каждый из них нашел по маленькому кованому сундучку. С замиранием сердца они откинули крышки…
– Неужели они нашли богатства своей матери?! – воскликнула Лиза.
– Какие будут еще предположения? – улыбаясь, спросил Илья.
– Они нашли пустоту, – сказала я.
– Почти, – ответил Илья, – в каждом сундучке на атласной подушечке лежало по засохшей корочке хлеба. Это все, что оставила мать своим бессердечным сыновьям.
За столом воцарилась минутная тишина.
– А куда же делись деньги и драгоценности? – спросил Николай Леонидович.
– Вот именно, куда старуха все запрятала? – поддержал его Глеб.
– Этого никто не знает, – пожал плечами Илья, – возможно, это вообще просто красивая легенда, или Глафира Сергеевна пожертвовала все на благотворительность, а может, за годы одиночества сама потратила свое состояние…
– Если она жила скромно, как она могла столько потратить? – изумилась Лиза.
– А что стало с ее сыновьями? – спросила Вика.
– Один спился, а второй, кажется, женился и уехал в какую-то деревню, там он пошел на охоту и не вернулся, пропал без вести.
– Чудовищно, – прошептала Марина.
– Я думаю, что эта Медникова и не была очень богатой, – сказал Глеб, – пускала пыль в глаза, вот и все.
– Нет, – возразил Илья, – она была весьма обеспеченной женщиной, другое дело, что любые деньги всегда можно растратить.
– А почему сыновья не начали поиски, я бы тут все перерыла, – оглядываясь по сторонам, сказала Лиза.
Уж в этом-то я ничуть не сомневаюсь.
– Дом Глафира Сергеевна завещала детскому приюту, пока оформлялись документы, Степан с Федором жили здесь, они наверняка приложили немало сил, чтобы найти хоть что-то, но все было безуспешно, тайну своих сокровищ Глафира Сергеевна унесла в могилу.
– Печально, – сказала я, – как же люди сами уродуют свою жизнь.
– И это говорит человек, который по двадцать четыре часа в сутки валяется на диване, – съязвила Лиза.
Почему-то сейчас мне не хотелось отвечать, я была вся под впечатлением от услышанной истории, воображение уносило меня далеко, рисуя яркие живые картины. Вот старая женщина, слегка ссутулившись, подходит к окну, смотрит с надеждой на дорогу, мимо проезжают экипажи, но ни один из них не останавливается около ее дома. Глафира Сергеевна вздыхает, направляется к столу, садится и начинает что-то писать. Вот она уже на приеме, кругом дамы в красивых платьях, и мужчины в сторонке сдержанно болтают о чем-то. Она не знает наверняка, но ей кажется, что все смеются за ее спиной, перешептываются, вот ведь, осталась никому не нужна…
– Я, пожалуй, поищу эти сокровища, – сказал Глеб, – кто знает, может, мне повезет.
– Поговаривали, что существовал еще один план дома с пометкой, где могут быть драгоценности, – ответил Илья, – служанка разболтала, что Медникова заказывала три плана, но последний экземпляр и возможно, самый главный, никто никогда не видел.
– Я все же склонен думать, что это красивая сказка, – наливая уже седьмую рюмку водки, сказал Николай Леонидович, – люди-то не дураки, они любое богатство найдут, так что раз за столько десятков лет тайна не раскрылась, то и не было никакой тайны вовсе.
Николай Леонидович выпил водку, выдохнул воодушевленно «эх» и потянулся к соленому огурцу.
– Достаточно, – сказала Светлана Аркадьевна, отставляя водку подальше от своего разомлевшего жениха, – хватит тебе уже.
Николай Леонидович перечить не стал.
– А где была комната Глафиры Сергеевны? – спросила я.
– Как раз там, где сейчас живешь ты, – ответил Илья.
Глава 4
Первый раз за последние три года я задумалась о том, чтобы найти себе работу. Медленно, но верно я возрождалась из пепла, и даже пожелай я остановить этот процесс, ничего бы не вышло, сие уже не зависело от меня. То ли атмосфера дома, то ли рассказ, услышанный за столом, а, скорее всего, и то и другое подталкивали меня изменить жизнь.
Я перевернулась на другой бок, но мысли продолжали бегать по кругу, мешая заснуть.
– Так и до бессонницы недалеко, – проворчала я, натягивая одеяло на голову.
Это не помогло, планы рождались со скоростью звука и вырастали в многоэтажный дом. Я уже мечтала о том, как завтра схожу в книжный, потом куплю билеты в театр, начну подыскивать работу, стану вести активный образ жизни, возможно, займусь спортом… Если бы Лизка узнала, о чем я сейчас думаю, то просто бы не поверила, это же надо – пыльный кактус по имени Катя требует воды и желает покрыть свою голову бутонами. Если честно, мне и самой не верилось, что во мне вдруг проснулось так много нездорового энтузиазма.
Заснуть все равно не получалось, укутавшись в одеяло, я встала с кровати и подошла к окну. На одном из магазинов было установлено табло, сообщающее населению время – второй час ночи. По дороге, освещенной фонарями, изредка проезжали машины, обычная ночь, ничего примечательного. Автоматически посмотрев на крышу противоположного дома, я отметила, что там никого нет. Послышался скрип, шаги… Я резко обернулась на дверь… шаги, еще шаги. На цыпочках я подошла к кровати, затем метнулась к замочной скважине, что-нибудь увидеть было нереально, но слышно стало гораздо лучше. По этажу кто-то ходил.
Чего я испугалась? Да мало ли кто в туалет захотел или тоже страдает от бессонницы? Минуту я убеждала себя, что это во мне бродят обычные человеческие страхи, но потом любопытство все же победило и, точно волна, вынесло меня в коридор. Там никого не было.
Легкий скрип, я вздрогнула и сделала шаг назад. Но не для того же я вышла из комнаты, чтобы трусить. Убедив себя, что всегда смогу в случае опасности разбудить дом своим истошным криком, я отправилась искать того, кто так успешно меня напугал.
На пути к лестнице я не встретила ничего подозрительного, шла я довольно уверенно, не хотелось производить впечатление человека, который чего-то боится. Оглянувшись по сторонам, я опять не обнаружила ничего интересного, пожав плечами, стала спускаться вниз, и вдруг мне на руку что-то шмякнулось. Я задрала голову вверх и на уровне третьего этажа увидела темное пятно на перилах. Вот они, прелести винтовой лестницы – ни спрятаться, ни скрыться. Я бросилась по ступенькам не раздумывая. Сверху послышался топот, от меня явно убегали, и правильно делали, потому что сейчас я плохо соображала и от страха могла совершить что-нибудь неадекватное.
Поднималась я весьма медленно, видно, сказалось мое трехлетнее лежание на диване. Мозги и мысли за это время атрофировались, но я очень надеюсь, что все это подлежит восстановлению.
Оказавшись на третьем этаже, я сразу бросилась к комнате, в которой вчера нашла инструменты, это было единственное место, где, на мой взгляд, можно было спрятаться. Распахнув дверь, я протянула руку к рубильнику, но неприятный звук за спиной, напоминающий лязг железа, остановил меня. Я бросилась опять к лестнице, тусклый свет исходил от потолка и терялся за деревянной перегородкой. Осторожно, маленькими шажочками, я стала приближаться к ней. Сжав кулаки для храбрости, я заглянула за перегородку. Увидела металлическую лесенку и распахнутое окно. Это даже было не совсем окно, а скорее люк, позволяющий выйти на крышу. Надо же, а я и не заметила его в прошлый раз, интересно, сколько еще тайн в этом доме…
На крышу я не полезла, темно, страшно, да и не было в этом уже никакого смысла.
