— Нам нужны американцы… или нам нужно что-то ещё. — Все присутствующие, за исключением одного, смотрели в пол. Ямата взглядом пробежал по их лицам и, сдерживая волнение, понял, что лица собравшихся выражают то, что ему хотелось увидеть. Это не было иллюзией или попыткой выдать желаемое за действительное. Они осознали неизбежность этого шага. — То, что нам предстоит обсудить, является исключительно серьёзным и рискованным. И всё-таки, боюсь, нам придётся решиться на это.
— Мы действительно способны добиться успеха? — послышался голос банкира, положение которого оказалось безвыходным.
— Да, — ответил Ямата. — Это в наших силах. Разумеется, нельзя исключить элемент риска, он действительно существует, но многое способствует успеху. — Он коротко рассказал о принятых им мерах. К его удивлению, на этот раз не было возражений. Вместо возражений посыпались вопросы, и он с готовностью на них отвечал. Некоторые из присутствующих были обеспокоены, даже испуганы, однако, понял Ямата, они гораздо больше боялись того, что может случиться завтра, на следующий день и в день. после этого. Перед ними возникла картина неизбежного конца той жизни, к которой они привыкли, их роскоши и личного престижа, а это пугало их намного больше. Страна находилась у них — у них! — в неоплатном долгу за длительные усилия, потраченными ими, за мучительное восхождение к вершине успеха, за их труд и упорство, за принятые ими успешные решения. Поэтому и сейчас было принято решение — пусть без особого энтузиазма, но всё-таки принято.
Утром Манкузо первым делом пересмотрел оперативные планы. Подводным лодкам «Эшвилл» и «Шарлотт» придётся прервать свои удивительно плодотворные наблюдения за китами в Аляскинском заливе и принять участие в манёврах под названием «Океанские партнёры» вместе с авианосцами «Джон Стеннис», «Энтерпрайз» и многими другими кораблями. Учения были запланированы, разумеется, несколько месяцев назад. То, что содержание манёвров не слишком расходилось с тем, чем сейчас занималась половина Тихоокеанского флота, оказалось просто счастливым совпадением. Двадцать седьмого, через две недели после завершения «Океанских партнёров», «Стеннис» и «Энтерпрайз» направятся на юго-запад к акватории Индийского океана, нанесут дружеский визит в Сингапур и сменят там авианосцы «Эйзенхауэр» и «Линкольн».
— Знаешь, сейчас они превосходят нас в количественном отношении, — заметил капитан третьего ранга Уилли Чеймберз. Несколько месяцев назад он попал в список будущих капитанов первого ранга, сдал командование подводной лодкой «Ки Уэст», и Манкузо предложил ему должность начальника своего оперативного отдела. Перевод из Гротона, где находился Чеймберз в ожидании нового назначения, в Гонолулу, не был вообще-то таким уж сокрушительным ударом для офицерского самолюбия. Десятью годами раньше Уилли мог бы рассчитывать на командование подводным ракетоносцем или кораблём обеспечения подводных лодок, а может быть, группой субмарин. Однако сейчас все подводные ракетоносцы оказались списанными, в составе флота находилось всего три корабля обеспечения, а должности командиров групп были заполнены и вакансий не предвиделось. Таким образом, Чеймберз оказался пока не у дел в ожидании назначения на более высокий пост, и до этого момента Манкузо мог располагать им. На флоте у командования было в порядке вещей выбирать ближайших помощников из своих бывших сослуживцев.
Адмирал Манкузо поднял голову не столько от удивления, сколько от того, что впервые осознал это. Уилли был прав. Японский военно-морской флот имел в своём распоряжении двадцать восемь дизельных подводных лодок, а он располагал лишь девятнадцатью.
— Сколько лодок в строю? — спросил Барт, пытаясь вспомнить цикл технического обслуживания своих субмарин.
— По вчерашним данным — двадцать две. Между прочим, адмирал, они направляют для участия в манёврах десять подводных лодок, в том числе все субмарины типа «харушио». По данным разведслужбы флота, по уровню боевой подготовки они приближаются к нашим субмаринам. — Чеймберз откинулся на спинку кресла и погладил усы. Он начал отращивать их недавно, потому что лицо его было очень юным, а ему казалось, что офицер, занимающий такую должность, должен выглядеть старше двенадцати лет. Проблема, однако, заключалась в том, что усы чесались.
— Это верно, общее мнение, что они отличные подводники, — согласился командующий Тихоокеанским подводным флотом.
— Тебе самому не доводилось плавать с ними? — спросил начальник оперативного отдела. Адмирал покачал головой.
— Намечаю на следующий год.
Надеюсь, японские субмарины заслужили такую репутацию, подумал Чеймберз. Для участия в манёврах Манкузо было выделено пять подводных лодок. Три будут действовать в непосредственной близости от боевой авианосной группы, а «Эшвилл» и «Шарлотт» займутся проведением независимых операций, которые отнюдь не являются независимыми. Они будут проводить учения с четырьмя японскими субмаринами в пятистах милях к северо-западу от атолла Куре, играя роль охотников за подводными лодками, прорывающимися через заградительный барьер из вражеских субмарин.
Предстоящие манёвры напоминали ситуацию, которую предполагалось встретить в Индийском океане. Японский военно-морской флот, который представлял собой главным образом оборонительное соединение, состоящее из эскадренных миноносцев, фрегатов и подводных лодок, попытается противостоять натиску боевой группы, в состав которой входят два авианосца. Задача японского флота заключалась в том, чтобы погибнуть славной смертью — именно такова историческая роль японцев, известных своим умением храбро умирать, подумал Манкузо с лёгкой улыбкой, — но не просто умирать, а оказав достойное сопротивление. Они пойдут на любые уловки, попытаются подкрасться на своих эсминцах достаточно близко, чтобы запустить противокорабельные ракеты «гарпун», и можно не сомневаться, что их новейшие эсминцы в силах осуществить такую задачу и уцелеть. В особенности это относится к их «конго», которые представляют собой отличную платформу для запуска противокорабельных ракет и напоминают американские эсминцы типа «эрли бёрк», вооружённые зенитными ракетами с системами радиолокационного наведения «иджис». Это были дорогие корабли, и все они носили названия японских боевых судов времён второй мировой войны. Родоначальник эсминцев типа «конго» был потоплен американской подводной лодкой «Си Лайон II», вспомнил Манкузо. Такое же название носила одна из немногих новейших американских субмарин, входящих в состав Атлантического флота. Пока под командованием Манкузо ещё не было подводных лодок типа «сивулф». Как бы то ни было, лётчикам придётся найти способ разобраться с кораблями, вооружёнными системами «иджис», хотя это им не слишком нравилось, верно?
Короче говоря, это будет неплохим упражнением для Седьмого флота. Оно пойдёт ему только на пользу. Индийцы действительно становились слишком уж агрессивными. Сейчас у Манкузо было семь подводных лодок, приданных Майку Дюбро, и эти семь плюс те, что он направил для участия в «Океанских партнёрах», составляли его полный контингент. Какое падение с высоты величия, подумал командующий подводными силами Тихоокеанского флота. Ну что ж, обычно так и происходит с великими.
Процедура встречи во многом напоминала брачный ритуал лебедей. Ты появляешься на заранее согласованном месте точно в заранее согласованное время, в данном случае с газетой — сложенной, но не скатанной — в левой руке и смотришь на витрину, где видимо-невидимо фотоаппаратов и бытовой электроники. Так обычно поступает всякий русский, впервые приехавший в Японию и поражённый разнообразием товаров, которые могут купить те, у кого есть твёрдая валюта. Если за тобой следят — а это возможно, хотя и маловероятно, — такое поведение покажется вполне нормальным. Как и полагается, точно в указанное время с ним столкнулся японец.
— Извините, — произнёс по-английски голос, что тоже выглядело обычным, потому что человек, которого он случайно толкнул, явно был
— Не стоит, — по-английски, но с акцентом ответил Кларк, не повернув головы,
— Вы впервые в Японии?
— Нет, но в Токио впервые.
— О'кей, все в порядке. — Японец снова толкнул его, направляясь дальше по улице. Кларк подождал предписанные четыре или пять минут, прежде чем последовать за ним. Это было рутинным, но непременным правилом. Работа в Японии не то что работа на вражеской территории, не то что те операции, которые ему довелось проводить в Ленинграде (в его памяти название города всегда останется прежним, да и к тому же его произношение напоминало произношение ленинградца) или в Москве, однако надёжнее всего считать,
