учёного мира, и в немалой степени благодаря лично ему дзэн-буддизм оказал значительное влияние на формирование и развитие сунского неоконфуцианства. Некоторые из проникнутых глубиной и ясностью мысли сочинений Ми-цзяо по психологическим и духовным вопросам представлены в разделе «Дзэнский дом Юнь-мэнь».
В четвёртом поколении наставников дома Юнь-мэнь появилась ещё одна крупная фигура — прославленный Сюэ-доу, знаменитый писатель и поэт незаурядного таланта. Традиционно считающийся возродителем дома, Сюэ-доу известен в первую очередь как автор поэтического комментария к дзэнским историям, включённым в классическое собрание «Записи Голубой скалы». Сюэ-доу приписывается также и ещё одно поэтическое собрание, равно как и «Собрание водопадов», антология дзэнских историй с уже прозаическими комментариями, избранные фрагменты которой завершают раздел «Дом Юнь-мэня».
Последний из Пяти домов — дом Фа-янь. В одном из самых ранних собраний классических дзэнских рассказов говорится, что дом этот продолжает линию школы Сюань-ша (835–908), блистательного наставника танской эпохи. Родившийся в семье рыбака, Сюань-ша стал сначала учеником, а потом и сподвижником великого дзэнского наставника Сюэ-фэна, уже упоминавшегося нами в качестве духовного предшественника дома Юнь-мэня.
Собрание сочинений дома Фа-янь открывают изречения Сюань-ша и его преемника Гуй-чэня, учителя наставника Фа-яня. Затем следует полный текст классического сочинения Фа-яня «Десять руководств для дзэнских школ», в котором великий учитель — а по преданию у него была тысяча учеников и более шестидесяти пробужденных преемников — анализирует причины упадка учения и практики дзэн-буддизма и противопоставляет им фундаментальные принципы и изначальные идеалы дзэн.
Среди духовных наследников Фа-яня множество известных наставников, в том числе и Учитель государства Коре, объединённой Кореи, где учение дома Фа-яня пользовалось огромным влиянием. Другой его знаменитый ученик — Учитель государства Поздняя Хань в послетанском [1] Китае — сыграл немаловажную роль в восстановлении и духовном возрождении буддийской школы Гяньтай, из которой в своё время вышел дзэн-буддизм. Ему в свою очередь наследовал ещё один прославленный наставник — Юн-мин Янь-шоу (905–976), считающийся также одним их патриархов буддийской школы Чистой Земли.
Янь-шоу возродил изучение общебуддийских учений в контексте дзэн, равно как и постижение дзэн в контексте общебуддийских учений. Он был, быть может, самым плодовитым дзэнским автором за всю историю. Особенно известен его стотомный компендиум «Записи изначального зеркала», в котором он сводит воедино всё многообразие экзотерических буддийских доктрин и цитирует более трёхсот классических источников.
Антологию сочинений пяти дзэнских домов завершают два отрывка из произведения Янь-шоу, принадлежавшего к дому Фа-янь. В первом содержится критика более чем ста культовых искажений дзэн- буддизма — здесь автор продолжает дело Фа-яня и других наставников. Второе — наставления по приведению к гармонии двух базовых аспектов медитации, которые обычно именуют «прекращением» и «созерцанием» (или остановкой и видением) в контексте обусловленной практики, и сосредоточением и постижением (или сохранением и мудростью) в контексте эффективной реализации. Это одно из наиболее ценных руководств по медитации в литературе Пяти домов.
ДОМ ГУЙ-ЯН
БАЙ-ЧЖАН
Необходимо различать слова, относящиеся к абсолютной истине, от слов, указывающих на истину относительную. Необходимо отличать суждения общие от суждений частных. Необходимо отличать язык совершенного учения от языка несовершенного учения.
Совершенное учение говорит о чистоте; несовершенное учение говорит и не-чистоте. Несовершенное учение разъясняет, отчего осквернены нечистые вещи, с тем чтобы устранить мирское; совершенное учение разъясняет отчего осквернены чистые вещи, с тем чтобы устранить священное.
До того как Будда начал проповедовать начальное учение, люди не обладали видением, поэтому они остро нуждались в том, кто бы исправил их. Когда проповедуешь перед ничего не слышащими и поглощёнными мирскими интересами людьми, необходимо учить их отказываться от привязанностей, вести сдержанную жизнь, практиковать сосредоточение и развивать понимание. Но вряд ли следует говорить об этом людям сверх меры.
Люди, вступившие на путь самоочищения, уже полностью приняли дисциплину, по собственной воле. Они уже проникнуты силой дисциплины, сосредоточения и понимания; поэтому проповедовать перед ними таким образом — значит «говорить в неподходящее время», поскольку это не соответствует ситуации. Это также называется «неподобающей беседой».
Людям, вступившим на путь самоочищения, следует говорить об осквернённости чистых вещей. Их следует обучать отстранению от всех вещей: и существующих, и несуществующих. Их следует обучать отстранению от культивирования чего бы то ни было, от всякого опыта, и даже отстранению от отстранения.
Путь самоочищения заключается в том, чтобы освободиться от пут привязанностей. Если находящиеся на пути самоочищения не в состоянии освободиться от болезни алчности и ненависти, значит, они по-прежнему всего лишь ничего не слышащие и поглощённые мирскими интересами люди и их следует продолжать обучать сосредоточению и культивированию понимания.
Две низших колесницы кладут конец болезням алчности и ненависти и полностью устраняют их, однако пребывают в состоянии «не-желания» и считают это правильным. Это сфера бесформенного, заслоняющая свет полного пробуждения и проливающая кровь Будды. На этом этапе по-прежнему необходимо практиковать медитацию и углублять понимание.
Необходимо различать чистоту и не-чистоту. Есть много названий для загрязнённых вещей: алчность, ненависть, страсть и так далее. Также есть много названий для чистых вещей: пробуждение, нирвана, освобождение и так далее. Но даже посреди этих двух потоков, чистого и загрязнённого — посреди устоявшихся принципов мирского и священного, посреди форм, звуков, запахов, вкусов, чувств и вещей, посреди мирских вещей и запредельных явлений — непосредственное, отражающее всё понимание не должно фиксироваться ни на чём.
Если освободился от захваченности и фиксации, если пребываешь в непривязанности и считаешь это правильным, это начальное добро, пребывание в подчинённом сознании. Так случается с учениками. Они привязаны к средствам и не могут освободиться от них. Таков путь двух низших колесниц. Таково следствие медитации.
Если человек более ни за что не цепляется, но так же не держится и за непривязанность, это — промежуточное добро. Учение Половины Слова. Это по-прежнему царство бесформенного; хотя человек избегает ловушки двух низших колесниц и избегает ловушки быть сбитым с толку, это по-прежнему «болезнь медитации». Таково бремя бодхисаттв.
Когда человек не цепляется за непривязанность и даже не мыслит о не-пребывании, это высшее добро, Учение Полного Слова, Он избегает ловушек царства бесформенного, избегает ловушек болезней медитации, избегает ловушек пути бодхисаттв и избегает опасности быть сбитым с толку.
Есть препятствия знания, препятствия состояния и препятствия действия: поэтому узреть собственную природу
