Что случилось?
– Что случилось? Именно по этой причине я и прилетел: выяснить, что происходит и насколько плохо. Одна из ваших операций кончилась неудачей?
– Я отвечу утвердительно на этот вопрос, но все остальное расскажет судья. Извини, но у меня нет допуска ко всей операции, только к части.
– Причем совсем недавно, готов поспорить.
– Да, – кивнул Джек и переключил скорость, выезжая со стоянки аэропорта на шоссе.
– Тогда посмотрим, можешь ли ты все еще правильно оценивать ситуацию, сэр Джон.
Райан улыбнулся и свернул на левую, скоростную, полосу, чтобы обогнать грузовик.
– Я занимался подготовкой доклада о положении с переговорами по ограничению вооружений на основе разведданных, когда меня привлекли к этой операции. Теперь мне поручено проанализировать политическую уязвимость Нармонова, насколько крепко он держится наверху. Если я не ошибаюсь, ты прилетел к нам именно по этой причине.
– А вот, если я не ошибаюсь, ваша операция вызвала нечто исключительно серьезное.
– Ванеев?
– Совершенно точно.
– Господи. – Райан на мгновение отвел взгляд от дороги и посмотрел на главу английской разведки. – Надеюсь, у тебя возникли какие-то мысли, потому что мы не знаем, что делать, черт побери. – Он прибавил скорость до семидесяти пяти миль в час, и через пятнадцать минут автомобиль въехал в Лэнгли. Он поставил машину в подземном гараже и вместе с сэром Бэзилем поднялся в лифте, отведенном для высокопоставленных лиц, на седьмой этаж.
– Привет, Артур, – поздоровался сэр Бэзил Чарлстон с директором Центрального разведывательного управления. – Редкий случай, когда за тобой приезжает шофер в рыцарском звании, даже для Лондона. – Он опустился в кресло, а Райан пошел за начальниками управлений ЦРУ.
– Привет, Бэз, – произнес Грир, входя в кабинет судьи Мура-Риттер только приветственно махнул рукой. Все неприятности были вызваны его операцией. Райан сел в самое неудобное кресло, оставшееся незанятым,
– Мне нужно познакомиться с конкретными обстоятельствами провала, – приступил прямо к делу Чарлстон, не ожидая, пока перед всеми окажутся чашки кофе.
– Арестовали нашего агента. Он занимал высокий пост.
– Именно поэтому сегодня вылетает домой семья Фоули? – улыбнулся Чарлстон. – Я не знаю, чем они занимались, но когда они высылают из такой восхитительной страны, мы обычно приходим к выводу…
– Нам еще неизвестно, чем это вызвано, – заметил Риттер. – Сейчас их самолет совершает посадку во Франкфурте, затем пройдет еще десять часов, прежде чем мы сможем расспросить их. Под их контролем работал наш агент…
– …являвшийся помощником маршала Язова – полковник М. С. Филитов. Это нам удалось установить. Сколько времени он работал на вас?
– Его завербовал один из наших людей, – ответил судья Мур. – Он тоже был полковником.
– Неужели вы имеете в виду… Олега Пеньковского?… Что за чертовщина! – Чарлстон был явно потрясен, заметил Райан. Такое случалось редко. – С тех самых пор?
– С тех самых, – кивнул Риттер. – Однако его все-таки раскрыли. Он работал слишком долго.
– А эта Ванеева, которую мы переподчинили вам в качестве связной, составляла часть канала…
– Да. Между прочим, в этом канале связи она не выходила ни на один из его концов. Нам известно, что ее, вероятно, арестовали, но теперь она снова вернулась в Госплан, где и служит. Мы еще не занимались ее проверкой, но…
– А мы сделали это, Боб. Наш человек доложил, что она как-то изменилась. Он сообщает, что происшедшие изменения трудно описать, но невозможно не заметить. Напоминает древние легенды о «промывании мозгов», как это говорится у Оруэлла и тому подобное. Наш человек обратил внимание, что она свободна – насколько там это возможно, – и объяснил это влиянием ее отца. Затем мы узнали, что в Министерстве обороны произошел крупный скандал – арестован личный помощник маршала Язова. – Чарлстон сделал паузу и помешал ложечкой кофе. – У нас есть в Кремле источник, который мы всячески оберегаем. Нам стало известно, что председатель КГБ Герасимов на прошлой неделе провел несколько часов, беседуя с Александровым при достаточно необычных обстоятельствах. Этот же источник предупредил нас, что Александров всячески стремится помешать дальнейшему развитию перестройки, которую так поддерживает Нармонов.
– Ну что же, все ясно, правда? – задал риторический вопрос Чарлстон. Действительно, все было ясно для каждого из присутствующих. – Герасимов принудил перейти на свою сторону члена Политбюро, считавшегося лояльным по отношению к Нармонову, сумел по меньшей мере скомпрометировать министра обороны и проводит много времени с человеком, стремящимся сместить Нармонова. Боюсь, ваша операция дала толчок событиям, последствия которых могут оказаться самыми плачевными.
– И не только это, – добавил директор ЦРУ. – Наш агент собирался передать нам сведения по советским исследованиям в области стратегической оборонной инициативы. Не исключено, что русским удалось сделать колоссальный скачок вперед.
– Великолепно, – отозвался Чарлстон. – Нам предстоит возвращение в отнюдь не добрые старые времена, только на этот раз термин «ракетная пропасть» будет соответствовать действительности, верно? Я слишком стар, чтобы менять свои политические взгляды. Очень жаль. Вам, разумеется, известно об утечке информации из вашей собственной программы исследований?
– Да? – произнес судья Мур с непроницаемым лицом.
– Герасимов сказал об этом Александрову. К сожалению, больше никаких подробностей, за исключением того, что КГБ считает это исключительно важным.
– К нам поступили сигналы. Этим вопросом занимаются, – ответил судья Мур.
– Ну и ладно. Технические проблемы обычно улаживаются сами собой. А вот возникшая политическая проблема изрядно беспокоит премьер-министра. Неприятности возникают даже тогда, когда мы содействуем падению правительства, которое нам хотелось бы свергнуть, но сделать это по чистой случайности…
– Нас тоже тревожат возможные последствия этого скандала, Бэзил, – заметил адмирал Грир. – Но мы не видим, какие меры можно предпринять, чтобы изменить создавшуюся ситуацию.
– Вы могли бы согласиться с предложенными русскими условиями договора, – предложил Чарлстон. – Тогда положение Нармонова настолько укрепится, что он даст под зад Александрову. Такова, во всяком случае, неофициальная позиция правительства Ее Величества.
Это и является настоящей причиной вашего визита к нам, сэр Бэзил, подумал Райан. Он больше не мог молчать.
– Тогда мы будем вынуждены излишне ограничить наши исследования в области СОИ и сократить число боеголовок, отдавая себе отчет в том, что русские стремительно совершенствуют свою программу звездных войн. Не думаю, что это будет разумным решением проблемы.
– А правительство во главе с Герасимовым является разумным решением проблемы?
– Не исключено, что мы в любом случае будем вынуждены с этим примириться, – ответил Райан. – Я уже закончил составление оценки позиции на переговорах по ограничению вооружений. Моя рекомендация состоит в том, чтобы не делать дополнительных уступок.
– Письменный документ всегда можно изменить, – напомнил Чарлстон.
– Сэр, я придерживаюсь твердого правила: если готовится что-то от моего имени, там излагается моя точка зрения, а не мнение того, кто диктует мне, что следует писать в этом документе, – произнес Райан.
– Не забывайте, господа, что я ваш друг. Будущая судьба советского правительства имеет несравненно большее значение для Запада, чем временное ограничение одной из ваших оборонных программ.
– Президент не согласится, – покачал головой Грир.
– Может быть, у него не будет другого выхода, – заметил судья Мур.
– Но ведь должен же найтись и другой выход, – произнес Райан,
– Только один – если вы сумеете сбросить Герасимова. – Это был голос Риттера. – Мы не сможем оказать Нармонову никакой непосредственной помощи. Даже если предположить, что он прислушивается к
