Заработанное за рубежом золото потоком текло во Флоренцию.
С тех пор положение радикально изменилось. Правда, крупные негоцианты по-прежнему держались на плаву. Но если в 1422 году таковых насчитывалось 72, то в 1472-м — только 33, притом что общий объем коммерческих операций не сократился. Просто осуществлять их могло весьма небольшое число предпринимателей, между тем как ремесленники нищали. В 1460 году в городе было 273 мастерских, производивших предметы роскоши: тонкие сукна, золотую и серебряную парчу, шелка, бархат и ювелирные изделия. Только экспорт в Венецию ежегодно приносил 392 тысячи дукатов. Но в 1474 году во Флоренции осталось всего 84 таких мастерских. Регламенты, сдерживавшие конкуренцию, становились все жестче. Ремесленник, которому удавалось стать мастером, попадал в капкан. Ему нельзя было открывать мастерскую ни рядом с мастерской своего прежнего хозяина, ни за городскими стенами. Он не имел права экспортировать сырье, нужное ему для работы, использовать для производства сукна чесаную и крашеную овечью шерсть, красить сукна, кроме английских и французских, индиго и пурпуром. В лавке разрешалось продавать только один сорт товаров. Те, кто производил разные товары, должны были открывать несколько лавок, то есть быть очень богатыми. В 1477 году суконщикам запретили продавать, отдавать в окраску и даже аппретировать сукно, не ими самими произведенное. Те же запреты распространялись и на шелковые мануфактуры.
Все эти ограничения, имевшие целью обеспечить единообразное качество товаров, все больше тормозили развитие торговли, а в конечном счете падала конкурентоспособность на внешнем рынке.
Внутри города это привело к снижению заработной платы рабочих. Во внешней торговле продукция, производство которой уже и без того ограничивалось регламентами, облагалась множеством пошлин. Существовали пошлины на импорт некоторых видов сырья, например, иностранных сукон: с конца XIV века с каждой штуки сукна длиной 34 метра брался налог в 5 золотых флоринов.
В 1426 году к импортной пошлине прибавилась протекционистская пошлина на местные товары, в среднем 15 золотых флоринов с каждой партии стоимостью в 100 ливров. За некоторые виды товаров иностранного происхождения, провозившиеся через флорентийскую территорию, приходилось сверх этих пошлин платить налог от 3,5 до 11,5 процента от их стоимости. Так с флорентийского рынка пропали ломбардские ситцы и бумазея, перпиньянские сукна. Понятно, что пострадали и конторы флорентийцев, в том числе конторы Медичи, находившиеся в Милане, Лангедоке и Руссильоне. Это не осталось незамеченным. Государственный акт 1466 года признал, что горожанам для пошива одежды не хватает дешевых тканей иностранного производства. Импорт был временно восстановлен, с тем чтобы впоследствии, когда Флоренция займет свое место на рынке с конкурентоспособными товарами, его вновь закрыть. Увы, все было напрасно! В 1478 году флорентийские мастерские поразил глубокий кризис. Синьория констатировала, что высокие экспортные пошлины на флорентийские сукна и шелка привели к краху внешнего рынка, на котором место флорентийцев заняли генуэзцы. Ремесленники-простолюдины пошли с сумой. Вследствие этого было решено, что в течение пяти лет не будут взиматься пошлины у ворот Флоренции, Пизы и всех прочих укрепленных городов флорентийской округи. Вынужденно провозглашенная свобода торговли окончилась очень скоро — в 1480 году, ведь пошлины были необходимы для пополнения государственной казны, без них невозможны огромные государственные расходы.
Очень велики были акцизы на продукты питания — другой необходимый источник финансирования. Соляной сбор приносил государству до 20 процентов доходов. Каждый дом был обязан приобретать установленное количество соли. Однако земледельческая продукция также облагалась налогом. Большинство богатых флорентийцев, в том числе и Медичи, значительную часть своих капиталов вкладывали в земельные угодья. Обработка земли производилась по арендным договорам. Арендаторы получали часть урожая, но находились в большой зависимости от хозяина, на земле которого работали. Землевладельцам запрещалось принимать издольщика, ушедшего от прежнего хозяина, без его согласия. Но и сам землевладелец нес тяжелый груз повинностей: налоги на недвижимость, содержание дорог и мостов, садов, огородов и тутовых плантаций. Эти меры всем казались необходимыми: гористая, во многих местах бесплодная тосканская земля обеспечивала столицу продовольствием только на пять месяцев. Между тем импортное продовольствие облагалось огромными пошлинами. Например, пошлина на вино достигала 50 процентов от стоимости товара, и в 1477 году народ чуть не взбунтовался против нее.
От пошлин и сборов страдали все жители Флоренции, но до крайней нищеты доходили только простолюдины. Зато с них нечего было взять в виде прямых налогов, которые также стали очень обременительными. Вновь была введена система catasto, кадастра, впервые примененная в 1427 году. С тех пор, при всех модификациях, ее сутью был расчет вмененного капитала на основании действительно получаемых каждым фискальным хозяйством доходов. Считалось, что каждые 100 флоринов движимого и недвижимого имущества приносят 7 флоринов дохода. Из этого капитала вычиталась стоимость жилища, расходы на прислугу и орудия труда, а также долги. Базовый налог по кадастру доходил до 0,5 процента вмененного капитала. По мере необходимости государство повышало эту базовую ставку столько раз, сколько требовалось, иногда до пятнадцати раз в год.
Когда Лоренцо взял власть в свои руки, кадастровая служба чрезвычайно усложнилась. Комитет государственных финансов закрепил за собой право оценивать состояния граждан. Налоговая ставка в зависимости от дохода варьировалась от 8 процентов для лиц с доходом ниже 50 флоринов до 50 процентов для тех, чьи доходы превышали 1500 флоринов. В 1471 году прерогатива оценки вмененного капитала перешла к политическим ведомствам. Желая поощрить или наказать гражданина, комитет записывал его в число богатых или нуждающихся. Более высокими налогами облагались банкиры, не принадлежавшие к клиентеле Медичи.
При всем том государство продолжало страдать от хронического дефицита. Выручали займы, добровольные или принудительные; подписавшимся богачам они приносили проценты, которые выплачивало казначейство. Рынок долговых обязательств процветал. Но с течением времени обслуживание долга стало затруднительным: доходы значительно отставали от расходов, которые возрастали из-за амбициозной политики Лоренцо. В 1477 году государственное казначейство задолжало держателям долговых обязательств 60 тысяч флоринов — проценты за два года.
Тогда Лоренцо и его друзья, чтобы избежать банкротства, конфисковали часть капитала Monte delle doti. Это была общественная касса, состоявшая из вкладов родителей, копивших на приданое дочерям или капитал сыновьям. Вклад замораживался на пятнадцать лет, а по истечении этого срока выплачивался в пятикратном размере. Если ребенок умирал раньше, отец получал половину своего вклада. Поскольку детская смертность была очень велика, такая касса была очень выгодна для государства. Но теперь было решено, что она дает слишком мало. Уже в 1475 году власть стала подумывать, как бы урезать капитал, предназначенный для приданого. В 1478 году вышло официальное постановление о том, что касса будет выплачивать лишь его пятую часть; все остальное замораживалось, и получить можно было лишь 7 процентов годовых.
Почтенное учреждение, обеспечивавшее будущее флорентийских девушек, оказалось под угрозой в тот самый момент, когда исчезли остатки древних республиканских вольностей. Функции старых советов свелись к чистому представительству. В 1471 году имущество партии гвельфов и купеческого трибунала было конфисковано, чтобы платить губернаторам и гарнизону. Число младших цехов уменьшили с четырнадцати до пяти, что облегчило надзор за соблюдением регламентов. Подеста теперь лишь утверждал решения Восьми стражей — всемогущего полицейского комитета, находившегося в руках партии Медичи. Должность капитана народа, который в течение многих поколений защищал интересы низших слоев, в 1477 году вообще была заменена должностью судьи.
Но даже столь заметная деградация древнего государственного строя не вызвала никакого протеста. Заботясь в первую очередь о физическом выживании, флорентийцы искали спасения в корпорациях и покровительстве грандов. Они старались забыть о тяготах жизни, участвуя в официальных торжествах и праздниках. Они подражали самому Лоренцо Медичи, который скрывал озабоченность государственными и финансовыми проблемами под маской благодушного юмора.
Глава 4. ТОСКАНСКИЕ ЛАВРЫ И ВИНОГРАДНАЯ ЛОЗА
