Принцев много не бывает

Такого поворота сюжета Кэри не ожидала.

– Я очень сомневаюсь, что эту историю тебе тоже рассказала мама...

– О, нет! Сестра. Прямо перед отъездом. Несчастная Флора. – Люси театрально приложила правую руку к груди и закатила глаза к потолку кареты. – Вы же понимаете, что с ней стало.

– Нет, не понимаю, – нарочно ответила Кэри, сдерживая улыбку. – Может, ты мне объяснишь?

Щеки Люси порозовели, она заерзала, а потом все же удовлетворила свое желание поговорить на запретную тему:

– Он сделал ее своей... любовницей. И свет отвернулся от нее.

– А-а-а... Они случайно не полюбили друг друга при первой встрече? – небрежно спросила Кэри.

– Да, а откуда вы знаете?

– Просто подумалось...

– Да, да! И именно из-за этого родители буквально отреклись от Флоры!

– Бедняжка, – шумно вздохнула Кэри.

– Бедняжка, – шумно вздохнула Люси.

Глава 10

Положив под одеяло пять махровых полотенец, придав расплывчатому сооружению форму человеческого тела, оставив на подушке записку: «Тетя Саша, не волнуйтесь, я уехала за рецептом к Уфимцеву», Настя взяла с полки конверт, быстро собралась и покинула квартиру. С ее лица не сходила шкодливая улыбка, а мысли неслись вдаль... К Андрею Данилову. Было бы здорово позвонить ему и сказать: «Отвезите меня, пожалуйста, к больному дедушке за город. Виктор вам будет очень благодарен, вот увидите». Но, увы, этого она позволить себе не могла. Лишь по причине того, что вранье проверялось слишком легко. Один телефонный звонок Андрея, и затея провалилась бы с треском. «Привет, Виктор! Твой дедушка где живет? Он болен?» Приблизительно так. Нет, допустить это невозможно – попытка раздобыть рецепт всего одна.

Настя поехала на другой конец Москвы – к себе домой. Отыскала в кладовке небольшой плоский фонарик, вытрясла из матрешки неприкосновенный рублевый запас под кодовым названием «На черный день или на всякий случай» и уговорила однокурсника Пашку Абрикосова отправиться в дальний путь.

– Нет, обратно меня ждать не нужно, – говорила она, расхаживая босиком по комнате. – Да поняла я, поняла, что ты надолго не можешь... Не волнуйся, ничего с машиной твоего отца не случиться, мы же не в джунгли едем! Деньги на бензин есть. Это очень хорошо, что обещают дождь, о таком счастье я и не мечтала...

Дождь действительно был на руку – никто не сможет захлопнуть дверь перед носом промокшего и продрогшего ребенка, а уж она постарается выглядеть помладше и пожалостливее.

Пашка всю дорогу канючил: и машина-то наверняка поцарапается, и грязная станет, и отец вернется со смены утром и увидит все это безобразие, и обратно еще пилить и пилить. Настя утешила его тремя бутербродами с колбасой и двумя с ветчиной. Не вспоминать об Андрее она не могла, слишком уж обстоятельства были схожи. Вот только Пашка никак не тянул на виконта с обложки любовного романа, и от этого образовалась на душе тягучая тоска. От скуки Настя даже представляла, что поворачивает голову и видит Андрея. И у них опять словесная схватка, но победительницей всегда выходит она.

– Почти приехали, – сообщил Пашка. – Во-о-он те дома...

– Ага, отлично. Высади меня около самого крайнего и сиди, жди, когда я позвоню.

– Долго ждать?

– Нет, – мотнула головой Настя. – Как только найду нужный дом, сразу отпущу тебя. Забор голубой, калитка желтая – не ошибусь, к тому же номер известен.

Первые крупные капли упали на лобовое стекло – упали и превратились в кляксы.

– Промокнешь, – предупредил Пашка.

– Можно ли о большем мечтать? – улыбнулась она и на краю дачного поселка выпорхнула из машины. Дождь уже набирал силу, к быстрым каплям прибавился шум ветра и аромат свежескошенной травы.

– Свитер хоть мой надень! – крикнул Пашка.

– Неа, я должна выглядеть несчастной и одинокой! – ответила она и, обхватив плечи руками, устремилась по дороге вперед.

– Ненормальная, – понеслось вслед.

Настя нашла нужный дом довольно быстро. На первом этаже горел свет, а значит, пришло время отпустить Пашку. Она вынула из сумочки мобильный телефон, набрала номер и пожелал приятелю доброго пути. Серая толстовка промокла и стала липнуть к телу, челка повисла сосульками и частично прикрыла глаза. Струйки воды текли от виска по щекам к подбородку. Синие джинсы потемнели.

– Отлично, – охарактеризовала свой внешний вид Настя, открыла желтую калитку и пошла к дому. «Эти клумбы похожи на сковородки», – весело подумала она, спрятала улыбку и, не слишком-то церемонясь, кулаком постучала в дверь. – Люди! Есть кто-нибудь?! Пожалуйста, впустите, я ужасно замерзла!

Раздались тяжелые шаги, скрип половиц, а затем дверь распахнулась.

– Какими судьбами? – громыхнул хриплый голос.

«И правда – медведь, – вспомнив рассказ тети, подумала Настя. – А я – Машенька, маленькая девочка. Шла по лесу, заблудилась, попала под дождь... Пусти-и-ите переноче-е-евать разнесча-а-астную меня...» Она сделала брови домиком, сжалась и принялась стучать зубами. Получился ритм: «Марш, марш, левой, марш, марш, правой» – это категорически не подходило к ситуации, и Настя попыталась изобразить что-то- то более жалостное и мелодичнее.

– Извините, я заблудилась... Можно, я у вас дождь пережду? А потом уйду, честное слово, уйду.

«Только не нужно мне твоих честных слов!» – обычно кричал на нее Виктор, услышав подобное обещание.

Уфимцев оглядел ее с головы до ног, точно проверял на предмет ношения оружия, затем сухо закашлял, потом кивнул в сторону комнат и сказал:

– Проходи.

– А меня Настей зовут, – выпалила она и потерла нос рукавом кофты, как и полагалось сделать заблудшей сироте.

Англия, давно позабытый год

Карета остановилась. Дверца открылась.

– Приехали, – раздался приглушенный, уже знакомый голос мужчины в синей униформе.

Кэри воспользовалась предложенной рукой и ступила на землю. Последние пятнадцать минут она не смотрела в окно – ничего, кроме деревьев, кустарников, небольших одинаковых домиков, тянущихся цепочкой, видеть не приходилось, но теперь... О, теперь было на что посмотреть!

«Кажется, я начинаю горячо любить графиню...» – Кэри попыталась спрятать за иронию свое изумление, но не слишком-то получилось. Она вцепилась в большую перламутровую пуговицу своей накидки и сжала ее. За спиной царила тишина, и это объяснялось тем, что болтушка Люси потеряла способность говорить.

Владения Уолтера Эттвуда по праву можно было назвать сказочными. Огромный длинный дом из серого камня возвышался над сочными равнинами, аккуратными дорожками, подстриженными кустарниками. Неизвестные ярко-синие и ярко-красные цветы, видимо стойкие к холодным осенним ночам, произрастали строго симметрично слева и справа и были настолько ухоженными, что уж точно являлись гордостью садовника и, возможно, самого хозяина. Башни, расположенные по углам дома, заканчивались острыми пиками и с гордостью устремлялись в небо. По стенам полз густой плющ, местами он образовывал шапки или свисал, вытянув ветви в разные стороны. Нет, в таком чудесном месте не могли жить вампиры, да и злодеи тоже...

– Какие они? – шепотом произнесла Кэри, в который раз пытаясь представить графиню Бенфорд и ее гостеприимного друга мистера Уолтера Эттвуда. Теперь воображение рисовало уже четко: седую пожилую графиню, одетую богато, но не слишком броско, и подтянутого, но уже заболевшего старостью мужчину лет шестидесяти. Будто они стоят рядом и сдержанно улыбаются, пытаясь определить: достойна ли Кэролайн Пейдж претендовать на наследство или нет? Графиня Бенфорд наверняка говорит медленно, с расстановкой, а мистер Уолтер Эттвуд вообще молчалив и не любит вмешиваться в чужие дела. И они очень хорошо смотрятся среди этой безусловной красоты. Почтенно.

Кэри наконец оставила пуговицу в покое, прищурилась, постояла немного и перевела взгляд на