препятствие не тревожило тебя, обрести понимание, пронзающее все направления, свёртывающееся и развертывающееся, схватывающее и освобождающее. Не нужно быть даже совершенномудрым, а тем более пребывать в потоке обыденности.
Тогда сердце твоё будет незамутненным и чистым, оно постигнет настоящее и прошлое. Подняв стебелек травы, можешь использовать его как тело Будды; взяв тело Будды, можешь сделать его стебельком травы. Изначально здесь нет ни высшего, ни низшего, ни схватывания, ни отвергания.
Необходимо просто жить, чтобы совладать с любой ситуацией: порой забираешь человека, но не мир; порой забираешь мир, но не человека; иногда забираешь и то, и другое; а иногда не забираешь ничего.
Вышедший за пределы условностей и учений школ, совершенно ясный, чистый и свободный как может желать заманивать людей в ловушки, пускать им пыль в глаза, помыкать ими и уничтожать их? Необходимо проникнуть в реальность и показать им фундаментальное в каждом из них, независимое и незатейливое, ничего с ними общего не имеющее, то, что есть великое освобождение.
Вот почему древние, находясь среди мирской суеты, первым делом озаряли её своим светом, а как только возникало малейшее препятствие, они тут же отсекали его. Но даже при этом им едва ли удавалось найти хоть кого-нибудь, кто смог бы постичь их учение — как можно сравнивать их с людьми мира, которые тащат друг друга сквозь заросли водорослей, вовлекают друг друга в оценивание и обсуждение слов и поступков, вьют гнёзда и хоронят сыновей и дочерей других людей.
Мы хорошо знаем, что таких людей называют «с открытыми глазами справляющими нужду в постели». Те же, кто обладает ясными глазами, никогда не будут возводить лозунгов и условностей. С неудержимым и сильным духом, который поражает всех без исключения, нужно нацеливаться на постижение истинного учения дзэн: каждым свои восклицанием, каждым ударом, каждым поступком, каждой поставленной целью ты полностью открыт реальности и уничтожаешь всё неподлинное. Как сказано: «Воспользовавшись раз острым мечом, следует немедленно вновь наточить его».
Когда понимание глубоко, а практика незамутнена, тогда, оказавшись даже в самой запутанной и затруднительной ситуации, сможешь действовать свободно, не цепляясь ни за что и не приклеиваясь ни к чему, не создавая взглядов и не пребывая ни в каком состоянии. Ты будешь легко плыть в потоке: «Когда дует ветер, трава склоняется».
Обретя пробуждение в ходе практики, ты приникаешь к глубочайшему источнику и культивируешь такое состояние до тех пор, пока не реализуешь подлинную свободу сознания, когда в сердце твоём не будет ничего. Постичь это невозможно даже через понимание, чего уж говорить о непонимании.
Сохраняй такое состояние каждый день, и днём, и ночью, ничем не скованный, свободный от пут и привязанностей. С самого начала забудь о мыслях об объекте и субъекте, о «я» и чувственных ощущениях, и даже об учении Будды. Это царство не-сознания, не-поддельного, не-объекта — как его можно определить или измерить мирским блеском, знанием, разумом или учением, если не обладать основанием?
Действительно ли основатель дзэн «принёс» своё учение, когда он пришёл в Поднебесную из Индии? Он просто указал на внутреннюю природу, сокрытую в каждом из нас, чтобы мы могли полностью освободиться, стать чистыми и незамутненными и более не загрязнять себя ложным знанием и ложным сознаванием, иллюзорными представлениями и суждениями.
Учение должно быть подлинным учением. Подлинный наставник не должен заводить ученика в непроходимые заросли, но должен прорываться напрямую, дабы ученик мог пробудиться, сбросив пропотевшие одежды, прилипшие к телу, открыв и опустошив своё сердце, избавившись от малейших ощущений святого и обыденного. Подлинную истину нечего искать вовне — она покоится внутри, чистая и непреложная. Никто не в состоянии сбить тебя с пути — достигнув ясного, чистого и незапятнанного состояния, ты прорываешься по ту сторону пустой вечности, и даже будды, жившие ещё до начала начал, являются твоими потомками. К чему даже говорить о том, чтобы искать у других?
Все дзэнские наставники начиная с первых патриархов учения были именно такими. К примеру, возьмём шестого Великого патриарха: он жил на юге Китая, был неграмотным дровосеком, но когда он встретился с пятым Великим патриархом, уже во время первой беседы он открыл своё сердце и совершенно освободился.
Поэтому, так как и святые, и совершенномудрые находятся среди множества обычных людей, необходимо использовать подходящие средства, чтобы с несомненной ясностью указывать на то, что скрыто в каждом, независимо от уровня их способностей.
Если уж ты следуешь в потоке дзэнского учения, проводишь дни в молчаливом сосредоточении, прекращая деятельность сознания, и отдаёшь все свои силы постижению истины, знание этой великой причины не может быть получено от кого бы то ни было. Всё зависит лишь от смелости и силы духа: неустанно совершенствоваться, день за днём освобождаясь от привязанностей и поднимаясь всё выше и выше, подобно драгоценному металлу, который плавят и вновь отливают в формы сотни и тысячи раз.
Поскольку самое главное — это выбраться из грязи и помогать людям, чрезвычайно важно быть абсолютно свободным и всепроникающим, без каких 6 м то ни было го мнений стремиться к покою и раскрывать сокрытые в тебе великие способности и великое действие.
Это зависит от поведения человека: в мириадах всевозможных ситуаций, с которыми сталкиваешься в повседневной жизни, среди пыли и суматохи, подъёмов и падений, появляйся и исчезай так, чтобы абсолютно ничто не влекло тебя за собой. Вместо этого ты сам можешь увести за собой всё, что пожелаешь, Наполненный жизнью, неуязвимый для влияния извне, обретешь силу, с которой не сравнится ничто.
Когда достигнешь пустой, холодной тишины, более не будет различия между шумом и безмолвием. Даже если произносишь необычайные слова, высказываешь несравненные суждения, совершаешь удивительные поступки, ставишь перед собой совершенные цели — всё это меришь ты одной и той же мерой. В конечном счёте, во всём этом нет ничего ни правильного, ни неправильного — всё зависит от того, каким образом использовать.
Если именно так исправляешь и совершенствуешь себя длительное время, будешь свободным даже посреди жизни и смерти, будешь взирать на мирскую бесполезную славу и погоню за выгодой как на поднимаемую ветром пыль, как на призраков, являющихся в сновидениях, как на цветы на небе. Если пройдёшь сквозь мир, и мир не затронет тебя, то разве не станешь ты великим святым, оставившим мирскую пыль позади?
Когда бы к дзэнскому наставнику, которого прозвали Костоломом, ни обращались с вопросом, он неизменно отвечал одно: «Кость сломана-.-. Это как пилюли из железа, несокрушимо твёрдая. Если сможешь полностью постичь это, станешь настоящим львом школы дзэн.
Как-то великий дзэнский Наставник Государства спросил другого наставника: «Как вы различаете все необычайные слова и чудесные обороты?» Наставник ответил: «Я не испытываю любви к ним». Наставник Государства сказал: «Это ваше личное дело».
Когда в постижении учения человек достигает такого уровня, он становится чистым, незамутненным и бесстрастным, неподвластным человеческим иллюзиям.
ДОМ ЦАО ДУН
ЯО-ШАНЬ
Наставники учат только сохранению; если возникают чувства алчности или гнева, отсеки их, не позволяя им прикасаться к себе. Если хочешь узнать, как это сделать, будь стойким, словно мёртвое дерево или скала.
На самом деле нет никаких ветвей, до которых нужно было бы дотягиваться, но даже если нечто и появляется, нужно по-прежнему всматриваться в себя. Полностью отвергать слова и речи — неверно. Я говорю всё это сейчас для того, чтобы открыть то, что невыразимо в словах и речах, то, что изначально не
