– Замечательная женщина, не правда ли? – спросил Тихон, и его взгляд затуманился.
– Эй! Ау! – вернула его на землю Дашенька. – Не отвлекайся. Во-первых, надо поговорить с каждым подозреваемым. Я забыла рассказать… Когда обнаружилась пропажа броши, все стали обвинять друг друга в воровстве. Ирма и Акулина Альфредовна показали на меня, Виолетта – на Феликса, Феликс, в свою очередь, – на Вадима, а Вадим – на Акулину Альфредовну. С двумя противными гарпиями все понятно – они спят и видят, чтобы я убралась из дома, но какие мотивы были у остальных? Почему они предъявили именно такие обвинения?
– А ты молодец, – похвалил Тихон, – правильно мыслишь! Думаю, Егор уже предупредил домочадцев о моих полномочиях – мне не терпится взяться за дело и кого-нибудь допросить, – он вскочил с кресла, застегнул пуговицы на жилетке и спросил: – Ну, где тут поживают твои враги? Начнем именно с них!
– Я тебя обожаю, – улыбнулась Дашенька, и Тихон зарделся от счастья.
Известие о том, что расследованием кражи будет заниматься отец Дашеньки, повергло Акулину Альфредовну в глубокую печаль. Накапав в рюмку успокоительных капель, выпив их залпом, она приняла решение временно не показывать своего истинного отношения к сопернице Ирмы – так будет надежнее и эффективнее.
«Уйду в глубокое подполье», – решила она, все еще веря в победу.
– Так почему же вы, Акулина Альфредовна, посчитали, что брошь взяла именно Даша? – щурясь, спросил Тихон. Уж он постарался, чтобы каждое его слово для этой тощей женщины с бегающими глазками прозвучало как выстрел.
– Я… Э-э… Мы просто мало знали друг друга, и… все так неожиданно случилось…
– То есть вы уже так не считаете?
– Нет, конечно.
«То-то же», – улыбнулась Дашенька, мысленно гордясь Тихоном.
– Может, теперь ваши подозрения пали на кого-то другого?
– В этом доме живут только порядочные люди, – надулась Акулина Альфредовна, – и я не могу допустить даже мысли…
– А чем вы сами занимались во время отсутствия Евдокии Дмитриевны? – перебил Тихон. Он откинулся на спинку кресла и смерил хозяйку комнаты взглядом, который вряд ли ей понравился.
«Может, и правда купить ему скрипку, трубку и собаку? – подумала Дашенька. – Ну до чего же хорош!»
Акулина Альфредовна расправила плечи, слегка наклонила голову набок и голосом милой пастушки ответила:
– Я читала Библию, а потом вышивала.
– Похвально, похвально, – кивнул Тихон, не веря ни единому слову. – Значит, из комнаты вы не выходили?
– Ну… я уже не припомню…
– А вы постарайтесь, – влезла Дашенька.
Конечно, расследование ведет Тихон, но разве возможно оставаться в стороне, когда враг так близко и к тому же явно находится не в своей тарелке!
– Нет, не выходила, – твердо ответила Акулина Альфредовна.
– А как вы думаете, – подался вперед Тихон, – почему младший сын Евдокии Дмитриевны – Вадим указал на вас? Почему он посчитал, что именно вы украли брошь?
– Откуда мне знать, что в голове у этого мальчишки! – возмутилась подозреваемая. – Вы загляните под его кровать – это же кошмар! Неужели вы можете доверять словам такого человека?!
– А что у него под кроватью? – поинтересовалась Дашенька.
– Там… там… – покраснев, забормотала Акулина Альфредовна, – там падшие женщины лежат!
– Живые или мертвые? – поинтересовался Тихон. – Будьте любезны, объясняйтесь точнее.
– Я отказываюсь об этом говорить, – фыркнула Акулина Альфредовна.
– А откуда вы знаете, что хранится у него под кроватью? – спросила Дашенька.
– Пришлось однажды убираться… Леночка заболела, и на меня свалили самую тяжелую работу!
– Значит, вы настаиваете на том, что Вадим вас просто оклеветал, – уточнил Тихон.
– Настаиваю, еще как настаиваю! Из комнаты я не выходила.
– Пожалуй, – задумчиво сказал Тихон, – мы организуем вам очную ставку.
– Ага, – поддержала Дашенька, – не будем откладывать это мероприятие в долгий ящик. Я сейчас приведу Вадима.
Она выскочила из комнаты Акулины Альфредовны и побежала в кухню, именно там, по ее подозрениям, и должен был находиться в данную минуту любитель падших женщин – двадцать минут назад она видела его спускающимся по лестнице.
Интуиция не подвела: разламывая вилкой кусок холодца, Вадим покачивал ногой и клянчил у Леночки рюмку водки, которую она прятала вот от таких лоботрясов в шкафу за пачками с макаронными изделиями.
– Тебе что, жалко, я не понимаю? – бубнил Вадим, с тоской поглядывая на холодец.
– Нет у меня водки.
– Не ври, я видел.
– Это для выпечки, я в тесто добавляю, – упорно гнула свою линию Леночка, совершенно правильно полагая, что, уступив один раз, навеки обречет себя на подобные разговоры. Бегай потом в магазин из-за недостающего ингредиента!
– У меня, может, депрессия, а ты помочь не хочешь.
Дашенька скептически посмотрела на «депрессивного» Вадима. Диагноз ему можно было поставить только один – гипертрофированная форма безделья.
– Пойдем со мной, тяжелобольной, – усмехнулась она.
– Это еще зачем? – на всякий случай напрягся Вадим.
– Вызываем тебя на очную ставку с Акулиной Альфредовной.
– Ого, да твой папаша времени зря не теряет, – лениво поднимаясь со стула, удивился Вадим, – а правда, что он спец по раскрытию краж?
– Правда, – кивнула Дашенька, гадая, откуда у парня такая информация, похоже, Евдокия Дмитриевна тоже пробежалась по своим родственникам, превознося Тихона до небес.
Увидев Вадима, Акулина Альфредовна сдвинула брови и натянуто улыбнулась. Что означала такая реакция, понять было затруднительно. То ли любительница Библии хотела пригрозить парню, то ли намекала на вознаграждение за его молчание, то ли пыталась при помощи своей перекошенной физиономии вызвать у него амнезию.
Тихон представился, кивнул на свободное кресло, пожалел в сотый раз, что у него нет трубки или хотя бы сигары, нахмурился, пытаясь добавить себе важности, и продолжил расследование.
– Значит, вы, Акулина Альфредовна, продолжаете утверждать, что не покидали свою комнату после обеда в тот злополучный день.
– Да, продолжаю! – взвизгнула Почечуева.
– Теперь вы, молодой человек: пожалуйста, ответьте, почему вы обвинили Акулину Альфредовну в краже броши?
– Потому что я видел, как она выходила из комнаты матери, – фыркнул Вадим.
– Он врет! – подскочила Почечуева.
– Подозреваемая, сядьте! – строго и громко отчеканила Дашенька. Сдержала улыбку и сказала уже Вадиму: – Продолжай, мы тебя внимательно слушаем.
– Так я все сказал, – пожал он плечами.
Душа Тихона была до краев переполнена волнением – как же это увлекательно, быть сыщиком! Кто-то врет, кто-то выкручивается, кто-то говорит правду, а он должен все это разобрать, уравновесить и обдумать. Тэк-с, тэк-с…
– А вы, молодой человек, что сами делали рядом с комнатой Евдокии Дмитриевны? –
