Восточной Римской империи Иоанна VIII Палеолога и патриарха Константинопольского Иосифа. С большой свитой архиереев и богословов они прибыли на встречу с папой Евгением IV, которого тоже сопровождало много кардиналов, епископов и аббатов. 6 июля 1439 года даже флорентийцы (а они понимали толк в этом) дивились пышной процессии во главе с императором, патриархом и папой. Нескончаемая кавалькада, направлявшаяся к собору, напомнила им мистическое шествие трех волхвов, отправившихся в Вифлеем поклониться Младенцу Иисусу и принести Ему золото, ладан и смирну.
Честь, возданная Флоренции, стала и достоянием Козимо с его семейством. Медичи задумали сохранить память о ней в особой мемориальной капелле в своем новом дворце. Художник Беноццо Гоццоли получил заказ изобразить на алтарном образе шествие волхвов. Для флорентийцев в теме поклонения волхвов не было ничего необычного. Каждый год на этот праздник, по крайней мере начиная с 1446 года, по улицам Флоренции проходил кортеж в восточных нарядах. Затем начиналось «священное представление» поклонения, устройством которого занималось Братство Трех Волхвов — благочестивое общество, собиравшееся в ризнице монастыря Сан-Марко. Козимо Медичи был главой этого братства. После него эту должность занимали его сын Пьеро и внук Лоренцо Великолепный. В келье Козимо в Сан-Марко находилась фреска Фра Анджелико «Поклонение волхвов», изображавшая шествие восточных звездочетов. Лоренцо украсил свою спальню на первом этаже дворца Медичи круглой картиной того же художника на этот сюжет. На большой фреске Гоццоли в дворцовой капелле главные лица шествия изображают высокочтимых гостей Собора 1439 года.
Фреска воскресила их через двадцать лет после события. Во главе шествия можно узнать патриарха Иосифа и императора Иоанна VIII. Но вместо папы, который, по логике, должен был бы ехать на месте третьего волхва, изображен изящный четырнадцатилетний подросток. Эта замена, конечно, стала неизбежной после ссоры Козимо с Евгением IV в 1443 году и возносила дом Медичи на немыслимую высоту. Юный белокурый всадник в центре фрески, прекрасный и изящный, как архангел Михаил, в золотой парчовой одежде — не кто иной, как наследник великого купца, его любимый внук Лоренцо, позднее прозванный Великолепным. Его присутствие рядом с императором и патриархом — анахронизм: ведь он родился в 1449 году, десять лет спустя после Собора.
Но изображение Лоренцо напоминает о другом славном часе Медичи: грандиозном празднике 1459 года, устроенном во Флоренции по случаю встречи папы Пия II. В рассказах об этом приеме Лоренцо представлен гарцующим в том же наряде, что и на фреске. Его брат Джулиано, который был младше на четыре года, тоже выезжал навстречу папе. Он изображен совсем юным всадником в голубой одежде из свиты волхва-патриарха. На крупе его лошади охотничья рысь, сам он смотрит на Лоренцо.
Несомненно, появление двух самых юных представителей семейства в центре фрески отражало изменение первоначального замысла. Она была воспоминанием о событиях 1439 года, а стала своего рода мемориалом, посвященным родственникам и друзьям Медичи.
Кавалькада из сотен всадников растянулась по извилистой дороге между скалами. Пейзаж по-южному живописен — кипарисы, пинии, пальмы и лавры... Большая часть свиты едет за юным волхвом в золотой парче.
Многие персонажи еще окончательно не идентифицированы. Некоторые толкователи видят Козимо в старике, сидящем на муле прямо в центре картины. Рядом с ним на белой лошади едет Пьеро Медичи в красном берете; на упряжи ясно видны геральдические шары и три пера Медичи. Голова, обмотанная платком, между Козимо и Пьеро — возможно, Джованни Медичи, младший сын Козимо. Два всадника на почетном месте справа от Козимо — Галеаццо Мария Сфорца и Сиджисмондо Малатеста. Оба герцога были гостями Козимо в 1459 году. Наследник герцога Миланского едет на великолепной лошади в нагруднике, украшенном крупными драгоценными камнями. Перед ним идет лучник в черном — намек на оборонительный союз Козимо с Франческо Сфорцой. За ними — группа примерно из сорока человек. Одни из них носят фетровые шапочки, похожие на току Козимо. В них опознают членов старших флорентийских цехов, банкиров и негоциантов. На других персонажах не столь нарядная одежда. Это, конечно, художники — приятели Козимо. Среди них художник Беноццо изобразил и себя, наблюдательного человека с лукавой улыбкой, а чтобы зритель не перепутал, он написал на шапочке свое имя.
Некоторые персонажи явно отмечены печатью Востока. На одном величественном бородатом старце — клобук православного митрополита, на других — разнообразные тюрбаны. В этих экзотических нарядах художник представил греческих участников Собора 1439 года. В почетной свите, окружающей отца и сына Медичи, — также и другие деловые люди, художники, деятели культуры. Но первый ряд отведен купцам: они несут Младенцу золото. Подобно этому и Медичи давали его папам, будучи их официальными банкирами.
В 1429 году, когда Козимо наследовал своему отцу Джованни ли Биччи, банк Медичи в Риме процветал под руководством Антонио Салютати. Основанный без начального капитала, он использовал вклады Апостолической палаты (финансового органа папской курии), а также множества прелатов и паломников, приезжавших в Рим. При посредничестве других банков Медичи он инкассировал аннаты и обязательства перед курией за выдачу булл, доходы от продажи индульгенций, юбилеев и сборов на Крестовый поход. Займы, выданные Риму, банк возмещал, взимая доходы с епископств, аббатств, приоратов и приходов. В каком-то смысле он вел текущее управление казначейством Святого престола.
Папы, один за другим, доверяли Медичи свои капиталы и поручали им регулировать расходы. Они даровали им титул «депозитариев» Апостолической палаты. Эта функция обязывала банкиров следовать за папами, куда бы они ни отправились. Так, во время долгого пребывания Мартина V, а затем Евгения IV во Флоренции римский филиал размещался напротив папской резиденции на площади Санта-Мария Новелла.
Прибыли римского филиала были огромны. В 1435— 1451 годах они составляли треть обшей прибыли банка Медичи: 88 610 флоринов из 261 292! Церковные деньги поступали и в отделения, открытые Медичи во время заседаний Вселенских соборов. В молодости Козимо работал в одном из таких филиалов — на Констанцском соборе 1414—1418 годов. Такое же отделение существовало в Базеле в 1431 — 1433 годах, пока собрание не взбунтовалось против папского авторитета. Святой престол, довольный верностью Медичи, обычно регулярно подтверждал их доходный титул. Правда, случались и опалы. Евгений IV, разгневанный тем, что Козимо поддержал Франческо Сфорцу, на четыре года (1443— 1447) лишил его титула депозитария. Пий II на 1458—1464 годы сделал депозитарием своего земляка — сиенца, а Павел II несколько позже своего соотечественника — венецианца.
В Риме Медичи занимались почти исключительно банковским делом. В городах они вели и торговую деятельность: продавали предметы роскоши, сельскохозяйственную продукцию, вроде оливкового масла и лимонов, дорогие импортные товары: пряности, северные меха, фландрские гобелены, средиземноморские квасцы, английские шерсть, олово и свинец.
Одним из самых оживленных торговых центров Европы тогда была Женева. Город имел статус епископской резиденции под сюзеренитетом Савойи, а значит, занимал относительно нейтральную позицию во франко-бургундском конфликте. Здесь четырежды в год проходили ярмарки, что позволило Женеве оттеснить на второе место такой деловой центр, как Париж.
С 1424 по 1435 год. благодаря активной деятельности управляющего Джованни Бенчи, учрежденное там отделение приносило до 30 процентов прибыли на вложенный капитал. Заслуги Бенчи были оценены по достоинству: его вызвали во Флоренцию и сделали генеральным управляющим всего банка Медичи. В 1446 году управляющим в Женеве стал Франческо Сассетти, близкий друг Козимо, позднее также назначенный генеральным управляющим. Но процветанию женевского банка внезапно пришел конец: в 1463 году Людовик XI учредил четыре ярмарки в Лионе, вскоре разорившие женевские. В 1464 году Козимо при помощи Сассетти благоразумно перевел женевскую контору в Лион, из-за которого и небольшое
