Велик был гнев Олава, но восхищение мужеством Лейва оказалось сильнее.
– Тор бессилен причинить вред последователям креста, – спокойно парировал он. – В моем королевстве люди разрушили языческие храмы и что же? Никто из них не пострадал за это. Если бы ты не жил в далекой Гренландии, ты бы знал, что все древние боги склонились перед единственным истинным Богом.
Присутствующие одобрительным эхом приветствовали его слова, и Лейв почувствовал, что терпит поражение. Смотрел на Норну и читал на ее лице страстное желание, чтобы он пришел к согласию с королем. Сын Эрика снова повернулся к конунгу.
– Я не знаю о ком Вы говорите. Как можно называть богом того, кого ни Вы, ни другие не могут увидеть?
– Истинный Бог проявляет себя в чудесах. – Олав кивнул на присутствующих. – Неужели ты думаешь, что все эти люди отреклись от старых богов, если бы не открыли для себя лучшего?
Лейв ответил уклончиво.
– Я бы предпочел увидеть хоть одно из доказательств его могущества.
Король не успел ответить, как епископ отвел его в сторону и что-то зашептал на ухо. Снова все увидели улыбку на лице Олава, который обратился к язычнику:
– Если хочешь убедиться в могуществе Белого Христа, принеси Тора на поле для игр, где они встретятся с Иисусом лицом к лицу завтра на рассвете.
Лейв сразу вспомнил о статуе в пещере ведьмы.
– Я сделаю это, – согласился юноша, – если мне будет предоставлена свобода передвижения.
– Даешь слово не сбежать?
– Считайте, что оно у Вас есть, конунг. Обещаю, что к рассвету Тор будет на поле.
Олав знал, что слову этого человека можно верить.
– Мне следует задержать твоего побратима в качестве заложника, но тебе может понадобиться его помощь.
– Вы великодушны, конунг Олав. – Лейв поклонился, улыбнулся Норне и вышел вместе с Ульвом.
Стагбранд и Вульфрик начали ворчать вполголоса, что мерзавца следовало убить, но у короля было другое мнение.
– Обратив Лейва Эрикссона в нашу веру, я приобретаю одновременно всех его людей, – объяснил он. – А я нуждаюсь в бесстрашных воинах.
– А если он будет упорствовать? – спросил епископ.
Олав разозлился.
– Тогда все умрут.
Это суровое решение доставило Вульфрику огромное удовольствие, а Норну наполнило ужасом.
У выхода из гридницы Лейв нашел своих дружинников, среди которых были даже Тайркер и старик Хеллбор. А с ними и принцесса Эфна.
Он утихомирил их ликование и после того, как Ульв дал Эфне серебра, чтобы оплатить проживание в обители монашек, приказал всем сопровождать его. Следуя окольными путями, гренландцы добрались до пещеры морской ведьмы, сотворили знак молота и вошли. Внутри сморщенная Рэнвейг подвешивала горшок для варки трав над огнем, который причудливо освещал пещеру и заставлял черную тень статуи Тора танцевать на серых каменных стенах.
– Добро пожаловать, победитель дня, – произнесла ведьма скрипучим голосом, даже не повернув к нему головы. – Ты пришел за статуей Тора, но тебе следует сперва попросить у бога разрешения. Борк собирается принести ему жертву сегодня ночью. После него это можешь сделать ты.
Испытывая благоговейный страх в присутствии бога, все, кроме Лейва, отступили и уселись в укромном уголке пещеры. Слово «жертва» напомнило им об обязанности, которой они давно пренебрегали. Сын Эрика поспешил послать четверых на городской базар за самым лучшим бараном, а потом преклонил колени перед статуей Тора и всмотрелся в его бесстрастное деревянное лицо. Это была лишь третья по счету большая статуя бога, которую Лейв видел в своей жизни. Он искренне хотел поклоняться ей, но почему-то ему показалось это до странности глупым; фигура Тора не вызывала в нем того благоговейного трепета, как та, со свирепым лицом, что он ребенком видел в Исландии. Или Тор все такой же, а изменился он сам?
Лейв отогнал эту мысль – нельзя допускать сомнений в могуществе Тора. Даже если все отрекутся от Громовержца, он сохранит ему верность. Да, асам как раз не хватало преданного заступника. Лейв Эрикссон будет таким заступником.
Малыш Дэг вошел в пещеру с охапкой дров в два раза больше себя и бросил ее возле огня, прервав размышления Лейва. Впрочем, когда Дэг увидел свирепый взгляд Хеллбора, он исчез словно тень при ярком свете полуденного солнца. Полная решимости помочь Тору, ведьма помешивала в горшке травы и бормотала заклинания. Вскоре в храм вошел жрец с пятью прислужниками и высокорожденный раб- англичанин, который нес живого ягненка для жертвоприношения. Борк выслушал рассказ сына Эрика о предстоящей на утренней заре схватке.
– Хорошо, – разрешил жрец. – Ты можешь взять Тора и все, что у нас есть. – Вид у него был серьезный. – Это не только твоя схватка. Это наше общее дело защитить старых богов от нашествия Белого Христа. Такая стойкость, как у тебя, вернет могущество Одину и Тору.
– Быть посему! – произнесла морская ведьма, размышляя о том трудном положении, в котором оказался Лейв из-за своей дерзости. – Как только Тор взглянет на Олава и его людей, они растают и исчезнут.
В этом Лейв сомневался, но попросил выкрасить и позолотить идола заново, чтобы он выглядел более свирепым, когда встретится с христианским богом на рассвете. Рэнвейг отправилась за всем необходимым для обновления скульптуры, а Борк приступил к обряду, чтобы обрести поддержку Тора на завтрашней встрече.
