Ванеева повернулась и взглянула на связного.
– Лицо этого человека мне совершенно незнакомо! – воскликнула она негодующе. – Совершенно!
– Да, – сухо бросил Ватутин, – это тоже мне известно.
– Что… – женщина запнулась, не зная, что сказать дальше. – Но тогда я ничего не понимаю.
– Вас хорошо подготовили. Наш общий друг утверждает, что он подавал сигнал передачи, поглаживая вас рукой по ягодице.
Ванеева обернулась и взглянула на своего обвинителя.
– Ах ты говноед! И этот… этот кретин смеет говорить такое! – Она захлебнулась от ярости. – Этот… импотент! Чепуха!
– Значит, вы отрицаете обвинение? – спросил Ватутин. Да, подумал он, как будет приятно сломать ее…
– Разумеется! Я – советская гражданка! Член партии! Мой отец…
– Мне известно, кто ваш отец.
– Я все расскажу ему, полковник Ватутин, и если вы посмеете угрожать мне…
– Мы не угрожаем вам, товарищ Ванеева, мы всего лишь просим помочь нам. Почему вы вчера ехали в метро? Я знаю, что у вас есть собственная машина.
– Я часто езжу в метро. Это проще, чем водить машину, а вчера мне нужно было зайти в химчистку. – Она подняла с пола коричневый пакет. – Вот. Я оставила пальто в химчистке. Там трудно найти место для парковки, приходится идти от машины целый квартал, а потом возвращаться, чтобы ехать дальше. Поэтому я поехала в подземке. То же самое и сегодня, чтобы забрать пальто из химчистки. Можете там проверить.
– И вы не передавали вот это нашему другу? – Ватутин держал в руке кассету.
– Я даже не знаю, что это такое.
– Да, конечно, – согласился полковник Ватутин и покачал головой. – Ну что ж, ничего не поделаешь. – Он нажал на кнопку на своем аппарате внутренней связи. Через мгновение открылась боковая дверь в стене. Вошли трое. Ватутин показал рукой на Светлану. – Подготовьте ее.
Нельзя сказать, что женщину охватила паника, – скорее она просто не верила в происходящее. Светлана попыталась вскочить со стула, однако двое мужчин схватили ее за плечи и усадили обратно. Третий закатил рукав ее платья и воткнул ей в руку иглу шприца прежде, чем она успела закричать.
– Вы не имеете права, – произнесла она. – Вы не имеете…
– Ошибаетесь, имеем, – вздохнул Ватутин. – Сколько времени? – спросил он у врача.
– Это усыпит ее по крайней мере на пару часов, – ответил врач, затем вместе с двумя санитарами поднял Ванееву со стула. Ватутин обошел стол и взял пакет. – Она будет готова для вас, как только я закончу медицинский осмотр, но, мне кажется, никаких трудностей не возникнет. В ее досье из поликлиники Госплана, где она состоит на учете, сказано, что нет никаких отклонений от нормы.
– Превосходно. Я спущусь к вам сразу после обеда. – Он показал рукой на второго арестованного. – Заберите его. Мне он больше не понадобится.
– Товарищ полковник, но я… – начал связной, и тут же Ватутин прервал его.
– Не смейте никогда называть меня «товарищ». – Замечание полковника прозвучало особенно резко из-за того, что он произнес его совсем равнодушно.
Полковник Бондаренко теперь возглавлял отдел лазерного оружия в Министерстве обороны. Он был назначен на эту должность по приказу самого министра, маршала Язова, по рекомендации, конечно, полковника Филитова.
– Итак, полковник, у вас есть для меня новости? – спросил маршал.
– Ребята из Комитета госбезопасности передали нам некоторые схемы зеркала с регулируемой оптикой. – Он протянул присутствующим в кабинете два комплекта чертежей.
– А мы сами не можем изготовить такое? – спросил Филитов.
– Это весьма хитроумная конструкция, а, как говорится в сопроводительной записке, в стадии проектирования находится еще более совершенная модель. Особенно интересно, что в ней требуется меньшее количество сервоприводов…
– Меньшее количество чего? – спросил Язов.
– Сервоприводы – это механизмы, меняющие контуры зеркала. Уменьшая их число, мы снижаем нагрузку на компьютерную систему, управляющую комплексом зеркал. Зеркало, которым пользуются сейчас американцы, – вот оно – требует обслуживания исключительно мощного суперкомпьютера, изготовить который нам пока не удается. Для управления проектируемым зеркалом потребуется всего четверть компьютерной мощности. Это позволяет пользоваться менее мощным компьютером для управления комплексом зеркал, и программа намного упрощается. – Бондаренко наклонился вперед, – Товарищ маршал, в моем первом докладе указывалось, что одной из главных трудностей в реализации проекта «Яркая звезда» является система компьютерного обеспечения. Даже если нам удастся создать такое зеркало с регулируемой оптикой, мы не сможем использовать его с максимальной эффективностью из-за того, что не располагаем соответствующей системой компьютерного и программного обеспечения. Нам понадобится эта система, когда мы получим нужное зеркало.
– Но пока у нас нет чертежей нового зеркала? – спросил Язов.
– Совершенно верно, пока нет. КГБ занимается этой проблемой.
– Нам не удается даже скопировать эти датчики, – проворчал Филитов. – Мы получили спецификации и чертежи несколько месяцев назад, и ни одно предприятие не сумело их изготовить.
– Время и деньги, товарищ полковник, – с упреком заметил Бондаренко. Он уже научился чувствовать себя уверенно в высших коридорах власти.
– Финансирование, – фыркнул Язов. – Всегда все упирается в финансирование. Мы могли бы построить неуязвимый танк, если бы у нас было достаточно денег, могли бы догнать Запад в технологии подводных лодок. Каждый любимый проект каждого академика в Советском Союзе обеспечит нам абсолютное оружие – только дайте достаточно денег. К сожалению, для всех для них денег не наберешься. Вот в этом нам удалось догнать Запад – хотя бы в этом!
– Товарищ маршал, – произнес Бондаренко, обращаясь к министру обороны. – Я являюсь кадровым военным на протяжении уже двадцати лет. Мне доводилось служить в штабах батальонов и дивизий, принимать участие в рукопашных схватках. Я всегда служил в Советской Армии и только в ней. Проект «Яркая звезда» принадлежит другому роду войск. Несмотря на это, я утверждаю, товарищ маршал, что, если понадобится, нужно урезать финансирование строительства танков, кораблей и самолетов, для того чтобы завершить ввод в строй «Яркой звезды». В нашем распоряжении достаточно обычного оружия, чтобы остановить агрессию со стороны НАТО, но мы не в силах помешать вражеским ракетам уничтожить нашу страну. – Он замолчал и затем произнес извиняющимся голосом:
– Прошу прощения за то, что так откровенно выразил свою точку зрения.
– Вам платят за то, что вы думаете, – заметил Филитов. – Товарищ маршал, я согласен с точкой зрения этого молодого офицера.
– Михаил Семенович, неужели мои полковники замышляют дворцовый переворот? – На лице Язова появилась улыбка, что было крайне редким явлением. – Бондаренко, в стенах этого кабинета я требую, чтобы вы говорили мне все, что считаете нужным. И если вам удалось убедить этого старого кавалериста, что научно-фантастический проект, о котором вы говорите, заслуживает внимания, значит, мне следует серьезно задуматься над ним. Итак, вы считаете, что на этом проекте нужно сосредоточить самое пристальное внимание?
– Товарищ маршал, мы должны отнести данную программу к числу важнейших. Для ее завершения потребуется проведение некоторых фундаментальных исследований, и, по моему мнению, финансирование их должно быть резко увеличено. – Бондаренко сумел не зайти слишком далеко и дать определенный ответ на вопрос маршала. Такой вопрос носит политическую окраску, и не какому-то полковнику совать нос в подобные проблемы. «Кардиналу» пришла мысль, что он все-таки недооценил этого умного молодого полковника.
– Учащается сердцебиение, – произнес врач почти три часа спустя. – Начинаем отсчет времени, пациентка пришла в сознание. – Его слова записывались на непрерывно движущуюся магнитную ленту.
