газированных напитков, выпитых за этот сумасшедший день, но теперь их ожидало благословенное облегчение. Фондовый рынок закрылся рано, и можно было сразу браться за дело. Осуществив ввод данных от основных коммерческих центров о заключённых сделках, компьютеры переключились на другой режим работы. Записанные на магнитную плёнку результаты торговых операций проходили через машину для подведения итогов и последующей передачи. За несколько минут до шести вечера у одного из терминалов прозвенел звонок.
— Рик, у меня тут возникли проблемы!
Рик Бернард, старший инженер-системщик, подошёл и посмотрел на экран, чтобы узнать причину тревоги.
Последняя сделка, которую они сумели идентифицировать, произошла ровно в полдень и касалась фирмы «Атлас майлакрон», до предела загруженной заказами на производство станков для автомобилестроительных компаний — шесть тысяч акций по 48 1/2. Поскольку акции «Атласа» котировались на Нью-йоркской фондовой бирже, они идентифицировались трехбуквенным сокращением, в данном случае AMN. В системе автоматической котировки Национальной ассоциации фондовых дилеров, NASDAQ, использовались четырехбуквенные группы.
Следующая сделка, зарегистрированная сразу после AMN 6000 по 48 1/2 была ААА 4000 по 67 1/8, а затем ААА 9000 по 51 1/4. Более того, после прокрутки данных убедились, что все операции, проведённые после полудня (за исключением «Атласа»), демонстрировали бессмысленные трехбуквенные сочетания, которые ничего не означали.
— Переключись на «Бету», — скомандовал Бернард. Ленточное запоминающее устройство на первой резервной компьютерной системе было открыто. — Начинай прокручивать.
— Проклятье!
Через пять минут закончилась проверка всех шести систем. В каждом случае все сделки оказались тарабарщиной, бессмысленным сочетанием букв и цифр. Ни одна из операций, осуществлённых после полудня, не была зарегистрирована должным образом. Отсюда следовало, что ни одна трейдинговая фирма, ни один инвестиционный фонд, банк или рядовой инвестор не будет знать, что он продал или купил, кому и у кого, на какую сумму. Следовательно, никто не будет иметь ни малейшего представления о том, сколько у него осталось денег для дальнейших операций или даже для покупки продуктов на уик-энд.
20. Третий удар
Банкет закончился уже после полуночи. Для гостей было организовано что-то вроде представления. Большой театр ничуть не утратил своего волшебного очарования, и расположение зала позволило гостям увидеть балерин и танцовщиков почти рядом, что вряд ли бывает, когда они выступают на сцене. Наконец стих шум аплодисментов, опустились ладони, уставшие и покрасневшие от многократных вызовов на бис, и сотрудники службы безопасности повели гостей к выходу. Почти каждый — или каждая — из них нетвёрдо держались на ногах, и тут Райан убедился, что он действительно самый трезвый среди присутствующих, включая жену.
— Как тебе это понравилось, Дага? — спросил Райан у специального агента Элен Д'Агустино. Его собственный телохранитель отправился за пальто.
— На этот раз, в виде исключения, мне хотелось бы принять участие в банкете вместе с теми, кого я охраняю. — Она покачала головой, словно мать, расстроенная поведением своих детей.
— Джек, завтра я буду чувствовать себя просто ужасно, — сообщила Кэти мужу. Водка здесь оказалась просто великолепной.
— Я предупреждал тебя, дорогая. К тому же, — ядовито добавил он, — сейчас уже завтра.
— Извините, но мне пора к «Парашютисту», — сказала Дага. Это кодовое имя Секретная служба дала президенту в память о его службе в десантных войсках.
Райан с удивлением увидел за дверью американца в повседневном деловом костюме — гости были в вечерних туалетах, ещё одна недавняя перемена в российской общественной жизни. Вместе с женой он направился к нему.
— В чём дело?
— Доктор Райан, мне нужно немедленно увидеть президента.
— Кэти, подожди меня здесь, — произнёс Джек и повернулся к сотруднику посольства: — Идите за мной.
— Ну куда ты, Джек… — недовольно заметила жена.
— У вас письменное сообщение? — спросил Райан и протянул руку.
— Да, сэр. — Райан взял страницы факса и, пересекая зал, начал их читать.
— Боже милосердный! Скорее.
Роджер Дарлинг все ещё дружески беседовал с президентом Грушевым, когда Райан в сопровождении дипломата подошёл к нему.
— Не правда ли, превосходный банкет, Джек? — с улыбкой заметил президент США, и тут же улыбка сошла с его лица. — Неприятности?
Райан кивнул, возвращаясь к своей роли советника по национальной безопасности.
— Нам нужно немедленно встретиться с Бреттом и Базом, господин президент.
— Вот они. — Радиолокатор SPY-ID эсминца «Мутсу» осветил на растровом экране ближнее крыло американского соединения. Контр-адмирал,
Через десять минут главный старшина вышел на палубу, чтобы проверить готовность трехтрубного торпедного аппарата левого борта «Марк-68». Сначала он открыл смотровый люк у его основания и произвёл электронную проверку всех трех торпед. После этого, закрыв люк, открыл один за другим кормовые люки на трубах и снял замки с винтов каждой торпеды «Марк-50». Старшина был опытным специалистом, двадцать лет прослужил на флоте, и на все ему понадобилось не больше десяти минут. Прихватив инструменты, он перешёл на правый борт, где повторил то же самое на таком же торпедном аппарате. Он не имел представления, почему получил такое приказание, и не интересовался этим.
Ещё через десять минут «Мутсу» приступил к лётным операциям. Эсминец после спуска на воду прошёл модификацию, и теперь на баке находился выдвигающийся ангар для одного противолодочного вертолёта SH-60J. которым можно было пользоваться и для воздушной разведки. Пришлось разбудить экипаж и подготовить машину к взлёту, на что потребовалось почти сорок минут. Затем вертолёт взлетел. Сначала он описал круг вокруг эскадры, а потом направился вперёд. Его радиолокатор вёл поиск американского соединения, все ещё идущего на запад со скоростью восемнадцать узлов. Изображение передавалось на флагманский корабль японской эскадры — эсминец «Мутсу».
— В его составе два авианосца на расстоянии трех тысяч метров один от другого, — произнёс командир эсминца, показывая на экран.
— Вам надлежит выполнить приказ, капитан, — сказал Сато.
—
— Так что случилось, черт побери? — спросил Дарлинг. Они отошли в угол. Кордон агентов русской и американской служб безопасности оттеснил всех остальных в глубину зала.
— Похоже, что на Уолл-стрите произошёл крах, — ответил Райан, у которого оказалось больше времени, чем у остальных, чтобы оценить создавшуюся ситуацию. Нельзя сказать, что его анализ был особенно глубоким.
— Причина? — спросил Фидлер.
— Насколько мне известно, никакой причины, — произнёс Джек, оглядываясь по сторонам в поисках кофе, который уже заказал. Ему нужно было взбодриться, а трое остальных нуждались в кофе больше него.
