времени наполовину пустой, что позволяло выгрузить доставленные машины. Посмотрев повнимательнее, он увидел только три трейлера, готовых забрать машины и доставить их в ближайший автомагазин. При обычных обстоятельствах трейлеры стояли в длинной очереди, словно такси у железнодорожной станции.
— Похоже, они действительно не шутят, — заметил лоцман, который вёл судно по Чесапикскому заливу. Он поднялся на борт «Ниссан курьер» у Виргиния-Кейпс и незадолго до этого смотрел теленовости на лоцманском судне, стоящем там на якоре. Лоцман покачал головой и спустился по трапу. Пусть уж судовой агент информирует капитана о происходящем.
Судовой агент так и поступил, после того как поднялся по трапу и вошёл на мостик. На стоянке оставалось место для ещё двухсот автомобилей, уж никак не больше, а он всё ещё не получил инструкций от дирекции грузовой линии, что сказать капитану. Обычно судно находилось в порту не больше двадцати четырех часов — именно столько времени требовалось для разгрузки автомобилей, бункеровки, погрузки продуктов и пресной воды, после чего пустой корабль отправлялся обратно, чтобы по прибытии в Японию погрузить новую партию автомобилей для доставки в Америку. Грузовые корабли этой линии плавали по скучному, но строго соблюдаемому графику, причём даты прибытия и возвращения были столь же точными и предсказуемыми, как местонахождение звёзд на ночном небе.
— Что вы хотите этим сказать? — недоуменно спросил капитан.
— Каждый автомобиль подвергается осмотру на предмет его безопасности. — Судовой агент сделал жест в сторону терминала. — Можете убедиться в этом сами.
Капитан так и поступил. Он достал бинокль «Никон» и увидел шестерых таможенников, поднимающих на гидравлическом подъёмнике очередной автомобиль, что позволяло одному из таможенников зачем-то оглядеть его снизу, пока остальные делали пометки на официальных бланках. Нельзя сказать, чтобы они очень уж торопились. В бинокль капитану было видно, как таможенники покатываются от смеха, вместо того чтобы усердно заниматься работой, как подобает государственным служащим. По этой причине он и не заметил сходства с теми редкими случаями, когда видел японских таможенников, занимающихся таким же, хотя и гораздо более строгим досмотром американских, немецких или шведских автомобилей на причалах его родного порта Иокогамы.
— Но ведь так мы проторчим здесь несколько дней! — выпалил капитан.
— Не больше недели, — оптимистично заметил судовой агент.
— Но у причала может ошвартоваться только один корабль, а через семьдесят часов сюда придёт «Ниссан вояджер».
— От меня это не зависит.
— Но моё расписание… — В голосе капитана прозвучало отчаяние.
— И это тоже от меня не зависит, — терпеливо произнёс судовой агент, обращаясь к человеку, привычный мир которого рухнул.
— Мы можем оказать какую-то помощь? — спросил Сейджи Нагумо.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался представитель Министерства торговли.
— Пострадавших от этого страшного происшествия, — пояснил японец. Нагумо действительно испытывал подлинный ужас от случившегося. Старинные японские дома из дерева и бумаги давно были заменены зданиями из более прочных материалов, но наследием прошлого стал глубокий страх перед пожарами.
Гражданин Японии, в доме которого начался пожар, распространившийся затем на соседние дома, не только возмещал понесённые убытки, но и по-прежнему подвергался уголовной ответственности. Нагумо испытывал чувство глубокого стыда за то, что продукт, произведённый в его стране, привёл к такому ужасному концу. — Я ещё не получил официального мнения моего правительства, но хочу выразить свою личную точку зрения: это происшествие потрясло меня до глубины души. Хочу заверить тебя, что мы проведём собственное расследование.
— Слишком поздно, Сейджи. Как ты помнишь, мы обсуждали этот самый вопрос…
— Да, это верно, я согласен, но ты должен понять, что, даже если бы мы пришли к соглашению, комплектующие уже были в пути, — судьба пострадавших никак бы не изменилась.
Для представителя Америки на торговых переговорах это был сладостный момент. Жаль, конечно, что в Теннесси погибли люди, но ему приходилось мириться с высокомерием этого подонка в течение трех лет, и потому создавшееся положение, несмотря на весь его трагизм, позволяло отомстить за все прошлые унижения.
— Сейджи-сан, как я уже сказал, сейчас слишком поздно для этого. Думаю, было бы неплохо достичь более благоприятных условий сотрудничества с японской стороной, но теперь нам самим приходится заниматься этими делами. Надеюсь, ты согласишься, что охрана жизни и безопасности американских граждан является делом американского правительства. Несомненно, мы не сумели справиться со своими обязанностями и потому должны принять меры, чтобы не допустить в будущем ничего подобного.
— Мы можем помочь вот чем, Роберт, — возьмём на себя финансирование операции по проверке безопасности автомобилей. Мне сообщили, что наши автопромышленники сами наймут инспекторов, которые будут вести осмотр машин, прибывающих в американские порты, и…
— Сейджи, ты ведь знаешь, что это неприемлемо. Нельзя, чтобы государственные функции исполнялись представителями фирм-производителей. — Это не соответствовало истине, как было известно чиновнику. Такое случалось постоянно.
— В интересах поддержания добрых торговых отношений между нашими странами мы готовы принять на себя оплату всех дополнительных расходов вашего правительства. Мы… — Нагумо замолчал, увидев поднятую руку американца.
— Я вынужден прервать тебя, Сейджи. Прошу тебя — ты должен понять, что эти слова могут быть истолкованы, как попытка подкупа и коррупции, что строго наказуемо в соответствии с нашими законами и государственной этикой. — Наступило молчание. — Послушай, Сейджи, после того как законопроект будет принят, все встанет на свои места. — Представитель Министерства торговли знал, что это произойдёт в самое ближайшее время. Нарастал поток писем и телеграмм от быстро организованных «народных масс» — прежде всего из профсоюза работников автомобильной промышленности, потому что его руководители почуяли запах добычи так же быстро, как акулы запах крови в воде, и убедили рядовых членов побывать в местных отделениях «Уэстерн юнион» именно по этой причине. Законопроект Трента уже значился первым в очереди для рассмотрения в Капитолии, и, по мнению осведомлённых наблюдателей, пройдёт не больше двух недель, как он окажется на столе президента, который тут же подпишет его.
— Но ведь законопроект Трента…
Представитель Министерства торговли наклонился вперёд.
— Сейджи, а в чём проблема? Законопроект Трента обретёт силу после подписи президента и предоставит ему возможность — по согласованию с юристами Министерства торговли — давать указания федеральным агентствам действовать в точном соответствии с вашими торговыми законами. Иными словами, наши законы станут зеркальным отражением ваших. А теперь объясни мне, разве может быть несправедливой ситуация, при которой Америка начнёт пользоваться вашим собственным справедливым торговым законодательством по отношению к импорту вашей продукции, как вы пользуетесь им по отношению к нашему импорту?
Лишь теперь до Нагумо дошёл весь катастрофический смысл ситуации.
— Но вы не понимаете! Наши законы соответствуют требованиям японской культуры, тогда как ваши совсем другие, и потому…
— Да, Сейджи, нам всё известно. Назначением ваших законов является защита вашей промышленности от несправедливой конкуренции. Скоро и мы будем делать то же самое. Это не лучшие новости. А хорошие новости заключаются в том, что, как только вы открываете для наших товаров свои рынки, мы автоматически делаем то же самое по отношению к вашим. Видишь ли, Сейджи, смысл плохих новостей в том, что мы применим ваши собственные законы к импорту ваших же товаров, и тогда, мой друг, все смогут убедиться в их справедливости. Почему это расстраивает тебя? В течение многих лет вы убеждали нас, что ваши законы совсем не направлены на ограничение американского импорта, что мы не в состоянии так же эффективно торговать с вами, как Япония торгует с нами, лишь из-за низкого качества американских товаров. — Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. — Теперь представилась возможность убедиться в
