– Ты где такую горничную нашел? – смеясь, спросил Максим.
– Бог послал, – пожал плечами самый замечательный мужчина на свете.
– Давай про Евгения Романовича, что там у тебя на него есть?
– Даже рассказывать лень про такую масляную личность, – я сморщила нос, выказывая безграничное пренебрежение, и добавила: – гаденький субъект, таскает деньги у своей любовницы, то есть у Галины Ивановны.
– Что значит – таскает деньги? – удивился Воронцов.
– Да увидела тут случайно, как он шарил по ее вещам. Успокоился, только когда нашел деньги, оставил их себе и, по всей видимости, испытал при этом неземное блаженство.
Воронцов вскочил из-за стола.
– Ты хочешь сказать, что этот... еще и крадет деньги у моей сестры?!
– Ага, может, и колье он стащил, – подтвердила я, поудобнее располагаясь на диване.
Воронцов с Максимом обменялись быстрыми взглядами, я же ехидно улыбнулась. Далее Максим попросил меня рассказать, кого я знаю из туристов, проживающих у реки, немного поспрашивал про девчонок и глубоко задумался. И почему он задумался, вроде ничего интересного я не сообщила.
– Ты знала, что в доме хранится колье?
– Нет, – пожала я плечами.
– А ты знала, что у Галины Ивановны есть такое колье? – продолжил Максим.
Прикинув, что вранье в этом вопросе впоследствии может меня подвести, я призналась:
– Да, знала.
– Откуда? – поинтересовался Виктор Иванович.
– Так в газетах же писали.
Он смотрел мне в глаза, я терпеливо не отводила взгляд. Максим наблюдал за нами и молчал.
– Больше ничего не хочешь мне сказать? – тихо спросил Воронцов.
– Нет.
– Точно?
– Да.
Он продолжал смотреть мне в глаза, я продолжала терпеливо не отводить их.
– Ты можешь идти, – сказал Максим, нарушив затянувшуюся паузу, – спасибо тебе.
– За что спасибо? – улыбнулась я, расслабляясь.
– За откровенность, – спокойно сказал Воронцов.
Я вышла, сердце дико стучало. Не удержавшись, прижалась ухом к двери и прислушалась, на лбу от напряжения выступили капельки пота, а во рту пересохло.
– Она явно врет, – донесся голос Воронцова.
– Скорее о чем-то умалчивает, – поправил Максим.
Душевный человек этот Максим.
– Врет, умалчивает и сейчас наверняка подслушивает, – смеясь, сказал Виктор Иванович.
Я улыбнулась – как же можно его не любить?!
Глава 18
Он рядом, и я, конечно же, взволнована
Вечер я проводила в обществе Юрия Семеновича. Он собирал листву вдоль забора, а я, сидя на досках, помогала ему тем, что раскачивала ногой в такт его движениям – занятие сложное, требующее полной мобилизации мышц и внутренней сосредоточенности.
– Вроде следователь толковый, – сказал садовник, поправляя кепку.
– Он не следователь, а частный детектив, хотя кто его знает... – ответила я, барабаня пальцем по шершавой доске.
– Вопросы задавал.
– Мне тоже.
Юрий Семенович помолчал и опять принялся за работу.
– Нашел бы Максим поскорее этого вора, – сказала я, поглядывая на охотничий домик.
– Думаю, пришлый кто-то, не найдет он его.
– Почему пришлый?
– Так крутятся тут у забора всякие...
– Кто?
Садовник пожал плечами. Я укоризненно посмотрела на него.
– Мужики какие-то... Один толстый, а другой – замызганный, помятый. То один придет, то другой, надоели.
– Вы их когда видели?
– Да вот вчера, позавчера...
– А Максиму об этом сказали?
– Нет.
– Почему? – поинтересовалась я и перестала раскачивать ногой.
Я вдруг забеспокоилась относительно Осикова: не хотелось бы мне увидеть его с наручниками на пухлых запястьях.
– Не спрашивал он про чужих.
– А если спросит, скажете?
Юрий Семенович опять пожал плечами.
– Интересно, Максим думает, что кто-то из своих украл «Живую слезу» или нет... – стала я размышлять вслух.
– Доберется и до пришлых, дело времени. Петровна на тебя жаловалась хозяину, так я вступился.
– Спасибо, – я улыбнулась.
– Ругал уже?
– Да нет, чего меня ругать, бесполезное это занятие.
– И то верно.
Вспомнив про тест для Сольки, я заторопилась.
– Пойду поболтаю с Воронцовым.
Юрий Семенович выпрямился, нахмурился и махнул рукой – благословил, значит.
Поговорить с Виктором Ивановичем мне удалось только поздно вечером: он был занят делами и вопросами, связанными с кражей. Очередь из желающих приехать в эти края и провести расследование, как я поняла, не выстроилась, и Максим договорился, что возьмет всю ответственность на себя – это устроило всех.
Дождавшись, когда дом почти уснет, я на цыпочках направилась к Воронцову за тестом. Стучать в дверь побоялась, поэтому тихонько поскреблась.
– Заходи.
Воронцов сидел за столом, вокруг него были разбросаны бумаги, которые я тут же автоматически принялась собирать и складывать в стопку. Откинувшись на спинку кресла, он молча следил за моими движениями. Какие же у него каштановые глаза!
– Я соскучился, – наконец сказал Виктор Иванович.
– Я тоже.
Мне нравится быть с ним наедине.
Мурашки побежали по спине, сердце запрыгало, а душа, развалившись на розовых подушках, захихикала, дразня меня.
– Оставь бумаги в покое, я сам потом уберу.
– Вы столько раз сегодня называли меня горничной, что я прониклась этим и, как видите, теперь
