– Вот пусть и едет отдыхать и заведет себе кого-нибудь, отвлечется, – прописала мне лекарство Альжбетка.
Не так давно Солька стала встречаться с нашим общим соседом Славкой. Он отличный парень, так что ничего против этого союза мы не имеем. Подкалываем их иногда, но исключительно с добрыми побуждениями – жизнь влюбленных не должна быть скучной и однообразной. Раньше Славка пилил гробы, потом переметнулся на производство тумбочек. Вот когда Солька отправилась поздравлять его с этим повышением, тогда-то они и полюбили друг друга.
– Ладно, – сказала я, – завтра куплю сослуживцам тортики, а себе толстый журнал по туризму и быстренько решу, куда податься. Конец сентября, я еще смогу найти пляж, на котором можно будет раскинуть свое бесподобное тело.
Прекрасное утро. Ужасное утро.
Кстати, я похудела еще на два килограмма, кушайте гречку и пейте зеленый чай!
На работу собиралась быстро и ритмично – надо еще забежать в булочную недалеко от офиса и купить четыре торта.
Я выдавила пасту на электрическую щетку и зажужжала. Наверное, за этим жужжанием я не сразу услышала Альжбеткин визг, но когда я оказалась на лестничной площадке, с пастой, стекающей изо рта, точно кровь у вампира, то увидела просто невероятную сцену.
Дверь соседней квартиры была распахнута, на пороге стояла полуодетая Альжбетка, а на полу на коленях стоял Осиков Арсений Захарович и молил нашу богиню красоты и вожделения следующими словами:
– Отдай мои сокровища, я прошу, отдай мои сокровища!!!
Открылась дверь Солькиной квартиры, и заспанная, замотанная в одеяло учительница ботаники спросила:
– Ему что, хлеба?
– Нет, – покачала я головой, – ему сокровища.
В этот момент открылась дверь лифта, и ко мне навстречу шагнула моя разлюбезная Мария Андреевна.
– Мама, а ты-то тут какими судьбами? – изумилась я, глотая остатки пасты.
– В отпуск я еду с тобой, – решительно заявила она и заинтересованно посмотрела на Осикова.
Мир рухнул.
Глава 2
Мы возвращаем сокровища владельцу, но есть один нюанс...
Я подняла Арсения Захаровича с пола и впихнула в Альжбеткину квартиру, туда же засеменила Солька, обмотанная одеялом. Вот теперь я могу разобраться со своей мамой!
– О каком отпуске ты говоришь? – грозно спросила я.
– О твоем, дорогая.
– О МОЕМ! Так вот, мой отпуск – это мой отпуск, и я сама разберусь, как и где, а главное, с кем мне его проводить!
– Ты грубишь матери!
С одной стороны, она права, но лучше сразу взять ситуацию в свои руки, иначе я и не замечу, как мама окажется в моей багажной сумке.
– Я опаздываю на работу, прости, мне надо бежать.
Я нажала на кнопку лифта, и он гостеприимно раскрыл двери перед надувшейся от обиды мамой.
– А кто этот очаровательный мужчина? – спросила она, поглядывая в приоткрытую дверь Альжбеткиной квартиры.
– Маньяк!
– Мне просто необходимо с ним познакомиться!
Сказав это, мама направилась вовсе не в сторону лифта, а в сторону Альжбеткиной квартиры.
Открывая дверь, она сладко произнесла:
– Альжбетта, душечка, ты же не откажешь мне в чашечке кофе с дороги, мы так давно с тобой не виделись.
На секунду я представила себе Альжбетку в полуобморочном состоянии.
Ринувшись в свою квартиру, я запила остатки зубной пасты глотком ледяного вчерашнего чая, причесалась, посмотрела на себя в зеркало и сказала:
– Чует мое сердце, не будет у тебя отпуска, все планеты сейчас выстраиваются в иной ряд, все звезды рисуют иные созвездия, не будет у тебя отпуска, не бу-дет!!!
В офисе все суетились, никому и дела не было до того, что сегодня у меня последний рабочий день. Я разнесла тортики и печенье по любимым отделам и уже собиралась прибраться на столе, как из своего кабинета вынырнула Любовь Григорьевна и поманила меня пальцем.
Любовь Григорьевна – финансовый директор, и, помимо рабочих моментов, нас связывает одна маленькая тайна: я ей помогла влюбить в себя одного очень милого юриста – Крошкина Илью Андреевича. Моя интуиция подсказывает, что все у них получится.
Закрывая за мной дверь, она зашептала:
– Он сделал мне предложение, ты можешь себе представить, он сделал мне предложение!
– Надеюсь, – сказала я саркастично, – вы не сразу ответили согласием, а сказали, что года три подумаете.
– Нет, – замотала головой директриса, – я почему-то сразу согласилась.
– Странно, – пожала я плечами, еле сдерживая улыбку.
Любовь Григорьевна смотрела на меня в замешательстве. Я засмеялась и обрушила на нее целый поток поздравлений и пожеланий.
– Вы молодец! – воскликнула я. – С детишками не тяните, пока медицина бесплатная, надо торопиться. Он как сделал предложение, цветы подарил? Поздравляю, поздравляю, поздравляю!
Я совсем закружила Любовь Григорьевну, и она, совершенно счастливая, рухнув на стул, стала обмахиваться розовой папкой.
– Ты думаешь, я правильно поступила, что согласилась?
– Само собой, зря мы, что ли, столько партизанили! Еще раз поздравляю.
– Это все благодаря тебе, и я хочу, чтобы ты обязательно была на нашей свадьбе.
– А когда свадьба? – поинтересовалась я.
– Через две недели.
– Так быстро?
– Мы дней десять назад подали заявление, но я как-то смущалась сказать.
– А я в отпуск отбываю, где-то на месяц, так что букетик ваш поймать не смогу, но вы его засушите, я потом его заберу.
– Ах, ну да, Виктор Иванович что-то говорил...
– Я уже и заявление написала.
– Тогда поздравляю тебя с отпуском, что-то быстро тебе его дали.
– Заслужила!
Еле сдержалась, чтобы не захихикать. Финансовая директриса всегда ждет от меня какого-нибудь подвоха или чего-нибудь из ряда вон выходящего. Так и есть – Любовь Григорьевна покраснела.
– Да нет, не тем способом, что вы подумали, все было куда прозаичнее.
Просто я помогла Воронцову найти те самые миллионы, на проценты от которых мы теперь покупаем безделушки, вот он и решил меня так отблагодарить. У меня на столе зазвонил телефон, и я поспешила в приемную.
