поощрять или разрешать такие жестокости, встречающиеся только в кино, как напрасную трату боеприпасов для расстрела вражеских лётчиков, спускающихся на парашютах, — в любом случае попасть в них из быстро летящего реактивного истребителя не так уж просто, — но он должен сбить их самолёты, а в эпоху ракет это почти всегда означало, что у пилота не будет возможности катапультироваться.
К счастью, в современном воздушном бою редко приходится видеть цель иначе, чем далёкую точку, с которой перед пуском ракеты нужно совместить кружок радиолокационной системы наведения. Ввиду этого все становилось намного проще, а если из дымного облака разлетающихся обломков появлялся раскрывшийся парашют — ну что ж, какой смысл преследовать его, раз враг уже утратил способность угрожать американским истребителям.
— Кога исчез, — сказал им Кимура. Голос его был полон тревоги, а лицо побледнело.
— Арестован? — спросил Кларк.
— Не знаю. У вас мог оказаться наш осведомитель?
Лицо Джона приняло угрожающее выражение.
— Вы знаете, как мы поступаем с предателями? — Наступило молчание. Все это знали. — Моя страна тоже заинтересована в его благополучии, приятель. Мы сейчас же займёмся этим. А теперь идите.
Чавез посмотрел ему вслед и заговорил, лишь когда фигура японца исчезла вдали.
— Утечка информации?
— Возможно. Не исключено также, что те, кто руководят происходящими событиями, опасаются вмешательства лидеров оппозиции, полагая, что это может помешать им. — А теперь я превратился в политического аналитика, подумал Джон. Ничего особенного, аккредитованный журналист агентства «Интерфакс». — Как ты думаешь, Евгений, а не зайти ли нам в наше посольство?
Щеренко собирался отправиться на совещание, когда у дверей его кабинета появились двое. Подумать только, мелькнуло у него в голове, два агента ЦРУ входят в российское посольство для встречи с резидентом службы внешней разведки. Следующей мыслью было — а что их вынудило прийти сюда?
— Что-то случилось? — спросил он.
— Исчез Кога, — ответил Кларк.
Майор Щеренко сел и жестом пригласил гостей последовать его примеру. Ему не понадобилось напоминать им о необходимости закрыть дверь.
— Это могло произойти по ряду случайных причин, — продолжил Кларк, — но не исключена вероятность утечки информации.
— Не думаю, чтобы на это отважилось Следственное управление общественной безопасности — даже по прямому приказу Гото. Без веских доказательств его арест будет слишком походить на политическое преследование. Насколько хорошо вы знакомы с политической ситуацией в Японии?
— Проинформируйте нас, — попросил Кларк.
— Положение весьма запутанное, я имею в виду на правительственном уровне. Гото руководит правительством, но поступающая к нему информация становится достоянием всего лишь нескольких избранных министров. Его коалиция по-прежнему очень шаткая. Кога пользуется всеобщим уважением, он слишком популярен, чтобы решились открыто арестовать его. — По крайней мере так мне кажется, подумал Щеренко, но промолчал. Две недели назад он был уверен в этом, однако теперь его уверенность заметно поколебалась. Казалось, он сумел убедить американцев..
Кларк на мгновение задумался.
— Постарайтесь разыскать его, Борис Ильич. Он нужен и вам и нам, — предложил он.
— А вы не могли скомпрометировать Когу? — спросил русский разведчик.
— Нет, ни в коем случае. Мы посоветовали ему вести себя как обычно — и к тому же он принимает нас за русских. Я получил указание всего лишь прощупать его. Нельзя пытаться направлять действия такого человека — это слишком рискованно. А вдруг он ощутит прилив патриотизма и прикажет нам убираться? Когда имеешь дело с подобными людьми, лучше всего полагаться на их здравый смысл.
Щеренко снова подумал о том, что досье на этого человека, находящееся в Москве, правильно оценивает его возможности. У Кларка действительно отличная подготовка разведчика. Майор молча кивнул, ожидая, что ещё скажет американец.
— Если у вас есть каналы в Следственном управлении общественной безопасности, нужно немедленно выяснить, арестовывали они его или нет, — закончил Кларк.
— А если он арестован?
Кларк пожал плечами.
— Тогда вам придётся принять решение, сможете ли вы освободить его. Только вы в силах это сделать. Мы ничем не можем вам помочь. Но если его захватил кто-то другой — ну что ж, в этом случае и мы, возможно, сумеем предпринять что-то.
— Мне нужно связаться с Москвой.
— Мы не сомневались в этом. Только не упускайте из виду то обстоятельство, что выпутаться из создавшейся ситуации политическими средствами легче всего с помощью Коги. И сообщите обо всём в Вашингтон.
— Немедленно займусь этим, — пообещал Щеренко. — Но у меня есть вопрос: вам что-нибудь известно о двух разбившихся вчера самолётах?
Кларк и Чавез стояли уже у двери. Ответил не оборачиваясь молодой американец:
— Ужасный несчастный случай, правда?
— Вы сумасшедший, — сказал Могатару Кога.
— Я патриот, — ответил Райзо Ямата. — Благодаря моим усилиям наша страна станет по-настоящему независимой. Я снова сделаю её великой. — Взгляды двух мужчин, сидевших по разные стороны стола в пентхаузе Яматы, встретились. Телохранители промышленника стояли за дверью и не могли ничего слышать. Разговор шёл один на один.
— Вы нарушили узы дружбы с главным союзником и наиболее важным торговым партнёром, ввергли нашу страну в пучину экономических бедствий, из-за вас погибли люди. Вы подчинили себе правительство Японии и наших военных.
Ямата кивнул, словно признавал правильность совершенной сделки.
—
— А ваши друзья, Матцуда и все остальные?
— Время от времени все нуждаются в твёрдой руке, — ответил Ямата. Почти все, подумал он, но промолчал. — Когда все это завершится, у нас будет полностью интегрированная экономика, два надёжных и могучих союзника, и со временем наша торговля снова расширится, потому что мир нуждается в наших товарах. — Разве сидящий перед ним политик не видит этого? — подумал Ямата. Не понимает грядущей выгоды для нации?
— Неужели вы настолько плохо знаете Америку? — вырвалось у Коги. — Наши теперешние проблемы начались с того, что в автокатастрофе погибла одна-единственная семья. Американцы не похожи на нас. Они думают не так, как мы. У них другая религия. В американской жизни процветает насилие, и в то же самое время они почитают правосудие. Они испытывают уважение к тем, кто сумели разбогатеть, однако корни их культуры уходят в идеалы. Неужели вы не понимаете этого? Они никогда не согласятся с тем, как вы обошлись с ними! — Кога сделал паузу. — А ваш план относительно России — вы действительно считаете, что…
— Что Китай поможет нам? — улыбнулся Ямата. — Общими силами мы справимся с Россией.
— И после этого Китай останется нашим союзником? — спросил Кога. — Мы убили двадцать миллионов китайцев в ходе второй мировой войны. Их политическое руководство не забыло этого.
— Мы нужны им, и они знают, что мы нуждаемся в них. А вместе…
— Ямата-сан, — прервал его Кога, вежливо и спокойно, потому что привык именно так вести разговор, — в политике вы разбираетесь не так хорошо, как в бизнесе. И это приведёт вас к катастрофе.
Ямата ответил ему так же вежливо и спокойно:
