– Не, – ответила Алиса, развернувшись, – я лучше завтра в Москву рвану, неохота сегодня. Кстати, я тебе уже говорила об этом.
Костя поднялся, небрежно бросил журнал в кресло, откусил яблоко и возражать не стал.
– Я провожу тебя на кухню, – сказал он, приближаясь. – И не советую рассчитывать на вкусный завтрак.
Что означали последние слова, Алиса поняла, оказавшись в столовой. Пахло вареными овощами, кашей и хлебом. Последний запах приятно выбивался из общей массы и щекотал нос. У Северова новая кухарка или... Или!
– А чего так воняет? – спросила Алиса, притормозив около невысокого пузатого буфета, отягощенного узорчатыми ручками на дверцах.
– Я же предупреждал, что завтрак тебя не порадует, – раздался сзади насмешливый голос Кости.
Итак, медуза Тамара все же осуществила задуманное:
Дверь кухни распахнулась, и Алиса увидела Северова. Он держал в руках плоское блюдо, на котором разноцветными горками лежали овощи. Затем показалась Тамара Филипповна с пустыми тарелками и вилками.
«Три штуки, – мысленно посчитала Алиса, – понятно... обо мне-то она и не подумала. А напрасно...»
В столовой воцарилась густая тишина. Максим Юрьевич тратил секунды, принимая окончательное решение – опасная правда или махровая ложь? Тома недоумевала, а почему эта девица до сих пор здесь, и кидала на Костю строгие, наполненные осуждением взгляды. А Костя с интересом наблюдал за происходящим, гадая, как же поступит Северов.
– Томочка, познакомься, – скрипучим голосом начал Максим Юрьевич. На пару секунд он замолчал, прогоняя последние сомнения. Правда. Только правда! – Это Алиса... моя дальняя родственница, – выдохнул он, не веря своим ушам.
Брови Томы подскочили на лоб.
Ассортимент расставленных на столе блюд вызывал не только тоску, но и возрастающее чувство протеста.
Вареная или пареная морковь. Оранжевая, мягкая... отвратительная.
Полупрозрачные листья капусты с белыми витиеватыми жилками. Еще упругие, но уже не живые.
Подозрительная гречка. Кажется, недоваренная.
Горка тертой сырой свеклы. Без комментариев...
Алиса посмотрела на Костю и, встретив его солидарный взгляд: «абсолютно с тобой согласен – гадостный завтрак», резко встала со стула и направилась в кухню за коробочкой мягкого сливочного масла. Вернувшись, она взяла прямоугольный, подсушенный в тостере кусок белого хлеба (единственное, что, по ее мнению, являлось достойным внимания), от души намазала его маслом и с удовольствием откусила незамысловатый бутерброд.
– Очень вкусно, – прокомментировала она, отправляя в чашку три кубика сахара. – Если бы вы знали, как необыкновенно вкусно варит сгущенку моя мама.
– Кх-кх, кх-кх, – закашлялся Максим Юрьевич.
– Дорогой, выпей минеральной воды, – посоветовала Тома.
«Ну, что уставилась, – фыркнула про себя Алиса, встретившись взглядом с явно недовольной невестой Северова. – Я эту дрянь есть не нанималась».
Костя тоже взял тост и тоже намазал его сливочным маслом. Максим Юрьевич сглотнул набежавшую слюну и с обреченностью в каждом движении положил на тарелку брокколи, самую маленькую морковку и зеленую стручковую фасоль. Обильно полив «деликатесы» соевым соусом, он начал есть, торопливо жуя. «До обеда как-нибудь протяну, – подумал он, – а там видно будет. Тома хочет как лучше, и она во многом права... И зачем ее сейчас расстраивать, и так ситуация хуже некуда». Чувство вины вцепилось зубами в натянутые нервы, и Максим Юрьевич быстро положил на тарелку еще одну морковку.
Алиса намазала второй тост маслом и назло шумно отпила чай. Ага, нет у нее никакого воспитания. Ага, откуда ж ему взяться. Она же дальняя родственница Северова... седьмая вода на киселе!
– А вы, Алиса, откуда приехали? – нарушила тишину Тома, разрезая капустный лист на маленькие кусочки.
– Из столицы.
– Откуда?
– Из столицы нашей Родины, – с милой улыбкой пояснила Алиса. – Из Москвы.
Северов отправил в рот морковку и разжевал ее, на миг замер, не в силах проглотить невкусную сладковатую кашицу, и посмотрел на Костю. В данную минуту он себя очень сильно ругал: что не предусмотрел вот такого безобразия заранее, что струсил и соврал. На что надеялся? Непонятно.
– Алиса моя знакомая, – произнес Костя, чуть приподняв голову.
Он нарочно выбрал строгий тон голоса, надеясь, что его слова собьют с толку Тамару Филипповну, хотя и понимал – от ее вопросов в конечном итоге не скрыться. Сощурившись, он посмотрел на Алису и красноречивым взглядом потребовал не отрицать сказанного.
– О том, что она дальняя родственница Максима Юрьевича, мы узнали совершенно случайно, – добавил он.
Получилось не очень правдоподобно, но как-то выкручиваться надо было, и такой вариант показался наилучшим.
– Да, – проглотив морковь, тут же среагировал Максим Юрьевич, – и я попросил Алису погостить у меня.
– А чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Тома, переключая разговор в другое русло.
– Учусь в Институте рекламы. Еще увлекаюсь фотографией. – Алиса звякнула чашкой о блюдце и спросила: – А вы не согласились бы мне попозировать? Можно вместе с Максимом Юрьевичем. Я сделаю отличные снимки. Сунете фотки в рамки и поставите на полку, вы же, как я поняла, скоро поженитесь, ну так пора уже заводить семейный альбом... для потомков.
– Я подумаю, – коротко ответила Тома.
Максим Юрьевич приступил к гречке. Придя к выводу, что Алиса не собирается оглашать ничье прошлое, он вздохнул с облегчением – может, все и наладится, может, как-нибудь и обойдется, она все равно ему не дочь, и результаты анализа это бесспорно подтвердят.
Глава 10
«Здесь происходит нечто странное...» – скажет Тамара Филипповна Якушина.
«То есть она не твоя любовница?» – спросит Маргарита Александровна.
Несмотря на регулярные интимные отношения с Северовым (один раз в неделю), Тома, приезжая к нему в гости, всегда занимала отдельную комнату на втором этаже. Так лучше. Так правильно. В доме временами бывает кухарка и помощница по хозяйству, Костя то появляется, то исчезает... ни к чему нарушать грань приличия. Максиму не так уж и трудно прийти ночью, легонько постучать в дверь. Нет, она, конечно же, не пуританка, наоборот, ничто человеческое ей не чуждо, но... так лучше, так правильно.
На этот раз Тома тоже разложила вещи в шкафу своей комнаты, о чем весьма сожалела после напряженного завтрака. Привычное душевное равновесие, бережно хранимое долгие годы, покинуло ее, и очень хотелось занять себя чем-нибудь пустым и монотонным (хотя бы на время детального обдумывания происходящего).
Тома переставила на полке книги по цвету обложек, оторвала пожелтевшие листочки на дохленьком фикусе, чуть задернула шторы и, не найдя себе больше дел, медленно опустилась на полосатую кушетку, выполненную в английском стиле. Положила руку на изогнутый подлокотник и сжала пальцами деревянный край.
У Максима, оказывается, есть родственница, которая живет в Москве. Молодая девушка... так не
