уверенней, шире. «На трибуне» он всегда чувствовал себя великолепно, и этот раз не стал исключением. Дамы остались довольны и сначала робко, а затем бойко принялись заваливать любимого депутата вопросами.
Если раньше Максим Юрьевич считал свою книгу отличной, то теперь его мнение переменилось – надо было писать не так сухо и отрывисто. И название теперь отчего-то тяготило, хотя его придумывала команда из десяти человек. Попроще бы.
– Да, я планирую написать еще одну книгу, – вежливо улыбнулся он белокурой мадам, расписываясь на первой странице. Книги медленно плыли перед глазами, рука ставила привычный росчерк.
Увидев Дану, Костя ничуть не удивился – а чего удивляться, когда судьба давно скрестила дороги, как шпаги. Сопротивляйтесь, успокаивайте самих себя, настраивайтесь на иное, но уже слишком поздно... Помедлив, он подошел к столу и тихо произнес:
– Она здесь.
Максим Юрьевич вздрогнул и поднял голову. Он ожидал увидеть Алису, но действительность оказалась еще хуже...
Дана в прямом коротком белом платье, постукивая тонкими высокими каблуками, непринужденно и довольно быстро приближалась к нему. По ее лицу нельзя было понять, что она выкинет в следующую минуту. Скажет: «Здравствуйте. Я одна из ваших самых горячих поклонниц» или: «Максим, давай уйдем отсюда и поговорим». Она подхватила с соседнего стола книгу, подошла ближе и встала в очередь – всего- то два человека впереди.
Спина Максима Юрьевича мгновенно взмокла, правая щека дернулась.
Один автограф, второй, и...
– Напишите, пожалуйста, «Дане с любовью», – томно произнесла она, нарочно перейдя на «вы».
– Добрый день, – поздоровался Костя.
– Добрый, – ответила Дана и отправила ему улыбку под названием: «Обидишь мою дочь – убью».
Раскрыв книгу, сохраняя молчание, Максим Юрьевич торопливо сделал короткую запись и холодно сказал:
– Читайте на здоровье.
До окончания мероприятия оставалось пятнадцать минут, желающих получить автограф больше не было, а присутствие Даны вызывало болезненные спазмы в животе... Бежать, бежать, бежать! Максим Юрьевич встал, поблагодарил администрацию и читателей, щелкнул кнопкой шариковой ручки и обогнул стол. Спокойствие и равнодушие – ну, пришла, ну и что...
– «Дане на добрую память»... Вы написали вовсе не то, что я просила, – нарочно делая голос громче, возмутилась Дана. – Разве вы не любите своих избирателей?
– Очень люблю, – прошипел Максим Юрьевич, теряя самообладание и терпение, и спросил еще тише: – Объясни, зачем ты явилась? Что тебе нужно?
«Может быть, все же потребовать у него алименты за двадцать один год?» – на секунду задумалась Дана и ответила:
– Всего лишь автограф.
– Отойдем в сторону.
– Отойдем, – согласилась Дана и нагло взяла Северова под локоть. Он сморщился, но пререкаться не стал.
Костя не без удовольствия следил за разыгравшейся сценой и вмешиваться не собирался. Во-первых, Дана Григорьевна Бестужева – мать Алисы. Во-вторых, в его обязанности не входит разнимать влюбленных. В-третьих – «Ну, давайте же, давайте...».
– Чего ты добиваешься? – процедил Максим Юрьевич.
– Здесь проходит встреча с твоими избирателями?
– Да.
– Тогда почему тебя удивляет мое присутствие? Я, между прочим, голосовала за тебя и, возможно, именно мой голос стал решающим в твоей головокружительной карьере.
– Не обольщайся.
– Всего лишь допустимая реальность. А могу и я тебя кое о чем спросить? Зачем ты приходил в «Джерси»? Только не говори, что этого не было.
– Не было, – выпалил Максим Юрьевич и покраснел.
Тома застряла в дорожной пробке. Раздосадованная, она поругалась с водителем такси, хотя уж он точно ни в чем виноват не был. Удивившись собственной, непонятно откуда взявшейся раздражительности, она выбралась из машины, остановилась около стеклянной афиши, напоминающей пенал, и попыталась разглядеть прическу. Короткие светлые волосы, уложенные в салоне умелыми руками мастера, находились в идеальном порядке.
«Сегодня я первый раз появлюсь с Максимом в обществе», – подумала она, улыбаясь.
В обществе Тома уже появлялась с Северовым неоднократно. Рестораны, театры, концерты... Но это были неофициальные встречи, не имеющие к его политической карьере никакого отношения. Ее статус – невеста депутата – не афишировался. Мало ли с кем он куда ходит... Теперь же совсем другое дело – в культурном центре фонда «Просвет» собрались люди, которые прежде всего видят в Максиме успешного политика, и так волнительно оказаться сейчас рядом с ним. Она им очень гордится, а он, безусловно, гордится ей.
Поднявшись по трем ступенькам, очутившись в просторном зале, заставленном по периметру мягкими креслами и цветами, Тома разочарованно сжала губы – если бы не пробки на дорогах! Она планировала приехать к семнадцати тридцати, когда официальная часть закончится и ее появление будет уместно, а на часах уже шесть, и желающих пообщаться с депутатом осталось не так уж и много...
Она обошла колонну и увидела в стороне, около стены, Максима, а рядом с ним – худую девушку с ярко-оранжевыми волосами... Короткое белое платье, стройные ноги, блестящие серебряные каблуки босоножек. Первая мысль – Алиса, но нет, не она...
Выражение лица Максима, румянец на щеках, его отрывистые движения, напряженная поза неприятно поразили Тому. Что с ним? Переутомление? Недостаток кислорода? Здесь ужасно душно...
Приближаясь к эмоционально разговаривающей парочке, она задавалась вопросами и качала головой, но вдруг правда запульсировала в висках, да так, что ноги подкосились. Он смущен. Он смущен! Ее Максим – депутат Государственной думы, будущий президент (курс только на победу) – смущен настолько, что себя не контролирует! Да, он временами бывает мягким, уступает, но это только когда они наедине, и такое случается только по отношению к ней. А «на трибуне» он всегда уверенный политик, который владеет словом, чувствами и собственным телом. Мимика, жесты – это целая наука, которой нельзя пренебрегать, нельзя смущаться, когда разговариваешь с простыми людьми!
А где Костя?
Тома увидела его около стола (он кивнул, но с места не двинулся) и немного успокоилась. А с Максимом по этому поводу она поговорит позже. Раньше подобных проблем не возникало, а теперь что ни день, то отклонение от графика, режима, целей и задач.
– Ты? – выдохнул Северов, отступая на шаг.
– Да, я. Решила тебя навестить, хотела приехать пораньше, но опоздала, – однотонно ответила Тома и повернулась к рыжеволосой собеседнице Максима. По этикету он должен представить их друг другу...
Повисла напряженная тишина.
– А меня зовут Дана, – эффектная незнакомка представилась сама и выдала улыбку, которая показалась едкой.
«Если бы у меня был такой цвет волос от природы, – подумала Тома, – я бы перекрасила его в нечто более приличное...»
– Моя невеста Тамара, – спохватился Максим Юрьевич, понимая, что лучше взять ситуацию в свои руки, иначе... от Даны можно всего ожидать. Он обернулся на Костю в поисках поддержки, и тот, оставив свой пост, пошел к ним.
– Очень приятно, – вежливо произнесла Тома.
– Я мама Алисы... – Эта фраза доставила Дане особое удовольствие. – О презентации я узнала
