– Я расследую обстоятельства гибели вашего мужа, по просьбе его брата…
– Это я уже слышала. Почему бы вам не обратиться в полицию?
– Но у меня есть вопросы не к полиции, а к вам.
Она немного помолчала. Натаниэль ждал. Он был уверен, что, на этот раз Хана согласиться на встречу. Кто-то посоветовал ей не отказываться.
– Хорошо, – сказала она. – Но сегодня я занята.
– Тогда завтра?
– Завтра. В два часа.
И положила трубку.
Розовски остановил запись, извлек из аппарата кассету.
– Теперь мы попробуем пролить свет на кое-какие факты вашей биографии, мадам, – сказал он, обращаясь к молчащему телефону. – А потом – приятно будет встретиться со старой знакомой.
8
Добравшись до своего агентства, Натаниэль Розовски был уже, что называется, при последней стадии издыхания. На его счастье в автобусе не работал кондиционер, а ветерок, врывавшийся в салон сквозь открытые окна, был таким же горячим, как весь воздух.
Упав в кресло, напротив стола Офры, он некоторое время просто приходил в себя, испытывая болезненное удовольствие от кондиционированной прохлады. Мокрая насквозь футболка накрепко прилипла к телу, и Натаниэлю казалось, что отодрать ее он сумеет только вместе с кожей.
– Где вентилятор? – спросил он в изнеможении.
Офра, смотревшая на него с явным недоумением, поскольку сама приехала на работу рано – еще до наступления жары – поинтересовалась:
– Для чего тебе вентилятор? Кондиционер прекрасно работает.
– Я хочу чувствовать ветер у моего лица, – слабым голосом объяснил Розовски. – Не обращай на меня внимания, девочка, я просто прихожу в себя. Пока что у меня – высокая температура… как, впрочем, и на улице. А при высокой температуре больные бредят. Это я так брежу.
Офра молча прошла в другую комнату, вернулась с маленьким настольным вентилятором в руках. Она водрузила вентилятор на стол, прямо перед лицом шефа и включила его. Лицо Розовски, до того походившее на лицо мученика, с плотно сжатыми губами и глазами, сразу же приобрело глуповато- блаженное выражение.
– Вот спасибо, Офрочка, ты меня спасла, – пробормотал он.
Офра на благодарность ничего не ответила, но, разглядывая с любопытством смену выражений на лице шефа, поинтересовалась – с нейтральной интонацией в голосе:
– Почему это удовлетворенные люди выглядят совершенными кретинами? Особенно, если удовлетворение достигается механическим путем?
– Ты это о чем? – подозрительно спросил Розовски.
– О вентиляторе, – ответила Офра.
– Уволю, – мрачно пообещал Розовски, выключая прибор.
– За что?
– За насмешки над хозяином. Где Алекс?
– В твоем кабинете. Читает.
– В отсутствии начальника коллектив предается всем видам разврата, – обреченным голосом заметил Розовски. – А тут еще хамсин, – добавил он, уже открывая дверь своего кабинета.
– Да, и еще тебе звонили, – вспомнила Офра.
– Кто? – Натаниэль задержался на пороге.
– Сейчас… – Офра быстро перелистала несколько карточек. – Вот: президент компании «Интер» Моше Левински. Очень просил позвонить. Сказал, что весь день будет у себя.
– Замечательно, – пробормотал Розовски. – Представляешь, Офра, насколько действует жара. Я не сразу вспомнил, кто такой Моше Левински.
– Я же тебе сказала – президент компании «Интер», – любезно сообщила Офра.
– Да, но впридачу, наш клиент, – Натаниэль вздохнул и вошел в свой кабинет. Здесь было еще холоднее, но, возможно, не от работающего с громким ревом кондиционера, а от совершенно отрешенного выражения лица Алекса, самозабвенно читающего журнал в красной глянцевой обложке.
– В прошлый раз был синий, – констатировал Розовски. – Это все, чем ты можешь заниматься на работе в мое отсутствие?
– Я все дела сделал, – быстро ответил помощник, не отрываясь от журнала. – А дополнительных поручений ты мне не давал. На Песах наш бывший стажер Габриэль Гольдберг ездил в пятидневный тур, в Турцию. Город Марморис. Останавливался в пятизвездочном отеле «Элеганс». Тур покупал в фирме «Бест- тур». Стоимость – две тысячи шекелей, включая страховку. Плюс авиабилеты.
– Все?
Маркин промолчал. То ли не расслышал, то ли не счел нужным отвечать.
Заглянув в обложку, Натаниэль вслух прочел:
– «Миры. Израильский журнал современной фантастики. Номер два». Опять о Мессии из России? – спросил он.
Маркин кивнул.
– Ну и как? Построили Третий храм?
На этот раз Маркин качнул головой отрицательно.
– Не хочешь прервать чтение? – вежливо полюбопытствовал Розовски. – Неудобно как-то: все-таки, на работе.
Алекс с большой неохотой отложил в сторону журнал и недовольно воззрился на шефа.
– Ты выглядишь так, будто ненароком встретил привидение, – сообщил он. – Что-нибудь случилось? Есть новости?
– Угадал. А насчет привидений – учти, они встречаются тем, кто готов с ними встретиться, – ответил Натаниэль. – Не хочешь ли уступить мне кресло?
Алекс сел на указанный стул.
– Взгляни, пожалуйста, вот на это, – сказал Розовски, усаживаясь, в свою очередь. Он протянул помощнику рисунок и фотографию. – Что скажешь?
– Портрет я уже видел, – сказал он, откладывая в сторону рисунок. – А это что за фотография?
– Похожи?
Маркин засмеялся.
– Разве тем, что у обоих по два глаза и по два уха. Иными словами, оба принадлежат к виду Homo Sapiens, то бишь – человек разумный. А что? Судя по твоему вопросу, я должен был воскликнуть: «Одно лицо!»?
– Да, человек разумный, – Розовски с рассеянным видом потер переносицу. – Во-первых, как мне кажется, они к таковому виду не принадлежат. По крайне мере, один – точно. А во-вторых… Нет, я и сам знаю, что это разные люди. Только видишь ли, приволок ко мне вчера Зеев Баренбойм одного типа.
– Домой?
– Куда же еще? Тип – картинка: черная кипа, пейсы, цицес. Полный боекомплект. И зовут его Наум Бройдер, – Натаниэль принялся с меланхоличным видом щелкать зажигалкой. Язычок пламени то появлялся, то исчезал.
– Перестань, – сердито попросил Маркин. – И так жарко.
– Извини, – Розовски спрятал зажигалку.
– Кем же оказался этот Наум Бройдер? – спросил Алекс. – Родственником?
– Родным братом.
Алекс снова взял в руки фотографию.
– Это он, да? Правда, не вижу кипы и прочего. Что тебя смущает? Братья не всегда похожи друг на друга.
– Наум Бройдер утверждает, что на фотографии изображен его брат Шмуэль, – сообщил Натаниэль. – А человека на рисунке он видит впервые. Что ты на это скажешь?
