег сам на нее скопил.
Я вспомнила: Селезнев говорил, что купил дачу пару лет назад, наверное, это было до того, как он решил обокрасть собственную фирму на три миллиона долларов и бежать куда-то там на Мальту.
– Восемьдесят километров, далековато, – я стала развивать тему, чтобы побольше узнать о местонахождении интересующего меня участка.
– Зато место там хорошее, речка есть, рыбачить вряд ли можно, хотя желающие на это дело всегда найдутся, но ноги пополоскать летом приятно, да и название у поселка весьма притягательное.
– Какое? – спросила я.
– «Райские чащи».
– Пошлятина какая-то, – сказала я, ликуя в душе.
– Я обратно-то тебя забрать не смогу, там проверка у вас сегодня, обещал развезти их по домам.
– Спасибо, что подвезли.
Я ожидала, что Ерохин навалится на меня с вопросами, но весь этот допрос был весьма скучным мероприятием. Мне пришлось рассказать, где я работала раньше, с кем на работе у меня приятельские отношения, какой характер был у Селезнева и прочую ерунду.
Если Лариска могла часами рассказывать о своем походе к следователю, то я, выйдя на улицу, не могла вспомнить толком ни одного вопроса, который он мне задал.
Я достала из сумки мобильник и позвонила Альжбетке.
– Да, – услышала я знакомый сонный голос.
– Привет, спишь, что ли?
– Сплю, что-нибудь случилось?
– Возьми ручку и листок, записывай.
Альжбетка заохала, заахала и ворчливо сказала:
– Я готова.
Эта фраза у Альжбетты всегда получалась с эротическим оттенком.
– Пиши: Рогачевское шоссе, восьмидесятый километр, дачный поселок «Райские чащи».
– Что за глупое название?
– Какое уж есть.
– Это зачем?
– У Селезнева там дача, посмотри по карте маршрут, на выходных поедем.
– Ты это серьезно? – оживилась Альжбетка.
Видно, в ее сердце не угасла еще надежда обогатиться.
– Мне кажется, это неплохая возможность найти то, что мы ищем, – обрадовала я ее.
– А Сольке сказать?
– Скажи, пусть готовится.
Оторвавшись от телефона, я увидела притормозившую передо мной потрепанную «Волгу»: это был Юра.
Я села в машину.
– Нам надо поговорить, – сказал Юра.
– Давай поговорим.
– Пойдем в ресторан, тут за углом есть неплохой.
Я была ужасно голодна, и такое предложение меня вполне устраивало. Юра проводил меня за самый дальний столик, и мы дружно стали разглядывать меню. Я заказала салат, свинину с картошкой и жюльен, Юра ограничился чашкой кофе и кусочком торта.
– Ты посмотрела кассету? – нервно спросил Юра.
– Посмотрела, но не бери в голову, меня это ничуть не развлекло. Меня больше интересует – кто тебя шантажировал?
– Ты и это знаешь?
– Я видела письма. Почему это все хранилось у Селезнева?
Юра заерзал на стуле.
– Письма с угрозами шли и шли, а у меня не было столько денег. Конечно, можно было что-то занять, продать, но мы с женой только что кредит взяли под квартиру, тут еще ее мать заболела, нужна была операция… Даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю… Короче, денег не было… Я тянул, сколько мог, а потом пошел к Селезневу просить кредит. Он спросил, зачем мне… Я был в таком состоянии, что выложил ему все как есть.
– А он что?
– Он пришел в бешенство. Кому понравится, что у него под носом камеры ставят?.. Он попросил меня принести письма и сказал, что сделает так, что мы узнаем, кто шантажирует…
– А как с тобой этот человек связывался, ну, тот, кто шантажировал?
– Сначала я в сумке находил эти письма, а последнее – в почтовом ящике… Я так перепугался… если бы жена увидела… Но я всегда сам почтовый ящик проверяю.
– Возможно, это кто-то близкий, кто-то, кто знает твои привычки. Не стал бы он так рисковать: если бы узнала твоя жена, он бы остался без денег.
– Потом мне позвонили и сказали, куда деньги положить, это в парке, недалеко от работы…
– А голос какой был?
– Не знаю, искаженный…
– Мужской или женский?
– Скорее мужской, но не поручусь.
Юра практически залпом выпил обжигающий кофе и заказал еще.
– Я, как и договорился с Селезневым, все ему рассказал. Он сам пошел класть деньги в условленное место, он хотел подстеречь того, кто всем этим занимается, но на него напала собака, и Валентин Петрович еле от нее ноги унес. Когда он вернулся, там лежала эта кассета, а денег не было.
– А почему он не отдал тебе кассету?
– Он хотел сделать какую-то экспертизу, надеялся вычислить этого негодяя, ну, может, там следы какие есть или пленка особая…
Я подумала о деньгах, которые лежали в сейфе и достались нам с Любовью Григорьевной, но Юра опередил все мои мысли.
– Деньги я отдал потом, повезло: друг машину продал, а новую покупать решил через полгодика, ближе к лету. Одолжил я…
Так вот на чьи денежки мы шиковали последнее время! Я почувствовала некоторую неловкость, но потом решила, что, может быть, если у меня будет хорошее настроение, когда я буду прижимать к сердцу
