Полина повернулась к Катюшке, подмигнула ей и улыбнулась. Та удивленно вытаращила глаза и, надеясь на объяснения, покосилась на Ольгу.
– Ты заберешь все вещи? – ровно поинтересовался Петр Петрович.
– Почти, – ответила Полина.
Она выиграет спор, без сомнений, выиграет. На что только надеялся Андрей? Да пусть он хоть осыпает ее розами, жемчугом и златом, пусть с утра до ночи говорит комплименты, но она не позволит ему расстегнуть на ее одежде даже самой маленькой пуговки.
Или нет…
По лицу Полины скользнула тень лукавства.
Или нет…
Она не станет его игнорировать – зачем? Пусть плетет свою паутину, а она будет плести свою… Андрея стоит наказать за то, что он посмел ее обидеть, за то, что посчитал ее глупой куклой, за то, что в секунду предал ее.
Она будет ему подыгрывать… более того, она сделает все, чтобы он действительно ее захотел – до боли, до отчаяния. Она сделает все, чтобы он ее… полюбил. Полина повернула голову к окну и улыбнулась убегающим ярким фонарям, деревьям, домам… Восьмого марта клуб «Гангстер» станет ее собственностью. О! Какие тут могут быть сомнения – впереди максимально приятная победа!
– Я тебе помогу, – выпалила Катя и первая выскочила из машины.
Один большущий чемодан, приготовленный еще утром, стоял около кровати, и оставалось лишь собрать мелочовку. Полина рассчитывала почаще наведываться в гости и потихоньку брать еще свитера и юбки (отличный предлог для визитов в родной дом, между прочим), но теперь планы изменились. Ей нужно много одежды, духов, косметики… Все самое лучшее – в сумку! Посмотрим, кто кого будет качественнее соблазнять… еще увидим, у кого душа загорится ярким пламенем.
– Катя, возможно, мне понадобится твоя помощь. – Полина достала из шкафа объемную красно- бордовую сумку с большими карманами, поставила ее перед собой и расстегнула «молнию». – Не хочу просить Ольгу…
– А о чем речь? – От любопытства карие глаза Кати заискрились.
Говорить или не говорить? Говорить или не говорить? Помедлив, Полина дернула плечиком и выдохнула:
– Ты и сама, наверное, догадываешься, что мой брак фиктивный… Нам так удобно. Но я собираюсь влюбить в себя Андрея.
Озвучив мысли, она почувствовала облегчение – ситуация приобрела комичный оттенок. А разве не смешно? Жена собирается увлечь собственного мужа. Еще как забавно!
– Чего?..
Полина плюхнулась на кровать и добавила заговорщицким шепотом:
– Ну, не по-настоящему… То есть он в меня должен втрескаться по-настоящему, а я сама его любить не буду.
– Поняла, – кивнула Катюшка и хихикнула. – А зачем?
– А просто так. Он нахвастал Максу, что соблазнит меня, и я обязательно должна его жестоко наказать.
– Ну вы даете…
– Ольге не говори.
– Само собой. М-м-м… ты только не сердись… но Андрей суперский и смотрит на тебя всегда по- особенному.
– Глупости.
– Да-да, я замечала.
– Глупости.
Про спор Полина решила умолчать – у Катюшки и так на лице десятибалльное изумление. Может, не стоило рассказывать ей и первую часть волнующей правды, но держать в себе столько эмоций практически невозможно. Она вышла на тропу войны, и ей нужны поддержка и зрители!
– А чем я могу помочь? – оживилась Катя.
– Пока не знаю… – Полина выдвинула ящик комода и придирчивым взглядом оценила богатство нижнего белья. Брать нужно практически все – пригодится!
Макс ерзал в кресле и следил за каждым движением друга. Вляпался Андрюха, вляпался не по-детски… И главное – сам, сам поперся на эшафот, когда был шанс превратить обычный мужской треп в шутку. Так нет же! Герой-любовник! Отличник-ловелас! Д’Артаньян! И дурак! Ага, улыбнется он пару раз Полинке Шурыгиной – законной жене, а она растает, потупит взор и скажет: «Иди ко мне, милый, иди ко мне, желанный, иди ко мне, ненаглядный». Тьфу! Нашел на ком жениться! Нашел с кем спорить! А главное – нашел на что спорить! Она же заноза, выгоду свою сечет на раз, клуб ей подавай! Да кто такую фифу за десять дней соблазнить сможет?! Особенно когда на кону стопудовый приз!
– Слушай, а если ее напоить? От души напоить… и музыку включить… танго? Это для нее гремучая смесь! У нее мозги кипят от сочетания алкоголя и танцев! – выдал Макс «гениальный» план спасения.
– Я же не сволочь последняя, – усмехнулся Андрей, вытряхивая на стол бумажки из китайской вазы, расписанной драконами.
– Ты сразу не отказывайся, подумай, – взмолился Макс. – И тебе хорошо, и ей приятно. Способ-то на девяносто процентов верный!
– Ладно, подумаю.
– А макулатура тебе эта зачем?
– Записки, визитки… – сморщил нос Андрей, – все на фиг в помойку. Телефон Марины… Я с ней познакомился в ресторане, когда тебя ждал. Ничего девочка, но я закрутился с Шурыгиным и ей не позвонил.
– Вот! Вот до чего доводит семейная жизнь! Отсутствие свободы выбора и отсутствие блеска в глазах. Ты женат несколько часов, а жизнь уже не мила! И почему ты меня не послушал? А? Зачем спорил?! Пару недель назад ты был счастливым человеком, а сейчас что?
Андрей отправил салфетку с телефоном Марины в общую кучу бумажек и безжалостно смял накопленное за последние месяцы «богатство».
– А сейчас я собираюсь соблазнить собственную жену. И мысли об этом меня весьма радуют.
Он вышел из комнаты, сжимая в кулаке бумажный ком с телефонами бывших и потенциальных подружек, а Макс закатил глаза к потолку и скорчил болезненную гримасу – его друг чокнулся, что ли?
– Ты выбросил телефоны? Все? – изумился он, когда Андрей вернулся.
– Да, они больше не нужны, сейчас меня интересует только одна женщина, и я не собираюсь ни на кого отвлекаться.
– Давай по порядку, – спокойным тоном начал Макс очередной натиск. – Ты боишься потерять клуб?
– Боюсь.
– Тогда можно сделать вид, будто спора не было – шутейный разговор, не более…
– Макс, отстань.
– То есть, если ты проиграешь, ты отдашь ей наше теплое, уютное местечко?
– М-м-м…
– Ну и правильно, – кивнул Макс, посчитав ответ отрицательным, – мало ли чего она хочет. Обойдется!
– Отдам, – добавил Андрей.
– Ты дурак, вот точно дурак! Этот спор не имеет юридической силы, а я вообще не свидетель – я ничего не трогал и рук не разбивал. Я вчера пиво пил, а сегодня водку, я товарищ совершенно ненадежный! Мне мама до сих пор хлеб резать не разрешает – у меня один край тонкий выходит, а второй – толстый! – Макс замахал руками, а затем подскочил с кресла так эмоционально, что стекляшки на люстре тихо зазвенели, точно засмеялись. – «Гангстер» наш! И ты не смеешь его ей отдавать!
Андрей тяжело вздохнул, выдвинул стул и уселся, откинувшись на спинку.
– Я еще не проиграл, – сказал он и нахмурился. Действительно, совершить предстоит невероятное,
