— Андропов будет рассчитывать только на то, что имеет под рукой, — решил Мур. — Русские привыкли полагаться исключительно на себя. Если Андропов решит устранить папу, он воспользуется своими силами и попытается замести следы. Вот как мы об этом узнаем, если, упаси господи, дело зайдет настолько далеко. И если только возникнут подозрения, что он вынашивает подобные мысли, надо будет немедленно его отговорить.
— Так далеко дело не зайдет. Члены Политбюро слишком осмотрительны, — решительно заявил зам по РА-работе. — Для них подобный шаг будет чем-то чересчур откровенным. Хороший шахматист так не поступает, а шахматы до сих пор остаются национальной русской игрой.
— Расскажите это Льву Троцкому, — оборвал его Риттер.
— То была личная вражда. Сталин мечтал о том, чтобы зажарить его печенку с луком и съесть ее за обедом, — ответил Грир. — Ненависть имела чисто личные корни, и в политическом отношении убийство Троцкого абсолютно ничего не дало.
— Только не с точки зрения дяди Джо. Он искренне боялся Троцкого…
— Нет, не боялся. Ну да, вы возразите, что Сталин страдал паранойей, однако даже он мог отличить манию преследования от настоящего страха. — Грир понял, что сказал глупость, в то самое мгновение, как слова слетели с его уст. Ему пришлось поспешно заметать следы: — Но даже если Сталин боялся старого козла Троцкого, нынешнее сборище не такое. Да, члены Политбюро, в отличие от Сталина, не страдают манией преследования, но, и это гораздо важнее, у них нет и решительности Сталина.
— Джим, а вот тут вы ошибаетесь. «Варшавское письмо» является потенциальной угрозой политической стабильности в стране, а вот к этому советские лидеры отнесутся очень серьезно.
— Роберт, я понятия не имел, что вы настолько религиозны, — пошутил Мур.
— Я не религиозен, и русские тоже, однако письмо папы их встревожит. Думаю, очень встревожит. В достаточной ли степени для того, чтобы предпринять решительные меры? В этом я не уверен, но, черт побери, обсуждать такую возможность русские определенно будут.
— Это еще надо будет посмотреть, — возразил Мур.
— Артур, такова моя оценка ситуации, — настаивал на своем зам по опер-работе.
Его слова ясно дали понять, что эта проблема стала серьезной, по крайней мере, в кулуарах Центрального разведывательного управления.
— Боб, почему вы так быстро поменяли свою точку зрения? — спросил судья Мур.
— Чем больше я думаю обо всем этом с точки зрения русских, тем более серьезным мне это кажется.
— Вы уже наметили какие-то шаги?
Риттер смущенно поморщился.
— Пока что еще слишком рано взваливать на чету Фоули такое ответственное задание, но я собираюсь направить им кое-какие наводки, чтобы они, по крайней мере, начали думать в нужном направлении.
В вопросах оперативной работы все полностью полагались на Боба Риттера и его интуицию профессионального шпиона. Процесс получения информации от агента является, как правило, более простым и рутинным, чем постановка задачи агенту. Поскольку не без оснований считалось, что за каждым сотрудником посольства в Москве ведется слежка, постоянно или время от времени, было опасно заставлять кого-нибудь из них делать что-либо подозрительное. Особенно верно это было в отношении четы Фоули — поскольку они только что прибыли на новое место, КГБ внимательно следит за каждым их шагом. Риттер не хотел раскрывать их, причем у него была на то особая причина: выбор тандема муж-жена явился смелым шагом, и в случае неудачи отвечать придется ему лично. Азартный игрок, Риттер терпеть не мог проигрывать, а ставки в этой игре были особенно высоки. Он возлагал на пару Фоули очень большие надежды. Нельзя допустить, чтобы Эд и Мери Пат «засветились» всего на вторую неделю пребывания в Москве.
Собеседники Риттера промолчали, предоставив ему возможность управлять своей епархией так, как он считал нужным.
— Знаете, — заметил Мур, откидываясь на спинку кресла, — вот мы сидим здесь, лучшие, самые умные, самые информированные сотрудники государственных служб, и нам ни черта не известно о предмете, который может иметь очень большое значение.
— Совершенно верно, Артур, — согласился Грир. — Но надо уточнить: пока что мы ничего не знаем с определенной степенью достоверности. А это больше, чем может сказать кто бы то ни было еще, разве не так?
— Это именно то, что я хотел услышать, Джеймс.
Это означало, что все остальные, находящиеся за пределами этой комнаты, были вольны разглагольствовать на любые темы, но только не эти трое. Нет, им нужно быть осторожными во всех своих высказываниях, потому что окружающие склонны принимать любую их точку зрения за достоверный факт — чем она, как знали все те, кто работал на седьмом этаже, определенно не является. Если бы это было так, они бы нашли более прибыльный способ зарабатывать на жизнь — например, играли бы на бирже.
Взяв утренний выпуск «Файненшл таймс», Райан удобно развалился в кресле. Большинство людей предпочитает читать эту газету утром, но только не Джек. Утро надо оставлять для общих новостей, чтобы подготовиться к работе в Сенчури-Хаузе, — дома, в Америке, Райан в течение часа слушал бы в машине выпуски новостей по радио, поскольку разведка как раз и заключается в обработке информации. Но вот сейчас можно было расслабиться и почитать материалы о финансах. Английская газета по подаче материала довольно здорово отличалась от «Уолл-стрит джорнел», однако Райану это как раз очень нравилось — «Файненшл таймс» предоставляла возможность взглянуть на абстрактные проблемы под новым углом, после чего можно уже было применить свой опыт, приобретенный на американских фондовых биржах. Кроме того, она позволяла держаться в курсе событий. И здесь, в Великобритании, обязательно должны время от времени открываться возможности выгодных финансовых операций, и надо только вовремя их замечать. Если ему удастся провернуть что-нибудь интересное, можно будет считать, что командировка в Европу прошла не даром. Райан по-прежнему рассматривал свое временное пребывание в ЦРУ, как ответвление от основной дороги жизни, чья конечная цель пока что терялась вдалеке в туманной дымке. Свои карты он будет разыгрывать по мере того, как ему их будут сдавать.
— Сегодня звонил папа, — заметила Кэти, отрываясь от медицинского журнала.
Сейчас это был «Медицинский журнал Новой Англии», одно из шести изданий, на которые Кэти подписалась.
— И что хотел старик Джо?
— Просто хотел узнать, как мы здесь устроились, как поживают дети и все такое, — ответила Кэти.
«Обо мне не спросил ни слова?» — подумал Райан, даже не потрудившись озвучить этот вопрос вслух. Джо Маллер, первый вице-президент компании «Меррил Линч», крайне неодобрительно отнесся к тому, что его зять, весьма бесцеремонно умыкнув у него дочь, покинул мир финансов для того, чтобы сначала стать преподавателем, а затем играть в ищеек со шпионами и прочими государственными служащими. Джо относился с высокомерным презрением к государству и его прислужникам — называя их «непроизводительными потребителями» того, что делали он сам и его коллеги по бизнесу. Джек в принципе разделял взгляды тестя, однако кто-то должен был защищать мир от хищных, кровожадных тигров, и одним из этих людей был Джон Патрик Райан. Райан, как и любой нормальный человек, любил деньги, но для него они были не самоцелью, а лишь инструментом. Все равно что хорошая машина — она доставит тебя в новые, красивые места, однако, добравшись туда, ты не останешься в ней спать. Но Джо смотрел на жизнь иначе и даже не пытался понять тех, кто думал не так, как он. С другой стороны, он искренне любил свою дочь и никогда не попрекал Кэти тем, что она решила посвятить себя медицине. Впрочем, быть может, Джо Маллер считал заботу о больных подходящим занятием для девчонок, однако настоящие мужчины должны были зарабатывать деньги.
— Очень хорошо, дорогая, — сказал Райан, снова углубляясь в изучение «Файненшл таймс».
На его взгляд, экономика Японии становилась в последнее время все более неустойчивой. Правда, редакционная коллегия газеты была с этим не согласна, но ведь ей уже не раз приходилось ошибаться в прошлом.
А в Москве ночь выдалась бессонная. Юрий Владимирович Андропов значительно превысил свою дневную норму «Мальборо», но зато он выпил лишь одну рюмку водки, возвратившись домой
