является столкновение воздушных потоков от хвостового и несущего винтов. На RAH-66 на хвостовом винте была установлена направляющая насадка, а несущий винт состоял из пяти относительно широких лопастей, изготовленных из композитных материалов. В результате акустическая сигнатура нового «команча» не достигала и трети от уровня шума, издаваемого любым существующим винтокрылым аппаратом. Да и расположение места посадки способствует этому, подумал Рихтер, оглядываясь вокруг. Масса деревьев, разреженный горный воздух. Неплохое место для операции, решил он, наблюдая за посадкой второго «команча» в пятидесяти метрах от его машины, которую уже заправили, а теперь натягивали над нею маскировочную сетку, укрепляя её на шестах, вырезанных из молодых сосенок.
— Пошли, мы вас накормим.
— Настоящей пищей или походными концентратами? — поинтересовался пилот.
— С чем-то приходится мириться, мистер Рихтер, — пожал плечами капитан Чека.
Лётчик помнил то время, когда в полевой рацион входили сигареты. Но это было давно, ещё до появления новой здоровой армии, да и какой смысл просить сигарету у рейнджера? Чёртовы атлеты!
«Рапиры» улетели через час, убедившись, решили японцы, что им не под силу проникнуть сквозь линию раннего радиолокационного обнаружения, состоящую из самолётов «ками» и истребителей «игл», защищающую острова с северо-востока. Даже лучшие американские самолёты и электронные системы не могут справиться с японской противовоздушной обороной. Японские диспетчеры видели на своих экранах, как радиолокационные контакты растаяли вдалеке, а скоро прекратились также и импульсы с АВАКСов Е-ЗВ, возвращавшихся обратно на Шемью, чтобы сообщить командованию про очередную неудачу.
Американцы — реалисты, решили японцы. Смелые воины, это верно — офицеры на борту Е-767 не допускали ошибки, совершенной их предшественниками, считавшими, что американцам не хватает решимости для настоящей битвы. Подобная ошибка дорого стоила японскому народу. Однако война представляет собой в первую очередь соревнование военной техники, и тут американцы позволили себе опуститься ниже допустимого уровня, восстановить который невозможно. Они попали в безвыходное положение и наверняка сожалеют теперь об этом.
«Рапирам» пришлось осуществить дозаправку в воздухе, чтобы вернуться на авиабазу. Они больше не прибегали к сверхкрейсерской скорости, потому что напрасный перерасход топлива не имел теперь смысла. На Шемье погода снова была плохой, истребители совершили посадку под управлением наземной диспетчерской службы и вырулили затем к своим ангарам, где им пришлось потесниться из-за прибытия четырех ударных «иглов» F-15E с авиабазы Маунтин-Хоум в штате Айдахо. Пилоты «рапир» тоже считали, что операция прошла успешно.
42. Молниеносные удары
— Вы с ума сошли! — воскликнул Щеренко.
— Подумайте сами, — заметил Кларк, снова сидя в кабинете резидента в здании российского посольства. — Мы стремимся к политическому решению проблемы, не так ли? Тогда наш лучший шанс — Кога. Вы сказали нам, что японская служба безопасности не арестовывала его. Так кто же мог сделать это? Скорее всего, он всё ещё находится там. — По счастливой случайности здание с пентхаусом Яматы на верхнем этаже было видно даже из окна кабинета майора Щеренко.
— Вы считаете это осуществимым? — спросил русский, обеспокоенный тем, что американцы могут обратиться с просьбой о помощи, оказать которую он не сможет.
— Без риска не обойтись, но маловероятно, что Когу охраняет целая армия. Ямата наверняка не хочет привлекать к этому внимание. Думаю, там охрана из пяти или шести человек, не больше.
— А вас всего двое! — воскликнул Щеренко.
— Джон говорит правильно, — холодно улыбнулся Динг. — Нам тоже не надо привлекать внимание.
Значит, старое досье на Кларка, составленное ещё во времена КГБ, верно описывает его. Он вовсе не разведчик, а специалист по тайным операциям. То же самое относится и к его молодому партнёру, который, высокомерно улыбаясь, смотрит сейчас в окно.
— Я ничем не смогу помочь вам при этой операции.
— Как насчёт оружия? — спросил Кларк. — Только не говорите, что у вас здесь нет ничего. Тогда что это за резидентура? — Он знал, что русскому придётся пойти на уступки. Жаль, что у них не принято проявлять инициативу.
— Прежде чем дать определённый ответ, мне нужно получить разрешение из центра.
Кларк кивнул, поздравив себя с правильной догадкой, и открыл крышку своего портативного лэптопа.
— Нам тоже. Вы обратитесь к своему руководству, а мы — к своему.
Джоунз погасил сигарету в алюминиевой пепельнице с эмблемой военно- морского флота. Чья-то пачка сигарет лежала в ящике стола, возможно, на случай наступления именно такого критического момента. Когда начинается война, о благопристойных правилах мирного времени мгновенно забывают. Оказывается, старые привычки — особенно дурные — легко возвращаются, но ведь и войну не назовёшь чем-то хорошим, верно? Он также заметил, что адмирал Манкузо смотрит на дымящуюся сигарету тоскующим взглядом, поэтому твёрдой рукой придавил окурок.
— Как дела у тебя, Рон?
— Чтобы получить хорошие результаты с этим оборудованием, нужно всего лишь потратить побольше времени. Нам пришлось целую неделю обрабатывать полученные данные. Мы начали с надводных судов. — Джоунз подошёл к карте на стене. — Определяли положение эсминцев…
— Начиная с самой… — вмешался капитан первого ранга Чеймберз, и его тут же прервали.
— Так точно, сэр, с самой середины Тихого океана. Я переходил с широкого диапазона на узкий и обратно, сверялся с погодой и наносил на карту их координаты. — Джоунз провёл указкой по силуэтам кораблей, прикреплённым к карте.
— Это хорошо, Рон, но у нас для этого есть данные космической фотосъёмки, — напомнил ему командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
— Значит, я оказался прав? — спросил подрядчик.
— Да, твои данные почти всюду совпадают с данными фоторекогносцировки, — согласился Манкузо. Затем он указал на остальные силуэты, приколотые к карте. — А это?
— Совершенно верно, Барт. После того как я насобачился следить за эсминцами, мы принялись за подводные лодки. И знаешь что? Всякий раз, когда эти говнюки всплывают на шноркельную глубину, я их обнаруживаю. Смотри, вот здесь проходит их заградительная линия. Нам удавалось, по моим расчётам, определять координаты в одном случае из каждых трех, и мои пеленги более или менее постоянные.
На карте виднелись шесть чётких контактов. Они находились внутри кругов диаметром от двадцати до тридцати миль. Рядом с ещё двумя силуэтами стояли вопросительные знаки.
— И всё-таки несколько остались неопознанными, — заметил Чеймберз.
— Верно, — кивнул Джоунз. — Зато точно известны координаты шести, может быть, даже восьми. Мы не можем прощупать гидролокационными датчиками побережье Японии — слишком далеко. Я слежу за купцами, плавающими к островам и обратно, но это все, на что мы способны, — признался он. — Кроме того, мне удалось обнаружить крупный двухвинтовой контакт, направляющийся на запад, к Маршалловым островам, и сегодня утром, по пути сюда, я заметил пустующий сухой док.
— Это тайна, — по лицу Манкузо промелькнула улыбка.
— Ну что ж, если бы я был на вашем месте, парни, я посоветовал бы «Стеннису» остерегаться японских лодок вон той патрульной линии. Может быть, вы также пожелаете направить сначала туда свои подводные лодки и расчистить район, а?
— Пожалуй, мы так и сделаем, но я беспокоюсь относительно других, — признался Чеймберз.
— Рубка, это гидроакустик.
— Рубка слушает. — На дневной вахте стоял лейтенант Кен Шоу.
— Возможный гидролокационный контакт на пеленге ноль-шесть-ноль… по-видимому, подводный… еле слышный, сэр, — доложил старший акустик.
Процедура стала автоматической после бесконечных практических занятий во время перехода из Бремертона и Пирла. Огневая группа немедленно начала слежение. Технику анализатора прохождения
