Александров.
Министр обороны был в военной форме, украшенной целым квадратным метром орденских ленточек, над которыми сияли две золотые звездочки Героя Советского Союза. Обе их Устинов получил не на полях сражений, а за политическое мужество. Тем не менее, среди собравшихся он был одним из самых умных; отличился Дмитрий Федорович еще на посту народного комиссара вооружений в годы Великой Отечественной войны, и затем, на поприще продвижения Советского Союза в космическую эпоху. Его суждения не отличались оригинальностью, однако к ним относились с уважением за их мудрую взвешенность.
— Вопрос, товарищи, заключается в том, окажут ли поляки вооруженное сопротивление. Военной опасности это представлять не будет, однако с политической точки зрения подобное развитие событий станет настоящей катастрофой, как у нас в стране, так и за ее пределами. Разумеется, поляки не смогут остановить Советскую Армию в открытом сражении, однако даже попытка сделать это будет иметь самые серьезные политические последствия. Вот почему я в прошлом году поддержал решение оказать на Варшаву политическое давление — что, как вы помните, мы успешно осуществили.
К семидесяти четырем годам Дмитрий Федорович выучился осмотрительности — по крайней мере, в вопросах международной политики. В словах маршала сквозило невысказанное беспокойство по поводу того эффекта, которое подобное сопротивление возымеет на Соединенные Штаты Америки, имеющие обыкновение совать свой нос куда не следует.
— Ну, как докладывают наши аналитики, это может привести к дальнейшему обострению политической ситуации в Польше, — сообщил коллегам Андропов, и в зале воцарилась леденящая тишина.
— Насколько все это серьезно, Юрий Владимирович? И насколько серьезно это может стать дальше? — это, нахмурив косматые брови, заговорил Брежнев, впервые с начала заседания.
— По вине контрреволюционных элементов, проникших во все слои общества, положение в Польше остается крайне нестабильным. В частности, особое беспокойство вызывает деятельность независимых профсоюзов. У нас есть свои источники в этой шайке, именуемой «Солидарностью», и они сообщают, что котел продолжает бурлить. Проблема заключается в том, что если папа римский осуществит свою угрозу и прибудет в Польшу, польский народ обретет вождя, вокруг которого сплотится, и если к беспорядкам примкнет достаточное количество народа, не исключена возможность попытки смены правительства, — изящно сформулировал свою мысль председатель КГБ.
— Этого ни в коем случае нельзя допустить, — тихим голосом заметил Леонид Ильич. За этим столом человек повышал голос, давая выход собственным эмоциям. Гораздо опаснее был голос тихий. — Если падет Польша, за ней следом падет Восточная Германия…
А там уже развалится вся организация Варшавского договора, что оставит Советский Союз без буферной зоны, отделяющей его от стран НАТО. НАТО сильна и становится еще сильнее по мере того, как претворяются в жизнь новые американские оборонные программы. Члены Политбюро уже ознакомились с весьма тревожной информацией на этот счет. В армейские части, готовые к отправке в Западную Германию, поступили первые партии новых танков. То же самое можно сказать про новые самолеты. Однако наибольшее беспокойство вызывает резко повысившийся уровень боевой подготовки американских солдат. Складывается такое ощущение, что Соединенные Штаты всерьез готовятся к решающему броску на восток.
Падение Польши и Германии будет означать, что путь вглубь советской территории сократится больше чем на тысячу километров, а среди сидящих за этим столом не было человека, который не помнил бы слишком хорошо предыдущего вторжения Германии в Советский Союз. Несмотря на все заверения руководства Североатлантического альянса о том, что НАТО является исключительно оборонительной организацией, чья единственная задача состоит в том, чтобы не допустить Красную Армию на Елисейские поля, Москва видела в НАТО и во всех остальных американских союзниках огромную удавку, предназначенную для удушения Советского Союза. Члены Политбюро уже не раз подробно обсуждали эту проблему. Им действительно хватало своих текущих проблем без политической нестабильности в мире. Высшие руководители партии — за исключением таких истовых коммунистов, как Суслов и его идеологический преемник Александров — больше всего опасались того, что советский народ отвернется от Истинной веры, которая являлась источником власти, обеспечивающей их личное благосостояние. Они пришли к власти на волне общенационального крестьянского восстания, свергнувшего династию Романовых, — по крайней мере, в этом они пытались себя убедить, несмотря на исторические реалии, — и у них не было никаких иллюзий относительно того, куда сметет подобное восстание их самих.
Брежнев неуютно заерзал в кресле.
— Итак, этот польский священник представляет для нас большую угрозу.
— Да, товарищи, это действительно так, — подтвердил Андропов. — Письмо Войтылы наносит ощутимый удар политической стабильности в Польше и, тем самым, по всей организации Варшавского договора. Во всей Европе, в том числе и в наших братских социалистических странах, католическая церковь по-прежнему остается влиятельной политической силой. Если Кароль Войтыла отречется от папского престола и вернется на родину, само по себе это уже явится могучим политическим заявлением.
Иосиф Виссарионович Сталин однажды поинтересовался, сколько армейских дивизий имеется в распоряжении папы римского. Разумеется, ответ — ни одной, однако нельзя недооценивать мощь Ватикана. Конечно, можно попробовать через дипломатические пути отговорить Войтылу от своего намерения…
— Это станет лишь пустой тратой времени, — тотчас же вставил министр иностранных дел. — Время от времени у нас бывают контакты с самим Ватиканом; нас вежливо выслушивают, с нами разговаривают рассудительно, после чего поступают так, как и собирались поступить. Нет, мы никак не сможем повлиять на Ватикан, даже прямыми угрозами в адрес церкви. Все наши угрозы будут восприняты лишь как вызов.
Тем самым все карты были раскрыты и выложены на стол. Андропов с признательностью посмотрел на министра иностранных дел, который в вопросе преемника на посту генерального секретаря также принадлежал к его лагерю. У Юрия Владимировича мелькнула мысль, задумывается ли Брежнев о том, что будет после его смерти, и вообще, волнует ли его это. Разумеется, Леонид Ильич позаботился о будущем своих детей — однако этот вопрос решался достаточно просто. Всем им обеспечены тепленькие местечки в партийной номенклатуре, а новых свадьб больше не будет, так что брать столовое серебро и сервизы из Зимнего дворца не придется.
— Юрий Владимирович, не может ли КГБ отвести от нас эту угрозу? — спросил Брежнев.
«Как легко он поддается внушению,» — с признательностью подумал Андропов.
— Отвести угрозу можно, устранив человека, от которого она исходит, — ровным, спокойным голосом произнес председатель Комитета государственной безопасности.
— Физически уничтожить? — спросил Устинов.
— Да, Дмитрий.
— Каковы возможные осложнения? — тотчас же спросил министр иностранных дел.
Дипломатов всегда в первую очередь интересуют такие вопросы.
— Полностью устранить их мы не сможем, однако в наших силах держать их под контролем. Мои люди выдвинули общий план операции, заключающийся в том, что папу римского застрелят во время одного из появлений на людях. Я захватил с собой своего помощника полковника Рождественского, чтобы он вкратце ввел вас в курс дела. Вы позволите, товарищи? — Присутствующие дружно закивали. — Андропов обернулся. — Алексей Николаевич, прошу.
— Товарищи! — Поднявшись с места, полковник Рождественский направился к трибуне, пытаясь совладать с трясущимися коленями. — Эта операция не имеет кодового названия и не будет его иметь по соображениям безопасности. Каждую среду папа римский появляется на людях. Обычно он проезжает по площади Святого Петра в открытой машине, не оборудованной никакими средствами защиты, на расстоянии трех — четырех метров от «великого множества народов».
Алексей Николаевич тщательно подобрал слова. Все сидящие за этим столом разбирались в библейской терминологии. Даже в Советском Союзе каждый человек с детства постигал основы христианской религии — в достаточной степени хотя бы для того, чтобы ее презирать.
— Далее вопрос стоит в том, как провести человека, вооруженного пистолетом, в первый ряд толпы, чтобы он смог сделать выстрел с достаточно близкого расстояния — ибо только в этом случае вероятность успеха может быть достаточно высокой.
